она не смогла.
Всадники-арафи уже обнажили мечи – здоровенные нелепые клинки, только для запугивания и годные. Странник в хисте потихоньку пятился, прижимая к груди что-то длинное, металлически блестящее…
«Неужели тоже оружие? – успела подумать Фог, но почти сразу присмотрелась, и поняла, что он держал флейту. – Бродячий музыкант или сказитель? А, всё одно – воинам он не противник!»
Не рассуждая больше, она подлетела к всадникам и заложила петлю вокруг них, давая им время разглядеть и яркие одежды, и необычные повадки, и, собственно, сам сундук, парящий над землёй. Один воин-арафи выкрикнул что-то угрожающее и махнул мечом, но хватило одного взгляда – подкреплённого морт с вложенным в неё стремлением, разумеется – чтобы заставить его преклонить колени вместе с тхаргом.
Остальные всадники вели себя осмотрительнее.
– Приветствую тебя, странник, да будут долгими твои дни, – обратилась Фог сразу к бродяге, игнорируя всадников-арафи, словно они были пылью у края дороги. – Судя по твоим одеждам, с нравами Ишмирата ты знаком. А сведущ ли ты в местных наречиях?
– Весьма, госпожа! – звонким мальчишечьим голосом откликнулся тот, явно испытывая немалое облегчение. – Девять пустынных наречий знаю я, как родные, и ещё на девяти смогу связать пару слов.
– Тогда будешь моим переводчиком, – довольно кивнула Фогарта и, порывшись в поясном кошеле, нашла крупный, чистый аметист и кинула его страннику. – Этого хватит?
– Вполне, госпожа, премного благодарен! Я… ох, как высоко-то! – удивился странник, когда она, не дожидаясь согласия, дёрнула его за руку, помогая забраться на сундук. – А как летим-то быстро! Госпожа, а можно мне им рожу скорчить? Всё равно ведь не догонят.
– Так-то я не против. Но если в Кашиме столкнёшься с ними, а меня рядом не будет?
– Разумно, – вздохнул странник, завозившись у неё за спиной. – Жаль, я раньше не подумал. Я ведь того… уже… Ох, они следом скачут! Можно подумать, что я им зло какое сделал! Да они ведь рож страшнее, чем в зеркале, поди, и не видали!
Фог не выдержала и расхохоталась.
– Тогда держись!
И четверти часа не прошло, как всадники-арафи безнадёжно отстали и исчезли за горизонтом. Зато вдали показалась громада из белого камня в окружении тёмной пустынной зелени – оазис Кашим.
– Это врата заката, – вкрадчиво заметил странник, приспособившийся уже, видимо, к полёту. – Если нет особой разницы, где входить, я бы выбрал врата севера. Во-первых, так мы попадём в кварталы для иноземцев, где несложно затеряться. Во-вторых, я знаю там один очень приличный гостевой дом, где хозяйка любит хорошую музыку и интересные рассказы. В-третьих, если те вспыльчивые господа станут расспрашивать о нас стражу, то вряд ли они обойдут все ворота, наверняка ограничатся ближайшими.
– А ты предусмотрительнее, чем я думала, – заметила Фогарта, разворачивая сундук влево.
– Ну, голова-то у меня одна, и терять её не хочется. Где новую найду – такую же болтливую? – весело ответил странник. – Рекомендую, госпожа, вон там опуститься на землю, а дальше идти пешком. Есть у вас неброская накидка? Если нет, достаточно хисту наизнанку вывернуть, белым подкладом наверх.
По спине мурашки пробежали. Вспомнились сразу невольничьи одежды из невесомого газа…
– Нет уж, никакого белого цвета.
В итоге в Кашим они так и вошли, притворившись кимортом из ишмиратского цеха и подмастерьем, а сундук замаскировали под самоходную тележку. Ученическая печать, извлечённая из кошеля, оказалась для стража достаточно убедительной – узор он узнал, хотя в деталях явно не разбирался. Платы за проход с них не взяли, более того, любезно подсказали «надёжный» постоялый двор и чайную, где якобы подавали восточные сладости.
– «Надёжный», как же, – проворчал странник. – Значит, для них надёжный, чтоб за нами следить было сподручнее… Нет, пойдёмте-ка, госпожа, отсюда с глаз долой. Наше дело – сегодня всадникам не попадаться, а там они ещё с кем-нибудь повздорят, а о нас думать забудут… то есть о вас: про обиду на сильного легко забыть, так оно безопасней.
В глубине квартала для иноземцев наречия Ишмирата и Лоргинариума и впрямь звучали чаще, чем местные. Проводив Фогарту до гостевого дома, небольшого, но чистого и светлого, странник с сожалением вздохнул, помялся – и вернул ей аметист:
– Премного благодарю за спасение моей весёлой… то есть я хотел сказать никчёмной жизни, госпожа. И впрямь, чудеса происходят тогда, когда не надеешься на спасение. А уж полетать и вовсе было славно, – мечтательно улыбнулся он. – Если вдруг помощь понадобится, то спросите Сэрима, меня тут многие знают.
И – махнул рукой, собираясь уйти.
Фог недоверчиво смотрела ему вслед, проверяя, на месте ли деньги и ценности, даже оглянулась по сторонам – не бежит ли стража, не крадутся ли злоумышленники из тёмного переулка, пока она отвлеклась на прощание? Но бродячий музыкант, похоже, и впрямь оказался честным малым.
И, лишь когда он почти уже скрылся за поворотом, до неё дошло, где она уже слышала это имя.
– Ты друг Дёрана?
Странник застыл как вкопанный, а когда развернулся и снова подбежал к ней, то лицо его совершенно переменилось: белёсые брови смешно задрались от изумления, а чёрные глазища стали как плошки.
– А ты-то откуда его знаешь?
– Он часто заходил к моему учителю, – призналась она смущённо. Почему-то казалось, что дружба эта – не её заслуга, а значит, стыдно на неё претендовать.
