Однако Галлахер знал, что втайне Хейди мечтает никогда не возвращаться ни в Белый город, ни в Белый замок. Как-то она даже обмолвилась, не перенести ли столицу Инайи в город, который разросся вокруг Северного замка? Но тут же отказалась от этой идеи, махнув рукой и припечатав, что это глупо.
Глупостью желания жены, пусть даже тайные, Галлахер не считал. У него и самого остались самые неприятные воспоминания о месте, где он родился и провел детство. Белые скалы больше не вселяли трепет и восхищение, а ассоциировались с одним днем, когда во дворе замка он услышал крик: «Беда!»
Хейди снова заерзала и даже глухо простонала, морщась при этом.
Галлахер вскинул руку, останавливая доклад делегата, и повернулся к жене.
— Хейди, все хорошо? — тихо спросил он.
— Зови… — выдавила она из себя и снова поморщилась.
— Милая? — он встал и подошел к ней.
— Повитуху… Рожаю! — не выдержала она и закричала от боли.
Все вокруг забегали и зашевелились. Галлахер хотел подхватить Хейди на руки, чтобы отнести в покои, но она зашлась криком и попросила ее не трогать. По ногам полились воды.
Галлахер испугался. Заметался вокруг, как зверь в клетке, не зная, чем помочь и что предпринять.
Воины выпроводили делегатов. Слуги привели повитуху. Хейди сцепилась в подлокотники трона, издавая истошные крики.
— Ваше Величество, — обратилась к нему повитуха, — вам на женские роды лучше не смотреть.
— А бывают мужские роды? — вспылил Галлахер.
Он снял с Хейди корону и украшения, чтобы не мешали. Расстегнул ее платье, чтобы было легче дышать. Потом приказал притащить в тронный зал матрац и перину. Уговорил Хейди спуститься с трона и лечь на матрац, чтобы было удобнее рожать.
Он держал ее за руку и стирал пот с лица влажным полотенцем, пока Хейди часто дышала между потугами. И уверял ее, что она сильная и все сможет, пока она тужилась.
Их дочь родилась крепкой малышкой и сразу же прилипла к груди Хейди, явно намереваясь взять у матери все, что та ей могла предложить.
— Смотри, наша дочь! — Хейди гладила ее по спутанным темным волосам с красными прядками.
— Да, наша дочь, — сдавленно произнес Галлахер, тайком стирая слезы, проступившие на глазах.
Уже поздно ночью, укачивая на руках малышку и сидя на кровати рядом с Хейди, Галлахер произнес:
— Как ты смотришь на то, чтобы перенести столицу Инайи в Северный город?
Хейди медленно выдохнула, обняла его и прижалась губами к щеке.
— По-моему, это замечательная идея!
— Тогда решено, — он улыбнулся. — Северный город отныне — столица Инайи.
Дхар
Закат разукрасил сереющее небо в багровые тона. Над озером перед домом клубился туман. Дхар вышел на веранду босиком и остановился рядом с Одинеллой, мечтательно глядящей вдаль.
— Как думаешь, кто создал нас? — спросил Дхар.
— Эволюция? — усмехнулась Ди.
— А если нет?
— Тогда я не хочу встречаться с теми, кто сотворил нас и наш мир.
— Почему? — Дхар повернулся к ней.
— Потому что нам они наверняка будут казаться богами. Но не факт, что для них мы будем любимыми детьми.
Сын на руках Дхара проснулся и заплакал.
— Хочешь есть? — пытливо вскинул бровь Дхар.
Ди принюхалась и удовлетворенно улыбнулась:
— По-моему, он требует, чтобы папа сменил ему подгузник.
— Твой папа может все! — Дхар прижался губами к его лбу. — Мир спасти. Наказать за грехи. Богиню плутовства охмурить. И сменить подгузник!
— Повезло же ему с отцом! — Ди засмеялась.
— Это его отцу повезло повстречать его маму, — прошептал Дхар и поцеловал жену.
Конец
