себя ведёшь? А мы изначально более эмоциональны и чувствительны. Соглашусь с тем, что я сдалась, потому что не смогла пережить предательство и смерть своей семьи. Не смогла стереть из памяти ту кровавую бойню в церкви и последующие события, потому что это невозможно. Я не сошла с ума, просто замерла, заморозила себя изнутри, только бы ничего не чувствовать. Это агония, мой друг. Это ужасно больно. Ты сейчас напомнишь мне, что в моей жизни появился потрясающий вампир. Он сексуален, искренен и живёт по совести. Он готов меня спасти. Но вот загвоздка в том, что я не жертва, а убийца. Меня не нужно спасать. Очень часто меня пытались спасти, и это лишь отдаляло меня от нормального состояния. Вот такой парадокс.
— Флорина — Флорина, всё хорошо.
Мне на лоб ложится что-то прохладное, и я распахиваю глаза. Моё сердце быстро колотится в груди, и я хватаюсь за руку Томáса, пока зрение стабилизуется.
— Всё хорошо. Ты в безопасности, — мягко произносит он. — Прости, мне пришлось тебя растормошить, чтобы ты проснулась. У тебя был кошмар.
Хмурюсь, оглядывая комнату в самолёте. А затем вспоминаю, что я опять потеряла сознание.
— Долго я была в отключке? — спрашиваю хриплым голосом, привставая на кровати. Мне сразу же на лицо летит мокрое полотенце, и я кривлюсь.
— Мы приземлились пять часов назад, — Томáс быстро убирает полотенце.
— И ты не разбудил меня?
— Не смог. Я будил тебя на протяжении трёх часов, как только у тебя начались кошмары и лихорадка. Мне оставалось только лишь сбивать жар холодной водой и не допускать сюда никого, пока ты сама не проснулась.
— Хм, — хмурюсь, уже полностью проснувшись. Двигаю шеей и разминаю её.
— Как ты себя чувствуешь?
Бросаю взгляд на Томáса и мягко улыбаюсь.
— Нормально, хотя ты едва не убил меня.
— Я не хотел, — Томáс отводит взгляд, заметно сожалея о том, что сделал. — Я думал, что это отличный выход. Сав сказал, что моя кровь — это твоё лекарство, и я решил попробовать. Но я понятия не имел, что ты впадёшь в кому. Я не предполагал такого исхода, и мне очень жаль. Я волновался.
— Я едва не захлебнулась. Меня вырвало?
— Нет. Но вся моя кровь практически вытекла из твоего рта, пришлось испачкать пару полотенец и покрывало.
— Ладно. Ничего. Нам нужно ехать дальше, — дёргаю головой и поднимаюсь на ноги, как и Томáс. Но меня начинает шатать, и мне приходится схватиться за него, чтобы не упасть. Хотя Томáс и так мягко обнимает меня за талию.
— Прости, голова закружилась, — подняв голову, шепчу я.
— Всё в порядке. Я же сказал, что буду рядом. — Его улыбка озаряет хмурый вид. И я клянусь, что моя кровь готова убить меня резко повысившейся температурой.
— Ты ел? — интересуюсь я, отпуская его.
— Нет.
— И ты в порядке? — удивившись, поворачиваюсь к нему.
— Да, я в порядке.
— Не голоден? — прищуриваюсь я.
— Если ты думаешь, что я убил весь экипаж, то нет. Я ввёл их в состояние сна, чтобы они не мешали своими расспросами, — цокает Томáс.
— Я не об этом. Я спрашивала тебя о голоде. Так ты голоден?
— Рядом с тобой я всегда голоден. Ты это хотела услышать?
Я непроизвольно улыбаюсь и направляюсь в салон самолёта. Там весь экипаж пребывает в глубоком сне.
— Это приятно, не отрицаю, но я интересовалась именно голодом, потому что на высоте и на длительных рейсах вампиры испытывают сильнейший голод. Нормальные вампиры.
— Нет, ничего такого. Обычный безумный голод, когда ты рядом, — пожимает плечами Томáс и достаёт наши вещи.
— Удивительно, — восхищаясь, шепчу я. — Выходит, что именно факт твоего возраста делает тебя ещё более уникальным.
— Прекрати, Флорина, я не хочу говорить об этом. Куда мы едем дальше? — быстро меняет он тему.
— Сейчас мы в Лондоне, нас уже должен ждать вертолёт. На нём мы долетим за час на север Англии, в небольшую деревушку, в которой расположен мой дом. Там мало людей и очень прохладно. Обожаю это место, — отвечая, сбегаю по трапу и достаю мобильный, чтобы сообщить о нашей готовности лететь дальше.
— Здесь теплее, чем на Аляске, — замечает Томáс.
— Да, но какой воздух, да? Конечно, на Аляске всё намного лучше, и с ней ничто не сравниться, но там нет моего дома. Когда-то был, пока его не разрушили.
— Кто его разрушил?
Бросаю взгляд на Томáса, увлечённо ожидающего продолжения.
— Я, — легко признаюсь ему.
— Ты? Зачем?
— После убийства моей семьи нам пришлось изменить все наши локации. Старые места и замки необходимо было уничтожить, так как я была уверена в том, что Гела рассказала обо всём, что знала. А знала она многое о нас. И чтобы не было проблем, я всё уничтожила.
— Это было разумным решением.
— Наверное, — равнодушно отвечаю, пожимая плечами.
Мы оба замолкаем, и если честно, то я опять чувствую себя лишней рядом с Томáсом. Он мысленно будит мою команду, и они выходят из самолёта, зевая и натягивая верхнюю одежду. Кивком головы благодарю их и отворачиваюсь. Через какое-то время к нам подъезжает машина, чтобы доставить нас на вертолётную площадку для частных рейсов. Мы едем в таком же молчании.
Но случается нечто странное для меня. Томáс первым запрыгивает в вертолёт и протягивает мне руку, помогая подняться. Я во все глаза смотрю на него. Это же странно, да?
— Что? — пристёгиваясь, удивляется он.
— Ты джентльмен, — замечаю я. — Не помню, чтобы у кого-то были такие манеры. По крайней мере, не в этом веке.
— Я всегда такой, — бубнит он, отворачиваясь к окну.
— Это да, — киваю я. — Ты прекрасный принц.
Томáс одаривает меня злым взглядом, а я смеюсь.
— Разве не так? Ты очень вежлив, галантен, воспитан и не приемлешь секса до брака. Я давно не встречала таких мужчин.
— Не там искала.
— Я и не искала. Никогда не искала. Я на самом деле не верила в то, что кто-то создан для меня. Ведь Дьявол всегда одинок.
— Ты не Дьявол, Флорина, не льсти себе.
— Не льщу, но так оно и есть. Поэтому я должна
