пылать.
Мое тело заискрилось, а его глаза заблестели. Какая часть этого света была отражением моего собственного, а какая отражением того, что было в его сердце? Джаред прижал меня спиной к ограждению, его руки скользнули к моей талии, вероятно, чтобы удержать меня от падения через алую бархатную балюстраду.
– Прости, что надолго оставил тебя одну, – прошептал он, прежде чем слиться со мной в поцелуе. И хотя наши губы не разомкнулись, а языки не переплелись, это ощущалось как один из наших самых интимных поцелуев. Как будто его рот запоминал форму моего.
Затем свет погас, и мы заняли свои места. Когда тяжелые шторы раздвинулись, рука Джареда соскользнула с моей талии, но не с моего тлеющего тела. Его длинные пальцы играли с моими перьями с ловкостью арфиста в оркестровой яме, перебирали каждое из них, пока мелодичный стон не слетел с моих губ.
Хотя он не отрывал глаз от постановки, улыбка, появившаяся на его лице, когда мое дыхание стало более прерывистым, а кожа более блестящей, выдала, к чему на самом деле было приковано его внимание. Наверное, мне следовало упрекнуть его, но вместо этого я закрыла рот и глаза и пробралась через минное поле неприличия. Когда его пальцы заставили меня воспарить, мои губы приоткрылись со вздохом, который был заглушен сначала громкими хлопками зрителей, а затем губами Джареда.
Однако после удовольствия пришла боль. Как будто кто-то ударил меня по спине стальными костяшками пальцев, я зашипела и широко распахнувшимися глазами уставилась на Джареда. Он отшатнулся, уже рассматривая темное пространство под моим стулом. Там было перо, которое, как я предполагала, ишим изъял за наше распутство. Лицо Джареда, как и моя кожа, потемнело, он отпрянул от меня.
Я поймала его пальцы.
– Это не имеет значения.
Джаред искоса взглянул на меня, и я почувствовала, что для него это имело значение. На сцене начался дуэт.
Он убрал свои руки и скрестил их на груди, смяв ткань рукавов.
Вместо того чтобы попытаться изменить его позу, что ему бы вряд ли понравилось, я позволила ему вариться в чувстве вины. Но я все-таки приблизилась, чтобы сказать:
– Я не хочу их, я хочу тебя.
– Не говори так, – отрезал Джаред, его резкий тон привлек внимание Петры и Тристана.
Я снова придвинулась к нему поближе.
– Ты не понимаешь, что они означают.
– Твою безопасность, – прошипел он. – Вот что они, черт возьми, означают, – его взгляд все еще был прикован к сцене и оставался таким на протяжении всего первого акта.
Только однажды он не выдержал и опустил взгляд на руку, ласкающую его колено.
Рука была не моей.
Кровь стучала у меня в ушах, когда я смотрела, как Петра снова и снова поглаживает его бедро. Да как она сме…
Прежде чем я успела закончить эту мысль, Джаред оторвал ее руку от своего колена и отбросил с такой силой, что девушка шлепнула себя по телу.
– Если ты прикоснешься ко мне еще раз, я отрежу тебе руку, – а потом он вскочил и вышел.
Тристан последовал за ним, но Петра даже не вздрогнула. Только когда зажегся свет в антракте, она тоже встала и ушла, не извинившись и не бросив на меня даже мимолетного взгляда.
Я не двигалась. Отчасти потому, что я была прикована к своему месту произошедшим в течение первого акта, а отчасти потому, что я хотела быть здесь в случае возвращения Джареда.
Шли минуты, никто из них не возвращался. Остался только Амир, но я предположила, что это было скорее из чувства долга, чем из жалости.
Когда он повернулся, чтобы осмотреть коридор за ложей, я подобрала свое упавшее перо. Мне не особенно хотелось заново переживать эпизод из моего прошлого, но я заставила себя это сделать. Вспышка гнева Джареда, возможно, была вызвана чувством вины, но она напомнила мне, как сильно я отдалилась от себе подобных.
Вокруг меня появились стены унылой, серой средней школы, а затем я заметила мускулистую фигуру звезды, бегущей назад, – Шон. Я выдавала себя за студентку по обмену, которая помогала ему заниматься, чтобы он больше не списывал на экзаменах. Я потратила несколько недель, убеждая его, что он умен и способен добиться успеха в классе так же, как и на спортивном поле.
При воспоминании о том, как засияло его лицо, когда он впервые честным образом получил четверку, у меня в горле застрял комок, и навернувшиеся слезы наконец пролились. Я скучала по девушке, которой была раньше, и горевала по той, которой мечтала стать.
Я горевала о ней, потому что слишком многое почувствовала во время этой последней миссии, слишком многому научилась, чтобы когда-либо стать прежней. Я провела обеими руками по мокрым щекам, не заботясь о том, что испорчу свой легкий макияж.
Воздух вокруг меня изменился, и я поняла, что Джаред вернулся.
Что не означало, что он в конце концов не бросит меня навсегда.
Его жесткий взгляд шарил по полу под моим стулом, вероятно, выискивая упавшее перо. Не найдя его, Джаред встретился со мной глазами.
– Ты не ушел, – каждое слово звучало прерывисто.
– Ты тоже, – в отличие от моего, его голос был ровным.
Когда золотисто-алые шторы поднялись, я пробормотала:
– Я никогда не уйду первой, Джаред.
Он окаменел.
Свет погас, а он все еще не садился.
Я пригладила зеленый тюль, пытаясь подготовиться к решению, которое была бы не в силах отменить. Пытаясь запомнить, что он ушел не из-за безразличия, а потому что заботился слишком сильно.
Когда я больше не смогла выносить вида его недвижимой фигуры, я закрыла глаза. Самое меньшее, что я могла сделать, – это не смотреть на происходящее.
Теплая рука накрыла мои холодные пальцы. Мои ресницы медленно приподнялись, боясь, что все это происходит лишь в моем воображении. Но длинные пальцы, покрытые темными волосами, накрыли мои костяшки.
Джаред оторвал мою руку от тюля и переплел свои пальцы с моими, прижимая наши ладони друг к другу, пока я не почувствовала его учащенное сердцебиение. Я взглянула на него, но его глаза были прикованы к сцене и разворачивающемуся действу. Он не сказал мне ни слова на протяжении всего второго акта.
Но мне не нужны были слова.
Не тогда, когда я держала его за руку.
Петра так и не вернулась после первого антракта, но ее рука, поглаживающая колено Джареда, преследовала меня в снах и будила не раз в течение ночи. Каждый раз я следила за лучиками света, просачивающимися
