с ним, когда Тристан подбежал к нам под руку с женщиной, которая походила на подиумную модель, настолько высокой, гибкой и изысканной она была. Все в ней было отточено до совершенства: от высоких скул до вздернутого носа, покатых глаз и изящных ключиц, выставленных напоказ в черном платье без бретелек.
Я прижалась ближе к Джареду, чувствуя себя гигантским репейником. Я не чувствовала себя настолько слабой и невзрачной с той последней ночи, которую я провела в Нью-Йорке, стоя рядом с безупречной, великолепной Евой.
– Джаред, – сильный акцент женщины, возможно, восточноевропейский, окутал его имя, – как давно мы не виделись.
– Добрый вечер, Петра.
Она потянулась, чтобы расцеловать его в обе щеки. Несмотря на то, что ее губы не соприкасались с его кожей, зависая в паре миллиметров в вежливой французской манере, мои пальцы обвились вокруг пиджака Джареда, как виноградные лозы.
– Милое платье, Лей, – сказал Тристан с ухмылкой, которая заставила меня выпустить колючки.
Кто бы мог подумать, что мягкая, податливая Лей может стать такой вспыльчивой?
– Я почти жалею, что выпустил ее из дома в таком виде, – сказал Джаред.
Ухмылка Тристана стала шире.
– Охотно верю.
Должно быть, для помощника Джареда я была как бельмо на глазу среди всего великолепия Опера́ Гарнье [68]. И я понимала его.
– Амир! – крикнул Джаред через плечо.
Телохранитель нарушил строй, остальные трое следовали за нами.
– Пожалуйста, проводи Лей в ложу.
Мужчина кивнул своей крупной головой.
Мне Джаред сказал:
– Я поднимусь через несколько минут.
Я ослабила мертвую хватку на его пиджаке, но ощущалось это так, будто я отпустила самую высокую ветку дерева и полетела вниз. Мои крылья появились из спины, как будто могли каким-то образом остановить мое падение, но они были только бесполезным украшением.
Джаред взял меня за подбородок. Я думала, что он собирается поцеловать меня, и отчаянно этого желала. Хотя бы для того, чтобы показать Петре и остальным женщинам, глазеющим на него, что он занят. И даже если он меня не любит, я нравлюсь ему больше, чем они. Вместо этого его подбородок задел мою изумрудную серьгу.
– Ты затмеваешь весь окружающий мир, Перышко. Как я могу смотреть куда-то еще или видеть что-то еще, когда ты рядом?
Я правда хотела, чтобы его комплимент глубоко тронул мое упавшее сердце, но часть меня решила, что он произнес это только ради моего успокоения.
Джаред взял мое лицо в ладони.
– Улыбнись мне.
Вздохнув, я натянула слабую улыбку.
Он наклонился и поцеловал мои напряженные губы, затем отстранился и зашагал сквозь толпу, которая расступалась перед ним и Тристаном, как будто они были королями. Я вспомнила, что в ту ночь, когда я встретила Ашера, он показался мне привлекательным, могущественным и добрым, но архангел не шел ни в какое сравнение с моим грешником.
Ни человек, ни ангел не могли затмить этого мужчину, чья величественная тьма поглощала даже самый яркий свет.
Когда Амир проводил меня в роскошную алую ложу, расположенную прямо напротив сцены, в мою сторону устремились любопытные взгляды, что только усилило мою стойкую неуверенность в себе.
– Тристан упоминал, что Джаред сам на себя не похож, но поцелуи на публике… – Петра скользнула к золотым перилам ложи, за которые я держалась и рассматривала толпу внизу, – с ним это, безусловно, впервые, – она оперлась локтями на алую бархатную обивку, которая гармонировала с мягкими креслами в золотых рамах.
Я знала, что девушка говорит мне это вовсе не для того, чтобы потешить мое самолюбие.
– Я так понимаю, ты хорошо его знаешь?
– В интимном плане – да, но в остальных не очень хорошо.
Я осознавала, что не была у Джареда первой, или второй, или третьей. Но подтверждения этому непосредственно от той, кто был до меня, ударили меня в и до того раненое сердце.
Петра отвернулась от вида снизу, чтобы рассмотреть меня.
– Не думаю, что возможно хорошо узнать Джареда Адлера.
Как же она ошибалась!
И как сильно я наслаждалась ее неправотой.
Я не сводила глаз с толпящихся внизу театралок, придерживающих свои пышные платья, чтобы протиснуться между узкими рядами кресел. Или тех, что обнимали друзей так сильно, будто они были давно потерянными родственниками, а затем за спиной с пренебрежением обсуждали их наряд или ботоксное лицо.
Поднимаясь по лестнице в нашу личную ложу, я ощутила подобные шепотки за спиной. Я даже услышала, как одна женщина отметила, что другая девушка надела такое же платье, как и я, но черное, намного более изысканное, чем темно-зеленое. Моя самооценка снова упала, но я подняла подбородок немного выше и расправила крылья немного шире.
На краткий миг мне захотелось, чтобы люди могли их видеть или, по крайней мере, чувствовать. Было бы намного лучше, если бы люди не проходили сквозь крылья, будто мои перья были не более материальны, чем пар, а ударялись о них.
Такая вот неангельская мысль.
– Ли, верно? – спросила Петра. – Твое имя.
– Лей, – я исправила окончание, чтобы не звучало похоже на французское слово «уродливый».
– На какое агентство ты работаешь, Лей?
Я взглянула на нее.
– Извини?
– Я полагаю, ты модель.
– Модель? – я не сдержала улыбку. – Нет. Я не модель.
– Значит, девушка по вызову? Или актриса?
Я отрицательно покачала головой.
Она осмотрела мою левую руку и, хотя на мне не было кольца, спросила:
– Жена клиента?
– Нет, – ахнула я.
– Тогда как ты встретила Джареда?
Воспоминание о том, как я впервые вошла в «La Cour des Démons», промелькнуло у меня в голове. Казалось, что прошел целый год.
– Я разыскала его, чтобы предложить шанс на лучшую жизнь.
– Лучшую? – Петра издала тихий звук, который я не могла истолковать, пока она не покачала головой. – Джаред уже живет лучшую из жизней. Он самый богатый и влиятельный, неженатый мужчина в этом городе – возможно, во всей стране. Не говоря уже о том, что он чрезвычайно красив.
– Это не причины для счастья.
– Очевидно, ты никогда не испытывала голода или нищеты.
– Ты права.
Напряжение, сковавшее ее изящные плечи, заставило меня поверить, что она испытывала и то, и другое.
Воздух внезапно изменился, как по плотности, так и по запаху. Даже не оглядываясь через плечо, я почувствовала, что Джаред пришел. Я все же взглянула на него, чтобы насытиться его видом. Он направился ко мне гордой походкой. Петра тоже наблюдала за ним, как и все остальные в соседних частных ложах, но я получила его безраздельное внимание.
Это заставило меня почувствовать себя особенной. И красивой. Заставило меня
