class="p1">— Встань за моей спиной и опусти ладонь на мое правое плечо.
Галлахер поднялся, желая занять место жены.
— Тебе нельзя, — покачал головой Гронидел. — Коснешься меня — сразу умрешь.
— Я сама, — покачала головой Хейди, встала за спиной зальтийца и опустила руку.
Тут же согнулась, а из ее груди к телу Гронидела потоком устремилась мана.
— Очень больно? — Галлахер оказался рядом с ней.
— Терпимо, — простонала Хейди.
— Я тоже хочу помочь, — упрямо заявила Сапфир.
— Цена — часть жизни и красота, — повторил Гронидел, покрываясь метками силы.
— Мне это по карману, — будто насмехаясь над самой смертью, ответила Сапфир.
Гронидел покосился на нее.
— Тогда занимай место в цепи передачи маны за Хейди.
— Прикосновение — проводник к действию юни? — смекнула Сапфир.
— Да, — кивнул Гронидел.
Сапфир подошла к Хейди и пустила руку на ее плечо.
— Это же не больно, — сообщила она, но тут же застонала и согнулась. — Крысиное дерьмо!
— А еще принцесса, — сдавленно обронил Гронидел.
— Помолчи, зальтиец! Не до манер сейчас!
Изумруд подошла к Сапфир и, ничего не говоря, коснулась плеча сестры.
— Пусти меня, — попросила Рубин, обращаясь к Дхару.
— Тебе нельзя в эту очередь, — покачал головой бог.
— Думаю, этого хватит, — произнес Гронидел и опустил протянутую к юни руку.
Золотая фигура погрузилась в тело Ордериона. Вспышка. Вся цепочка повелителей силы упала на землю. Галлахера невидимой волной отбросило в сторону. Потоки маны стали сгущаться вокруг Ордериона и проникать в тело. Черные метки силы на коже принца вспыхнули золотом.
Глубокий вдох. Еще один. И снова.
Ордерион открыл алые глаза и сел. Дхар отпустил Рубин, и она побежала к нему. Бросилась на шею, рыдая и целуя любимые щеки и губы.
— Мой! Живой! Мой! — повторяла она.
— Судя по твоей реакции, я все же умер? — прошептал он, стирая слезы с ее лица.
— Да, гребаный свет в ночи! — рыкнул Гронидел, поднимаясь в земли. — Ты трагически отдал концы!
— Свет Звезды, — поправил его Ордерион и прижал ревущую Рубин к себе. — И не гребаный!
— Звезды только ночью видно, — махнул обугленной рукой Гронидел. — Хотя светят они и днем.
Рубин распахнула веки и часто задышала. На щеках остались слезы. Ордерион проснулся и нахмурился. Притянул ее поближе к себе и уткнулся носом в висок.
— Опять кошмар приснился? — спросил тихо.
— Да, — выдохнула Рубин.
— Прости меня, — он начал целовать ее щеки, следуя за дорожками из слез.
— Мне не за что тебя прощать. Ты нас спас. Если бы не ты, мы бы все полегли на том поле вместе с богами.
— Но теперь тебе сняться кошмары. И я не в силах избавить тебя от них.
— Кошмары пройдут, — заверила Рубин. — А ты останешься со мной.
— Как и ты со мной. — Ордерион раскрыл ее губы и с жадностью поцеловал.
Теплая ладонь легла на округлый живот и бережно погладила его. Рубин повернула голову и прижалась губами к его уху:
— Как думаешь, там сын или дочь?
— Сын, — он улыбнулся и добавил: — Или дочь.
Ордерион стал спускаться ниже, касаясь кожи языком. Рубин закрыла глаза, подставляя грудь под ласки мужа.
— Дева моя, два месяца как женат на тебе, а ты все равно с ума сводишь.
— Так ты же на пожизненное подписался! — Она потерлась бедром о его возбужденный орган.
Он поднял голову и пытливо изогнул бровь.
— Ваше Величество, я точно помню, что обещал вам вечность. А я свои обещания сдерживаю.
— Так и я свои сдержу, — она поиграла бровями, толкнула его в плечи и прижала спиной к матрацу. — Будешь сходить с ума, — пробежала губами вдоль напряженных мышц шеи. — Медленно, — скользнула языком в ямочку между ключицами. — По мне, — Рубин плавно опустилась на него сверху.
— Моя дева, — бархатно произнес Ордерион.
— Мой муж, — простонала Рубин и начала двигаться.
***
За два месяца до этого. Турем. Окрестности разрушенного Звездного города. Временная резиденция королевской семьи.
— Рубин, королева-соня, — шептал голос Сапфир. — Глазки открывай, ванну принимай! Будем тебя замуж выдавать! А то живот вскоре всем виден станет!
Рубин распахнула веки и уставилась на лица сестер.
— Ты смотри! Проснулась! — заулыбалась Сапфир.
— Ей опять мы снились, — Изумруд погладила Рубин по щеке.
— Что вы здесь делаете? — нахмурилась Рубин. — Почему не в своих комнатах?
— Тебя пришли разбудить, — весело сообщила Сапфир и потерла черные веки. — Ордерион все равно сегодня не в твоей постели. Хорошо хоть перед церемонией свадьбы вы друг с друга слезли!
— Попридержи язык! — шикнула Рубин и села.
— Бесполезно, — покачала головой Изумруд. — Ей только юни немоты поможет.
***
Нижние юбки, накрахмаленные и жесткие, шуршали под тяжелой тканью кроваво-красного брачного платья. Шлейф из бархата тянулся следом за Рубин, протирая мощеный пол не хуже холщовой тряпки. Думая об этом, невеста медленно, но уверенно шагала вперед, ощущая тонкими подошвами искусно сделанных туфель каждый изъян на полированном веками камне.
Белоснежные нити жемчугов покрывали ее голову, падали на лицо и запутывались в распущенных золотых волосах. Они оплетали шею и сплошным ковром богатства и роскоши давили на объемную грудь.
По сторонам прохода к алтарю стояли приглашенные гости. Они улыбались, провожая невесту взглядами, а кто-то, вроде Хейди и сестер Рубин, даже пускал слезы умиления.
Ордерион в брачном темно-бордовом одеянии ждал ее у алтаря рядом с новым Верховным волхвом, которого назначила на должность сама Рубин. Мантия Ордериона протирала пол так же, как и длинный подол платья Рубин, и королева улыбнулась, вспоминая, какими эпитетами отзывался об удобстве своего наряда принц, когда рассказывал Рубин о примерках этого «мрачного ужаса». Глядя на Ордериона сейчас, Рубин отметила, что темно-бордовый цвет бархатного костюма жениху очень даже шел: он изысканно оттенял его все еще алые глаза.
Рубин остановилась рядом с Ордерионом и взглянула на волхва. Слушая бред про богов и их благословение счастливого брака, она думала о клятвах, которыми сегодня обменяется с любимым мужчиной. И пусть они установили новую юни связи друг с другом, заключив соглашение хранить верность, пока смерть не разведет
