— Ложь! — закричала Королева Анвин.
Я вздрогнул, когда её пронзительный голос вызвал тупую боль в моей голове.
— Свяжи её, — приказала я Конарду. — И заткни ей рот, когда будешь делать это.
— Джесси, ты в порядке? — спросил Рис, его голос был наполнен беспокойством.
— Да, — я повернулась к нему, и комната наклонилась. — Я не знаю.
Ты неважно выглядишь, — он указал на помост, — возможно, тебе стоит сесть.
Я отмахнулась от него.
— Я устала. Я мало спала.
Я взглянула вниз на свои руки, которые держали ки’тейн, и увидела, что голубая аура вокруг меня потускнела до голубовато-белого цвета. Я подняла руку, и она дрожала от усилия. Мои конечности были тяжелыми, а головная боль усиливалась.
Только когда камень моей богини начал неустойчиво пульсировать, я поняла, в чём дело. Моё тело было слишком слабым после нескольких дней издевательств и плохого питания, чтобы так долго использовать всю силу ки'тейна. Даже камень богини не сможет защищать меня от этой силы бесконечно.
Я шагнула к помосту и, пошатываясь, упала на колени в том же месте, где стояла до этого. Я ослабила хватку на посохе, и он упал на пол. Ки'тейн выскользнул из моей второй руки и покатился, пока не уперся в стенку коробки, в которой его принес Айбел.
Позади меня распахнулись двери, и стражники королевского двора ворвались в зал. Я подняла голову и взглянула на Королеву Анвин, которая стояла перед своим троном.
— Схватить её, — победоносно скомандовала она.
Два стражника схватили меня за руки и подняли на ноги. Я стояла между ними и смотрела, как она сошла с помоста и направилась ко мне. Я ожидала, что она ударит меня, но она наклонилась и заговорила мне на ухо.
— Тебе стоило убить меня, пока у тебя был шанс. Твоя человечность делает тебя слабой, Джесси Джеймс. Теперь ты уже должна понимать, что ты не можешь выиграть…
Потолок взорвался. Королева Анвин закричала, а стражники отпустили меня, чтобы прикрыть её тело, когда на нас обрушилось стекло. Я бросилась к ки'тейну и схватила его, приготовившись к толчку силы, который так и не наступил. Кто-то закричал, когда я поднялась на ноги, но ничто не могло меня остановить.
Королева видела моё приближение, и она закричала стражникам, чтобы они подвинулись, но они были так озабочены её защитой от осколков, что не замечали настоящую угрозу, пока не стало слишком поздно.
— Ты хочешь его? — я закричал на неё, перекрывая крики и звон бьющегося стекла. — Так возьми.
— Неееет!
Её глаза стали дикими от ужаса, и она сбросила с себя своих стражников, тщетно пытаясь убежать от меня.
Я бросила в неё ки'тейн, и она инстинктивно подняла руки, чтобы защитить лицо. Ки'тейн коснулся её ладони, и на несколько секунд мы слились воедино, пока взрыв энергии не отбросил меня на спину.
Передо мной стояла Королева Анвин с ки'тейном в руке и ртом, открытым в беззвучном крике, ощущая силу богини. Из ки'тейна хлынул синий огонь и охватил её тело, как это было с Боханом. Сверкнула ослепительная вспышка, и Благой Королевы не стало. Вместо неё на полу в куче пепла лежал ки'тейн, рядом с почерневшей короной.
— Мама! — закричал Рис.
— Взять её, — скомандовал Конард.
Рёв потряс комнату. Я посмотрела наверх, где раньше была крыша, и встретилась с взглядом одного очень взбешенного драккана. Он рычал, и пламя вырвалось из его носа и рта.
— Гус! — я вскочила на ноги.
Он сложил крылья и опустился на пол, заставив стражников разбежаться. Я подбежала к нему и обхватила руками одну из его передних лап.
— Я никогда ещё не была так рада тебя видеть.
Я поискала Риса, и обнаружила его и ещё нескольких человек, укрывшихся за троном. Он стоял, потрясенно глядя на то, что осталось от королевы, и страдание на его лице было невыносимым. Королева Анвин была ужасным, безжалостным человеком, но она также была единственной матерью, которую он когда-либо знал.
— Ваше Величество! — Айбел побежал вокруг помоста и остановился при виде представшего перед ним зрелища.
Если он пришёл в себя, то скоро появятся и остальные. Пора было уходить. Я подбежала к ки'тейну и подобрала его. Поместив его в коробку, я вернулась к Гусу.
— Джесси? — смущенно спросил Рис.
— Мне нужно идти, но мы скоро увидимся, — сказала я, а Гус тем временем обхватил меня когтями и поднялся прямо в воздух.
Места едва хватало, чтобы уместить его размах крыльев, но ему это удалось.
Я посмотрела на ошеломленные лица внизу и помахала Рису, когда мы покидали крышу. Я бы хотела остаться с ним, но здесь мне было небезопасно. Он неуверенно махнул рукой, когда Гус взмахнул крыльями, и комната исчезла из виду. Я пристроила коробку рядом с собой и устроилась поудобнее перед долгим полётом. Я была измотана, но не могла сомкнуть глаз достаточно долго, чтобы увидеть, как Гус оставляет Благой Двор далеко позади нас.
Было темно, когда мы приземлились на острове. Я похлопала Гуса по ноге и направилась к храму. Я торопилась вернуть ки'тейн, чтобы отправиться домой к Лукасу. Я хотела обхватить его руками и никогда не отпускать.
Я не потрудилась создать гламур прежде, чем войти в здание. Первое, что я увидела, когда спустилась по ступеням во внешнюю комнату, были четыре Неблагих стражника, стоявшие у входа к алтарю. Все они наблюдали за моим приближением с одинаково враждебными выражениями лиц.
Один из Неблагих стражников открыл рот, чтобы заговорить. Но слова так и не прозвучали, его глаза остекленели, и он стоял, словно окаменев. Я посмотрела на трёх других стражников, и они были в таком же состоянии.
— Здравствуй, Джесси.
Я повернулась, оказавшись лицом к Аедне, которая улыбалась так же, как моя мама, когда я получила письма о приёме в Корнелл, Стэндфорт, и Гарвард. Гордость в её глазах заставляла меня думать, что нет ничего, что я не смогла бы сделать.
Она протянула ко мне руку. Я взяла её, и мы вместе вошли в главную комнату. Я глубоко вдохнула при виде Корригана и, по крайне мере, дюжины других Неблагих, застывших, как и стражники наверху. Корриган сгорбился перед алтарем, осматривая место, где раньше находился ки'тейн.
Я повернулась, чтобы посмотреть на заднюю стену, где всегда стояли дежурные охранники. Я закрыла рот рукой при виде четырех покрытых тканью тел на полу. Я была так счастлива покинуть Благой Двор, что забыла о стражах храма, которые погибли здесь.
Мы подошли к алтарю, и она отпустила мою руку. Я достала ки'тейн из коробки и поместила на алтарь.
— Фейри и твой мир теперь исцелены, — Аедна коснулась моих волос, как это делала моя мама, и от этого у меня заболело сердце. — Ты отлично справилась, Джесси.
— Что если кто-то попробует снова его украсть? — сказала я. — Не будет ли лучше спрятать этот ки'тейн, как ты сделала с другими?
Аедна коснулась камня.
— Это больше, чем источник энергии мира фейри. Это объект поклонения, который помогает людям в этом мире чувствовать связь друг с другом и со мной. Не имеет значения из Благого они двора или из Неблагого. Ки'тейн говорит им, что они являются частью чего-то больше, чем все они.
— В моём мире тоже есть религиозные символы, — сказала я.
Впервые за все время я поняла истинную силу ки'тейна. В отличие от мира людей, в Фейри существовала одна религия и только один священный символ их веры.
Я указала на алтарь.
— Неблагой и Благой Дворы создали сильнейшие чары вокруг алтаря, но кое-кто использовал драккана, чтобы пройти сквозь них. Не могла бы ты создать ещё одни, чтобы никто не мог пройти через них?
— Я не могу, — она улыбнулась мне. — Но ты можешь.
— Я? — я уставилась на неё. — Как я могу создать такие чары? Мой камень богини помог мне создать гламур, но это ки'тейн обладает настоящей силой. Только когда они вместе, тогда… Ох.
Я достала камень из волос и зажала его в своей руке. Он приходил ко мне, когда я в нём нуждалась, он спас меня во время обращения, и он внёс свою лепту в спасение мира фейри. Мысль о расставании с ним печалила меня, но он мне больше не был нужен.
