Моя аудитория с восхищением слушала, как я использовала камень богини, чтобы создать достаточно сильный гламур, позволяющий пройти через чары храма. И как Гус доставил меня туда, куда мне было нужно.
— Невероятно, — пробормотал один из советников.
— Вот почему закончились штормы, — сказал другой.
Я кивнула и посмотрела на Корригана.
— В день, когда вы поймали меня в храме, я только что вернула ки’тейн после последнего задания. Я всё ещё была связана магией Аедны, поэтому не могла сказать, почему находилась там.
Он задумчиво сжал губы.
— Поэтому ты сбежала из камеры и отправилась в мир людей? Ты думала, что никто не поверит тебе?
— Я не убегала. Стражники Королевы Анвин пришли в мою камеру и забрали меня в Благой Двор.
— Невозможно, — нахмурился Корриган. — Эта зона защищена, только доверенные лица могут туда войти. Никто из Благого Двора не мог проникнуть туда без разрешения.
— Нет, если только им не помогли изнутри, — сказала я.
Он скрестил руки на груди.
— Им бы потребовалась помощь стражника. Никто из здешних стражников не пошёл бы против моего приказа.
— Как минимум один из них сделал это. Я бы начала с того, который позволил Рашари навестить меня.
— Рашари? — эхом произнесла Морелль.
— Она навестила меня в камере до того, как меня забрали, и Королева Анвин сказала, что это она отдала меня.
Король покачал головой.
— Я отказываюсь верить, что Рашари предала нас Благому Двору. Зачем ей делать это?
Я уставилась на него. Он серьёзно? Разве Дарьях не показала ему на что готовы пойти некоторые дамы, чтобы стать следующим консортом?
Моя голова начала болеть, и я обхватила себя руками. Где был Лукас?
Морелль положила свою руку поверх рук короля.
— Корриган проверит правдивость этого. Давайте сперва позволим Джесси всё нам рассказать.
— Ты права, — Король Озерон склонил свою голову ко мне. — Пожалуйста, продолжай.
Я ничего не скрывала. Я рассказала о своём заключении, пытках и избиениях, о разговорах с королевой и причинах, побудивших её украсть ки'тейн в первый раз. Корриган и король пытались перебивать меня вопросами, но я не останавливалась, пока не выложила всё. Я рассказала им о Рисе и о том, кто он на самом деле, и дала понять, что он понятия не имеет о том, что сделала королева.
— Её стражи использовали плоть драккана, чтобы спрятаться и пройти через чары храма, — рассказала я Корригану. — Это не сделало их невидимыми, поэтому они убили всех стражей храма, даже Благих. Она сказала своим придворным, что я сделала это. Её план состоял в том, чтобы убить меня, заставив прикоснуться к ки'тейну прямо у них на глазах.
— Но камень богини спас тебя, — сказала Морелль.
— Да.
Я глубоко вдохнула и рассказала им, что случилось после того, как я коснулась ки'тейна.
— Я не хотела никого убивать, но я не сожалею, что она и Бохан мертвы. Они первыми пытались убить меня.
Корриган повернулся к королю.
— Это объясняет почему Благой Двор не отвечает на наше сообщение о происшествии в храме.
Король Озерон мрачно кивнул и посмотрел на одного из советников.
— Созови совет.
Советник встал и поспешил из комнаты. Другой нетерпеливо наклонился вперёд.
— Можем ли мы увидеть камень богини?
— У меня его больше нет.
Я рассказала им, как я использовала камень богини для создания новых чар, чтобы больше никто никогда не мог украсть ки'тейн.
Корриган был ошарашен.
— Я не мог понять, как ки'тейн внезапно появился на алтаре вместе с новыми чарами. Ты говоришь мне, что Аедна была там, в храме, вместе с нами?
— Да.
— Джесси должна поговорить с советом, — сказал королю советник.
— Мы можем продолжить завтра? — устало спросила я. — Это был очень долгий день.
— Конечно, — сказала Морелль раньше, чем кто-либо заговорил. — Ты должна отдохнуть и восстановиться после своего испытания. Не торопись.
— Я бы хотел поговорить с Джесси наедине, — сказал Король Озерон, когда я начала вставать. Он посмотрел на меня. — Я не задержу тебя надолго.
Я кивнула и опустилась в кресло, когда остальные покинули комнату. Морелль уходила последней, и перед тем, как выйти, она бросила на короля взгляд, который говорил: «Будь вежлив». Мне стало не по себе. В последний раз, когда король попросил меня поговорить со мной, я была полностью сломлена. У меня не было ни физических, ни эмоциональных сил, чтобы пройти через это снова.
Король Озерон мгновение помолчал.
— Ты услышишь это много раз, когда о твоих поступках станет известно всем, но я хочу быть первым, кто поблагодарит тебя за то, что ты сделала для мира фейри.
— Вы не должны благодарить меня. Вы бы сделали то же самое.
Он кивнул.
— Сделал бы. Я бы сделал что угодно для своих людей. Но ты была той, кого Аедна попросила взять на себя бремя по спасению нашего мира. Ты молода и недавно в мире фейри, и всё же ты в одиночку взяла на себя эту огромную ответственность.
Я устало улыбнулась.
— Аедна может быть очень убедительной.
— Богиня также мудра. Она увидела в тебе силу, которую не увидел я, и я прошу прощения за это. Мне жаль, что я назвал тебя слабой, потому что ты не рожденная фейри или не член королевской семьи. Ты — одна из сильнейших личностей, которых я встречал, Джесси, я не могу представить лучшей пары для моего сына, чем ты.
Я проглотила комок, застрявший в горле. Я так хотела услышать от него эти слова, но они не могли быть искренними. Это была его благодарность, и он изменит своё мнение, когда всё успокоится.
— Камень богини дал мне силу, — сказа я, мой голос надломился. — Во мне больше нет ничего особенного.
Король встал и подошёл ко мне. Он поразил меня, опустившись на одно колено и взяв мои холодные руки в свои.
— Именно потому, что ты особенная, Аедна благословила тебя, и тем самым благословила всех нас.
Я моргнула, и слёзы, которые я сдерживала, наполнили мои глаза и потекли по лицу. Я была слишком уставшей, чтобы беспокоиться о том, что их вид показал ему, что я не такая уж и сильная.
Распахнулась дверь. Я едва успела уловить звук, прежде чем король встал, а на его месте оказался Лукас.
— Джесси, — грубовато произнёс он.
Он ладонями обрамил моё лицо, и его тёмные глаза штормило от эмоций. Затем его сильные руки обхватили меня, и я почувствовала, как по телу прошла дрожь.
— Я думал, что потерял тебя.
В течение этой адской недели я думала обо всём, что бы я сказала Лукасу, если бы у меня была ещё одна минута с ним. Внезапно я утонула в цунами эмоций, и всё, что я могла сделать, это уткнуться лицом в его грудь и прижаться к нему, когда громкие, булькающие рыдания сотрясали моё тело.
Я слышал голоса, но они звучали издалека. Там были король и Морелль, и ещё один женский голос, который я не узнала. Они говорили обо мне, но мой разум не мог воспринять слова. Он хотел отключиться, чтобы я вообще ничего не чувствовала.
Лукас подхватил меня на руки и прижал к себе. Я свернулась калачиком, когда он понёс меня. Мне было всё равно куда мы идём до тех пор, пока он не отпускал меня. Только благодаря ему я не разлетелась на миллион кусочков.
Он положил меня на свою кровать и расположил нас так, чтобы мы лежали на боку. Его руки оставались вокруг меня, когда я прижала голову к его подбородку и зарыдала. В какой-то момент я почувствовала тёплое тело Кайи, прижавшееся к моей спине, и впервые за много дней начала чувствовать себя в безопасности.
Не знаю, сколько часов мы так пролежали. В конце концов, я зашевелилась, и первое, что меня поразило, это зловоние, исходящее от меня. Оно было таким ужасным, что я недоумевала, как Лукас мог терпеть его. Мои глаза были настолько опухшими и слезящимися, что я с трудом могла разобрать его черты в тусклой комнате.
Он погладил мою щёку.
— Как ты себя чувствуешь?
— Грязной, — прохрипела я. — Мне нужно в душ.
