Джонатан несколько раз тряхнул головой, отгоняя тягостные воспоминания.
— Готов поклясться, фон Хельсингер был разочарован, обнаружив тело Люси в гробу, — произнес он. — Похоже, он и в самом деле верил — хотел верить, — что переливание крови способно оживлять мертвецов. Чувствуя, что мне отказывает выдержка, я спросил у Годалминга: «Вы удовлетворены, сэр?»
Джонатан смолк, заново переживая случившееся. Лицо его исказилось, словно от нестерпимой боли.
— Годалминг скользнул по мне отсутствующим взглядом и процедил: «Нет, Харкер. Я не удовлетворен». Потом он вытащил из своей сумки кожаный чехол и извлек из него нож. Здоровенный острый нож с лезвием длиной около девяти дюймов. Таким ножом можно убить крупного зверя. Я инстинктивно выставил вперед руки. Вид у него был такой, словно он собрался меня заколоть. Но тут Сивард встал между нами и произнес своим спокойным бесстрастным голосом: «Артур, этот нож очень хорош для разделывания убитого оленя. На охоте он незаменим. Но зачем он вам здесь?»
Годалминг хрипло расхохотался и ответил: «Что это ты так всполошился, Джон? Разве ты не хочешь, чтобы я избавил тебя от Харкера? Разве он не мешает тебе соединиться с твоей великой любовью?»
Джонатан выжидательно взглянул на меня. Я поняла, что должна что-то сказать.
— Да, Джонатан, доктор Сивард питает ко мне определенные чувства, и я это знаю. Можешь не сомневаться, со своей стороны я никоим образом его не поощряла и уж конечно не испытываю к нему ответных чувств.
— Он… он тебя домогался?
— Нет, разумеется, нет, — солгала я. — Мы с ним познакомились в Уитби. Люси отвергла его ухаживания, и, пытаясь заглушить горечь разочарования, он вообразил, что влюблен в меня. Для Артура увлечение приятеля служило постоянным объектом насмешек.
— Там, в склепе, Годалмингу было не до шуток. Он отвернулся от Сиварда и подошел к гробу. Поднял нож высоко над головой и, издав подобие воинственного клича, вонзил в грудь трупа. «Что, потаскуха, больше ты не захочешь приходить ко мне и требовать свои деньги?» Вот что он сказал после этого, Мина.
В жизни бывают моменты, когда ответы на долго томившие нас вопросы внезапно становятся четкими и определенными. В это мгновение я до мозга костей прониклась убеждением в том, что Артур женился на Люси ради денег. Стремясь всецело завладеть этими деньгами, он способствовал ее смерти, а может быть, и сам убил ее. Несчастная миссис Вестенра, ослепленная блеском его титула и его безупречными манерами, оказалась пособницей его грязных планов.
— Мы должны немедленно собрать вещи и завтра утром уехать отсюда, — заявил Джонатан. — Мне очень жаль Люси, но ей теперь ничем не поможешь. Но ничего, придет время, и Господь по заслугам воздаст тем, кто виновен в ее смерти.
Я была с Джонатаном полностью согласна. В эти минуты я оставила свое намерение узнать правду о смерти Люси и поразить Кейт своей шпионской хваткой. Не думала я и о том, как спасти других женщин, которые, подобно Вивьен, могли стать жертвами опасных экспериментов фон Хельсингера. Более всего меня сейчас тревожила моя собственная участь и участь Джонатана.
Мы принялись торопливо швырять вещи в чемоданы, решив завтра утром объявить о своем отъезде и не поддаваться ни на какие аргументы, при помощи которых Сивард и его старший коллега попытаются отговорить нас от этого шага. Покончив со сборами, мы с Джонатаном уснули, нежно прижавшись друг к другу. Наконец-то мы стали мужем и женой.
23 октября 1890.
Проснувшись на следующее утро, я обнаружила, что Джонатана нет в комнате. Наверное, он пошел к фон Хельсингеру сообщить о нашем отъезде, решила я. В ожидании Джонатана я умылась, причесалась и оделась в то же самое платье, что было на мне накануне. В восемь часов в дверь постучала миссис Снид и сообщила, что мой супруг ожидает меня в кабинете доктора фон Хельсингера. Я попросила ее прислать кого-нибудь из слуг за нашим багажом.
— Но мне ничего не известно о том, что вы уезжаете, — последовал ответ.
Я уверила миссис Снид, что мы покинем клинику незамедлительно.
Когда я вошла в кабинет фон Хельсингера, Джонатан и оба доктора стояли у письменного стола, на котором была развернута какая-то газета. Мой муж бросил на меня пылающий ненавистью взгляд.
— Тебе почти удалось задурить мне голову, — бросил он.
Сивард положил руку ему на плечо.
— Позвольте мне уладить этот вопрос. Миссис Харкер, вы и в самом деле намеревались покинуть клинику нынешним утром? — обернулся он ко мне.
На языке у доктора явно вертелся вопрос, который он не мог произнести вслух:
«Неужели вы совсем меня не любите?»
— Мой муж решил, что нам лучше уехать, — ответила я, делая вид, что не замечаю метавшейся в глазах Сиварда тоски.
Сивард взял со стола газету и протянул мне. С первой страницы на меня смотрела моя собственная фотография. Рядом красовалась фотография Кейт в траурном одеянии, с призрачным младенцем на руках. Но самое поразительное заключалось в том, что на снимке был четко запечатлен мой таинственный преследователь. Заголовок гласил: «Фокусы ясновидящих разоблачены». Авторами статьи являлись Джейкоб Генри и Кейт Рид.
— Попробуй теперь отрицать, что ты не одна из них, — буркнул Джонатан.
Я сердито отбросила газету прочь.
— Неужели джентльмены не умеют читать? — иронически осведомилась я. — В статье говорится о том, что я сопровождала своих друзей, вознамерившихся разоблачить хитроумных махинаторов. Эта фотография — не более чем ловкий трюк, Джонатан. Не понимаю, почему она так тебя переполошила.
Я смолкла. В воздухе, насквозь пропахшем ароматным дымом, испускаемым трубкой фон Хельсингера, повисла напряженная тишина. Изнывая под подозрительными взглядами трех пар глаз, я ждала, когда кто-нибудь из мужчин нарушит молчание.
— Неужели у тебя хватит наглости утверждать, что ты не знакома с этим человеком? — взревел Джонатан. Никогда прежде я не видела его в такой ярости. Я молчала, так как ответить на этот вопрос однозначно не представлялось мне возможным. Несомненно, мы с этим человеком не были знакомы. Но сказать, что я никогда его не видела, означало погрешить против истины.
— Миссис Харкер, я полагаю, в ваших интересах не утаивать правду, — подал голос Сивард. — Скажите, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с графом? По всей видимости, вас связывали отношения такого рода, что вы сочли необходимым утаить их от вашего мужа?
— О каком графе вы говорите? — спросила я. — Я в жизни не встречала ни единого графа!
