Интересно, меня переместили в этот мир только потому, что истинный король должен был выжить? Или отчаянная просьба Нади помогла высшим силам принять решение? Я не знала ответа. Но я была счастлива, просто потому что за плечами, в толпе аристократов, стояли мои дети. А на руках мирно посапывал маленький комочек моего личного счастья.
Когда церемония завершилась, не было никакого пира. Всех просто спровадили из дворца, сообщив, что королевской чете необходим отдых. Лишь принц и мои дети остались в тронном зале.
Я стояла с растерянным выражением лица, еще не осознавая, что свалилось на мои плечи. Мне было страшно и волнительно. Достойна ли я? И правильно ли все это? Что я вообще делала ради того, чтобы получить трон? Все случилось само по себе. Так почему я имела право сейчас носить корону на голове?
— Я хотел бы попросить прощения... — пробормотал принц, подходя ко мне и помогая мне выйти из оцепенения.
— Принц, вы сами стали жертвой в этой истории, — я улыбнулась, пытаясь выглядеть дружелюбной.
— Я уже не принц... Зовите меня Илья, — он улыбнулся и опустил взгляд на Максима. — Вы просто не можете себе представить, как долго я ждал этого дня.
Я непроизвольно тоже опустила взгляд. Звезда на лбу Максима светилась ярким, ровным светом. Она начинала тускнеть и исчезала, только если его уносили из тронного зала. Это было удивительно.
— Спасибо, что выжили, — Илья поклонился. — Ваше Величество, я благодарю вас от всего сердца. И прощаюсь с вами.
— Вы уходите? — я растерянно моргнула.
— Да. Мне нет места в этом дворце, — Юноша улыбнулся, выпрямился и, коротко кивнул Глебу, быстро вышел из зала.
В это же мгновение меня окружили дети. Они были в дорогой одежде, с красивыми прическами, умытыми, сытыми и счастливыми. Я вспомнила нашу первую встречу с ними. Интересно, они когда-нибудь думали о том, что будут жить в королевском дворце?
***
— Добавки!
— И мне!
— Я бы тоже не отказался!
Мне протянули семь пустых тарелок, одна из которых принадлежала Глебу (Королю, между прочим), а вторая домовому, который был на меня до сих пор обижен. Мы сидели на кухне моего дома, все еще небольшого, но такого уютного.
— В вас чан борща может поместиться, — проворчала я беззлобно, наливая всем добавки.
— Работай, — проворчал домовой. — Бросила меня и дом, а теперь вот отдувайся.
— Ну, прости меня, — я вздохнула. — Я готова извиниться хоть тысячу раз.
— Мам, просто твой борщ самый лучший, — протянул Сашка, держащий на руках Максима. — Вот подрастет наш маленький король и то же самое скажет.
— Я тоже научусь так варить борщ, — обиженно протянула Ева, однако тарелку с добавкой взяла без возражений.
— У тебя и так неплохо выходит, — спокойно сказал Егор. — Ты просто еще маленькая, но скоро будешь готовить лучше всех.
— Лучше всех! — вторила Варя, сидящая на коленях Глеба и рассматривая всех своими красивыми глазенками.
— Мамочка, а можно, когда будет следующий бал, надеть то красное платье? Которые ты связала? — спросила Соня, уплетая суп за обе щеки. Так и не скажешь, что принцесса.
— Конечно, можно.
Дети шумели, толкались и смеялись. Я не делала им замечания, потому что сейчас мы были в моем доме. В доме, где нет правил, этикета, званий и рангов. Есть только семья.
Я забрала с рук Сашки Максима и посмотрела в окно. Там, за нашим небольшим двориком, возвышался дворец. Он казался несуразно красочным в сравнении с нашим домом. Или наш дом на заднем дворе дворца смотрелся несуразно? Однако это было не важно. Этот дом стал для всех нас местом, где мы могли отдохнуть. Местом, где мысли приходили в порядок. Этот дом был для нас спасением.
Максим завозился у меня на руках.
Я посмотрела на его милое маленькое лицо и улыбнулась. Прошло три недели с момента нашей коронации. Работы было много. Глеб, на следующий день, как его назначили королем, уехал на северную границу и вернулся только вчера. Он подписал мирный договор с северными народами и возобновил поставку продуктов в дальние регионы. Все это время я оставалась во дворце и пыталась привыкнуть к светской жизни.
Так и не привыкла. Но была уверена, что все будет хорошо. У меня была большая семья, любящий муж, прекрасные дети и даже подруга. Мне больше не надо было стараться, сдирая кожу в кровь. Я наконец-то могла просто сидеть, слушать разговоры близких и быть счастлива.
Эпилог.
— Отец!
Из-за угла вышел взрослый широкоплечий мужчина. У него были красивые волосы, цвета молочного шоколада и голубые глаза. Никто бы и не заподозрил в нем того маленького кроху, изменившего историю.
Глеб, стоявший у портрета, обернулся и с улыбкой посмотрел на сына. Он сам уже стал старым и дряхлым стариком, но мог с уверенностью сказать, что его жизнь была одной из лучших. Он даже иногда боялся, что за его счастье, с ним может случиться большое горе. И оказался прав.
— Ты снова смотришь на портрет мамы? — спросил Максим, вставая рядом с отцом и поднимая взгляд на картину.
Это была большая картина. На всю стену. Надя очень упиралась тогда и совсем не хотела, чтобы ее рисовали. Поэтому на портрете выражение ее лица немного сердитое. Здесь ей всего двадцать пять. Такая молодая, такая красивая и такая родная. Она ушла из жизни слишком рано. Ей не было и семидесяти, когда она спокойно ушла во сне. Глеб помнил тот день так четко, словно это было вчера. Для него смерть Нади стала большим ударом и если бы не дети, он бы умер от горя.
— Она такая красивая, — произнес Глеб, не отрывая взгляда от милого, но недовольного личика.
— Да... Я тоже по ней скучаю, — произнес Максим.
Глеб повернул голову в его сторону и улыбнулся. Сын был похож на мать. Как характером, так и внешностью. На его голове сейчас не было короны, потому что сегодня должен был состояться семейный вечер. Но в нем все равно можно был увидеть короля. Так его воспитывала Надя.
И оказалась, как всегда, права. Она часто была права. Порой Глеб терялся в догадках — как такая юная девочка, может быть такой мудрой? Словно она прожила не одну жизнь. Словно за ее плечами большой опыт. И только благодаря ей, Максим стал лучшим королем, который мог быть.
— Папа? Максим? — тишину развал мелодичный женский голос.
Мужчины обернулись. К ним шла высокая девушка со светлыми волосами. Она выглядела обеспокоенной.
— Я уж думала, что что-то случилось... Отправила Максима за папой, а вы оба пропали. Давайте скорее, там уже Соня...
Тут она осеклась и подняла взгляд на портрет матери. В ее взгляде появилась печаль. Она любила маму. И очень долго не могла оправиться после ее смерти. Но отец и братья с сестрами помогли ей встать на ноги.
— Ты права, Мария, — сказал Максим, подхватив отца под руку. — Идем, пап. Нельзя заставлять ждать гостей.
— Да-да, — прокряхтел Глеб, осторожно ступая по дорогому паркету во дворце. — Так что там Соня?
— Точно! — Маша подхватила отца с другой стороны и затараторила: — Соня и ее трое ребятишек уже во всю разрушают дом. Кузьма в панике. Ева сообщила еще вчера, что закроет сегодня свой ресторан пораньше, поэтому скоро должна приехать. Слава Всем Богам, что ее дети поспокойнее будут.
— Зато Сашка пришел со всем своим табором, — фыркнул Максим.
— Не говори так о старшем брате, — нахмурился Глеб и бросил на сына предупреждающий взгляд.
— А я что? Я ничего, — мужчина добродушно усмехнулся. — Я что, виноват, что у него пять дочерей?
— У тебя самого уже две, — рассмеялась Мария.
— Следующим точно будет сын.
— Ну-ну, надейся.
Глеб рассмеялся. Максим души не чаял в своих детях, да и мальчик был ему особо не нужен, но поспорить он любил. Еще с детства. За что частенько получал за это в драках со своими братьями и сестрами.
— А. Егор тоже уже пришел, — добавила Мария.
Глеб вздохнул. Сашка нашел себя в том, что начал разводить породистых лошадей и продавать их. На этом он неплохо разбогател. Да и занимался своим любимым делом. А Егор стал учителем. Он был умным, легко находил общий язык с детьми, но жены у него не было. Зато он подобрал сиротку с улицы. Благодаря Максиму приюты по всей стране строго контролировались. Там сейчас были прекрасные условия. Егор предлагал мальчику остаться в приюте, но тот заупрямился и решил остаться с ним.
