куда. Вечернее небо очистилось и посветлело, и тогда над кривой линией горизонта Джек разглядел несколько разноцветных точек. Улыбка началась ещё где-то в груди.
Они здесь.
Джек переступил через перила, кроме которых на поверхности ничего не осталось. Лея уже была рядом. Без вопросов и лишних эмоций они целовались как в последний раз. Когда в книге памяти остаётся единственная страница, удивительно, сколько образов можно на ней уместить. Слова мельчают, обостряются чувства.
– Я познакомлю тебя с моими друзьями. – Джек потёрся щекой о её висок.
Они вместе посмотрели вверх.
– Эх, опять настоящие, – горестно вздохнула Лея.
Когда-то в Норклифе было всего шесть драконов: так предписывал Закон. Однако законы, как известно, явление нестабильное. Свитки восьми Южных провинций теперь покоились под слоем песка вместе с круглой комнатой и дворцом, в котором они хранились. А из Норклифа к ним прилетели двенадцать взрослых драконов. Они кружили над останками былого величия Тартесса, грациозно снижаясь. Уже можно было рассмотреть хорошо обученных пилотов в форменных серых куртках. За спиной у каждого сидел пассажир.
Не выпуская Лею, Джек, как в танце, кружился вместе с ней и улыбался небу. Они здесь. Конечно, здесь, разве Гриана когда-либо его обманывала?
Первой со спины тёмно-сиреневого дракона на песок соскользнула Фред. Джек выдержал самые крепкие в его жизни объятия и пять поцелуев в обе щеки и – нечаянно – в ухо. Он быстро пробормотал, что Кларк жив-здоров, и закружился дальше.
Самира с Тони подбежали к нему одновременно.
– Мы прощались разве?
– Когда?
– Да вчера вроде!
– И правда, как будто…
Их светлые волосы похожего оттенка перемешались у его лица. Дужка очков Тони впилась в лоб, но всё равно, всё равно. Срочно познакомить лучшего друга с женой и с любимой девушкой! Ох, как хотелось обсудить всё за кружкой тёмного пива от Ларгуса…
Самира такая же красивая – нет, ещё чуть-чуть красивее. Нужно же подарить ей медальон, объяснить! Где рюкзак… хотя она и сама поймёт…
Для Грэйс подарка так и не нашлось. Грэйс. Грэйс… Настоящая. Он давно не видел голубых глаз и забыл, что в мире нет цвета прекраснее. Столько улыбок вокруг, столько рук, слёз. И совсем мало слов – они рассыпались в пути.
– Мы пропустили всё веселье! – возмутился Саймак. – Ну и стоило ли собирать в Норклифе такой арсенал?
– Так ещё не конец! – заявила Фред почему-то оптимистично. – В колчане осталась одна стрела, значит, по закону жанра – а я разбираюсь в этом, поверьте, – герой должен сделать последний решающий выстрел.
В руках Фред в самом деле был колчан, который Джек оставил перед прыжком в пропасть. Он бессознательно потянул обветшавший хвостовик. Наконечник поцарапал внутреннюю стенку, и стрела, сломанная пополам, соединённая тонкой щепкой, повисла в его руке.
Кто-то вскрикнул. Джек опустил голову и увидел, что плащ сдвинулся. По рубашке расползалось красное пятно. Мир перед глазами поплыл.
– Видимо, всё-таки конец, – услышал Джек издалека свой голос. Темнота вернулась, позвала, и он нырнул в её объятия.
История никогда не закончится. Можно поставить точку, можно нацарапать твёрдым грифелем слово «конец» и два раза его подчеркнуть. Можно даже убить рассказчика, но история всё равно продолжится.
Из брызг водопада появится радуга. Посреди песков вырастет новый дворец, а пустыня на многие столетия уснёт мирным сном. Однажды ночью по сухому дну давно мёртвого озера пойдёт трещина, из недр забьёт фонтан воды и заполнит его до краёв. Оживут на берегу деревья, и вновь назовут лазурными сухие озёра. А в небе над зеленеющей долиной закружатся в свадебном танце две огненные птицы.
Медальон рассказчика отправится путешествовать под чьей-то другой рубашкой. Откроется чистая страница, появится новая – очередная первая и первая из многих – запись.
А глава последняя – только у этой книги.
Дневник рассказчика
– Вы? Я не думал, что вы и в мир мёртвых открываете путь. Что ж, я готов. Благодарю, что пришли ко мне и подарили ещё немного времени.
– Может, я приходила. А может, и нет – я ведь не покидаю Арадон, ты знаешь.
– Но вы заморозили мою рану, чтобы я успел попрощаться и не умереть в одиночестве!
– Или же твоя привязанность к близким оказалась сильнее смерти.
– Звучит, конечно, красиво. Я как рассказчик оценил. Только у меня была рана, несовместимая с жизнью, так что это нереально.
– Ты всё ещё ограничиваешь реальность, мой недоверчивый офицер? Просыпайся. Просыпайся, Джек.
* * *
Было утро. Оттенок солнечных лучей, их яркость и мягкая рассеянность объявили начало дня. Приоткрыв один глаз, Джек привыкал к свету. Мерцающие блики постепенно обретали форму и превращались в самую роскошную спальню из тех, в которых Джеку доводилось просыпаться. Ставни большого окна сверкали позолотой, стены покрывали обои с рельефным бархатистым рисунком. Расшитая ткань балдахина была достойна стать платьем первой красавицы. Изобилие цветов и текстур, вычурная отделка, яркие растения в высоких горшках… и всё же самым прекрасным в этой комнате была свернувшаяся рядом девушка. Она спала. Волосы разметались по покрывалу, тонкие голубоватые от усталости веки подрагивали. Если упустить некоторые спорные моменты, начинался лучший день в жизни Джека.
Он протянул руку, но Лея проснулась раньше. Стряхнув остатки дрёмы, она глубоко вздохнула, потёрла глаза, поморгала, сморщила нос, запечатав внутри слёзы, закусила губу, нахмурилась и… выдохнула.
– Привет, – прошептал Джек.
– «Привет» он мне говорит! Какой вежливый нашёлся. А я тут как раз лежу и мечтаю, чтобы кто-нибудь со мной поздоровался. Ненавижу тебя… Проклятье! Прости, люблю тебя.
Слёзы всё-таки победили. Лея снова легла рядом, уткнувшись носом в его плечо.
– Ты обещал, что с тобой ничего не случится, – высказала она последнюю претензию и осторожно обняла Джека поверх одеяла.
– Я обещал, что буду осторожен, – напомнил Джек. С каждым словом голос набирал силу. – И я был. Технически со мной ничего и не случилось – я ведь, получается, жив.
Лея то ли хмыкнула, то ли всхлипнула.
– Кто бы тебя отпустил! Видел бы, сколько магов и целителей над тобой колдовали. Уверена, если бы ты лишился головы, и её бы обратно пришили.
Джек хотел было возразить, что это нереально, но передумал. От улыбки уже устали щёки, но перестать улыбаться он не мог. Зато получилось согнуть руку и погладить Лею по голове. Она ответила целомудренным поцелуем в щёку. Погоди, дай мне ещё дня три…
– А что в мире происходит?
– Как-то хорошо всё. – Лея приподнялась на локте. – Мятеж успокоился. Знаешь, без верховного судьи
