В них столько было нежности, решимости и чего-то такого, отчего по телу потек жар и щёки запылали огнём. Анела невольно потупилась и заметила синенький крохотный цветок, лежащий рядом с ней. Фиалка. Скальная.
Завернувшись от внезапно появившейся стыдливости в рубаху, Анела села и огляделась, но на затянутом коротким покрывалом травы выступе не было ни единого цветка. Лишь на нависающей над ними скале высоко зеленели листочки фиалки. Скала казалась неприступной. С неё ничего не стоило сорваться.
Анела недоверчиво посмотрела на Злата. Не предполагала, что он будет зря рисковать, даже ради неё. Злат едва заметно пожал плечами, на лице мелькнула кривая улыбка. Вдруг посерьезнел и произнёс:
— В первом же храме солнечников мы получим благословение Богини!
Непреклонно и не сомневаясь. Её ответа не требовалось, её ставили перед фактом. Это… это…
Взгляд снова остановился на цветке, и всё возмущение схлынуло, будто и не было. Она осторожно взяла фиалку и, поднеся к лицу, вдохнула лёгкий аромат гор.
Генерал такой, какой есть. Привык распоряжаться своими солдатами. Со временем смягчится. Да и быть с ним, с единственным и любимым, одной семьей, одним целым — это и не её желание тоже?
Улыбнулась Злату. Ей показалось? Или и правда в глазах мелькнуло облегчение? Неужто сомневался, что она согласится на… предложение? Или ожидал, что начнёт спорить?
— Злат, а правда, что ты был женат? — спросила она, смущённо принимая от него рубаху и брюки.
На миг он замер, а затем с пониманием кивнул:
— Китан… Ему меньше нужно верить слухам.
— Значит, нет?
Что-то правильное и приятное было в том, что она одевалась под взглядом Злата. Словно так и должно быть. И будет.
— Значит, да!
— Расскажешь? — неуверенно покосилась на него, перестав застёгивать рубаху. Налетевший ветер распахнул полы.
Злат незаметно быстро поднялся, поправил на ней рубаху и стал сам застёгивать пуговицы. Анела замерла, на миг перестав дышать. От тёплых прикосновений совершенно забыла, о чём говорила.
Злат отступил и качнул головой:
— Моя леди, не смотрите на меня таким взглядом. Нас скоро потеряют в Храме.
А в глазах потемневший океан. Кажется, Злат и сам не так спокоен, как хочет казаться. От этого было приятно, а также приятно, что он не закрывается от неё за своей холодной, непроницаемой маской.
— Так расскажешь? — напомнила она, бережно прижимая фиалку к груди.
— Лилия была дочерью вождя Медведей, — негромко начал он, словно вспоминая и снова переживая прошлое. Он шагал чуть впереди по крутой тропе и крепко, но бережно, не отпускал её ладонь. — Одного из союзнических племён. Красивая, стройная, как тростинка, с ясными тёмными глазами и чёрными шелковыми косами. Я сразу был очарован прекрасной дочерью кочевников, — в голосе звучала такая грусть, что Анела невольно сжала его ладонь. Всё бы отдала, чтобы избавить его от боли, помочь. Он переплёл свои пальцы с её: — Казалось, и я ей небезразличен. Вождь препятствовать не стал. Мы тем же летом провели обряд. Сначала в племени её отцом, а потом и в храме солнечников в Амбрине. А через год… почти сразу после рождения сына… во время одной из наших ссор она призналась, что только по требованию отца вышла за меня и, если бы не я, сейчас бы была с другим, с любимым. Я решил, что она просто хочет, чтобы я ревновал и чаще приезжал домой, а не проводил всё время вдали, на войне…
— Что случилось?
— Я тогда находился в дне пути от племени Медведей. Мы только что разобрались с враждебным племенем. Зализывали раны, хоронили убитых. Прибежал посланник от Медведей. На племя напали. Рыси. Предполагалось, что они союзники… Мы не успели. Рыси сбежали, прихватив с собой нескольких из женщин, среди них и Лилию. Мы тут же бросились следом. Основной отряд напавших встретили неподалёку. Среди них не было Лилии и главаря напавших. Оставив Михася и остальных успокаивать девушек, я один направился на поиски жены. Нашёл их, у реки… Поздно. Лилия была мертва. Рысь стоял перед ней на коленях с окровавленным ножом. Убить его не успел. Пока мы бились, началась буря. Рысь сбежал. Как позже выяснилось, в нападение участвовали только молодые парни во главе с сыном вождя. Сам вождь ничего не знал. Племя отреклось от всех, кто участвовал в нападении. Женщины неприкосновенны…
Несколько шагов прошли молча. Анела лишь крепче сжала ладонь. Пыталась через прикосновение передать всё своё сочувствие и поддержку.
— А сын? — неуверенно спросила она.
Злат оглянулся, на лице мелькнула улыбка, разгоняя грусть в глазах.
— Мишаня растет под присмотром деда в племени Медведей. Ему скоро шесть. Озорник, каких поискать, — и вдруг улыбка исчезла. — Отец даже слушать не хотел о моей новой семье. А я и не настаивал. Мы с ним чужие. Давным-давно.
Хотелось его подбодрить, защитить. Смешно! Защитить сильного, властного генерала.
— Когда мы получим благословение Богини и закончится война, — решительно произнесла она, — мы обязательно заберём Мишаню. Он будет жить вместе с нами. Мы будем семьёй. Сплочённой, дружной семьёй. И когда у нас появится маленький… — почувствовала, как щёки заливает краска, но от мысли о ребёнке от Злата стало так хорошо и приятно. Правильно. — Он никогда не почувствует себя одиноким и покинутым.
Только тут вдруг поняла, что Злат не тянет её за руку, а стоит. Подняла взгляд и потонула в лазурном омуте глаз. Злат смотрел на неё с такой теплотой, удивлением, недоверием.
— Ведь так и будет? — шепнула она.
Лёгкая улыбка смягчила лицо Злата.
— Так и будет, моя леди, — словно эхо откликнулся он и нежно коснулся её лица кончиками пальцев. Он так в неё вглядывался. Словно хотел запомнить раз и навсегда такой, какая она сейчас.
Их прервал Малыш. Он бросился к Анеле, стоило только выйти на тропу. Громким гавканьем высказал своё возмущение и обиду, что не взяли с собой. И как только Злат уговорил его остаться на месте?
— Приказал сторожить, — усмехнулся Злат, видно, догадавшись, о чём она подумала.
Он снова стал прежним решительным и холодным генералом. Вот только теперь она знала, что за нежность и тепло прячется за ледяной маской.
На повороте к пещере стоял Китан. Чем ближе к нему подходили, тем тревожнее становилось на душе. Она была уверена, что он обрадуется за них, поздравит и во всем поддержит. Но сложенные на груди руки, прищуренный неожиданно холодный взгляд настораживали и не предвещали ничего хорошего.
Они остановились напротив. Анела поёжилась, но крепкая рука, сжимавшая её ладонь, дарили спокойствие и уверенность.
