Она провела большую часть вечера, закинув ноги ему на колени, счастливо жуя мясную пиццу и свежие персики.
В какой-то момент, она задремала на диване. Проснулась уже на его кровати, под одеялом, он лежал за ее спиной. Она снова погрузилась в сон, прижавшись к нему еще ближе. От него так хорошо пахло.
Два часа спустя, ее живот снова взбунтовался, и она провела остаток ночи, обнимая унитаз. Эдриан занял место сбоку от нее, придерживая ее волосы и протягивая ей воду между позывами. И когда она снова почувствовала себя полностью выжатой, отнес ее обратно в кровать.
На следующее утро Мэнди захотела сосисок. Сильно захотела. Она встала и направилась к холодильнику Эдриана и как только открыла его, то сразу же зарычала.
— Здесь ничего нет, кроме пива.
— Я не ем дома, — зевая, ответил Эдриан. — Хочешь, пойдем, позавтракаем?
Господи, конечно же. Она голодная. Поэтому Мэнди кивнула и схватила ключи от машины, кидая их Эдриану.
— Шевелись. Я хочу такой же завтрак, как и вчера.
Они оделись и направились к маленькой кафешке на шоссе, и Мэнди заказала много сосисок, бекона и каждый мясной продукт, который смогла найти в меню. Омлет? Побольше ветчины, пожалуйста, как и чоризо, бекона и еще больше сосисок.
Эдриан хмурил брови, пока смотрел на ее заказ.
— Может, стоило взять блинчики или что-то… полегче.
— А может быть тебе стоит заткнуться, — выпалила она в ответ, чувствуя себя грубой. Почему он внезапно командовать стал? — Заказ остается в силе.
Он пожал плечами и вернулся к своему заказу.
К тому времени как принесли еду, рот Мэнди наполнился слюной, и она уже собиралась выпить бутылку кетчупа, стоящую на столе, когда принесли гору мясного завтрака. Простонав от удовольствия, она жадно накинулась на еду, прежде чем перед ней поставили тарелку. Боже, как она голодна.
Уже на середине омлета с экстра-беконом, экстра-колбасой и экстра-чоризо, она поняла, что ей сейчас станет плохо. В животе все бурлило, и она бросила на Эдриана панический взгляд.
— Дерьмо. Мясо. — Он вытащил бумажник и кинул на стол несколько двадцаток. — Нам нужно идти, немедленно.
В этот раз, она не спорила. Ее органы скручивало той странной, болезненной судорогой, подсказавшей, что ей придется обратиться, нравится ей это или нет. Это было похоже на блево-сесию в ванной комнате прошлой ночью, но только хуже.
«Мясо», — простонала она мысленно, ненавидя себя. Эдриан ведь предупреждал, что это провоцирует обращение, и сегодня утром она проснулась с энтузиазмом съесть столько мяса, сколько сможет запихнуть в горло.
Её тело говорит, что пришло время изменить форму, хочет она этого или нет.
Вскочив из-за стола, она побежала, рука Эдриана прижималась к ее спине. Она с трудом добралась до машины, прежде чем ее желудок сдался, и она согнулась от боли.
— О, Боже.
— Тебя тошнит? — голос Эдриана был мягким, успокаивающим, даже когда он с бешеной скоростью покидал парковку. Он протянул руку и убрал влажные волосы с ее лба.
— Хуже, — сказала Мэнди ему, тяжело дыша. — Я собираюсь перекинуться.
— Мы справимся, — ответил он ей. — Успокойся и дыши.
— Я не хочу перекидываться, — сказала она, в ее голосе послышались хныкающие нотки. — Я хочу вернуться к прежней жизни. Это не то, что я хотела.
— Я знаю, — сказал он, голосом полным понимания. — Но твое тело не слушает, и мы должны убедиться, что все пройдет гладко, прежде чем паниковать из-за того, кто что хочет, хорошо? Так что не волнуйся. Я с тобой. Теперь, дыши.
Кивнув, она медленно выдохнула, пытаясь успокоить свое тело. Может быть, если она удержит над собой контроль и сохранит спокойствие, все вернется на свои места и снова станет нормальным. Не успела она сказать это себе, как ее руки зачесались, и когда она поцарапала кожу, начал прорастать мех.
— Чёёёёрт. — Стон вырвался из ее горла.
— Все будет в порядке, Мэнди, — успокаивал ее Эдриан, поправляя ее волосы. — Я здесь.
И по какой-то причине, от этого ей стало лучше.
Когда они вернулись на землю Мерино, Эдриан выскочил из внедорожника и подбежал к ее стороне машины. Он дернул дверцу, и девушка вывалилась в его объятия. Сейчас ноги ее не слушались, икроножные мышцы свело судорогой.
Но он, казалось, догадывался, что у нее неприятности, потому что приподнял ее и понес.
— Просто расслабься и дыши, — пробормотал он. — Все будет хорошо.
— Не будет, — сказала Мэнди и начала плакать. — Я не хочу меняться.
— Я знаю, — сказал он, пока нес ее по тропинке к своему дому. — Но это произойдет, хочешь ты этого или нет.
— Я не хочу, — рыдала она, уткнувшись лицом ему в грудь. — Всё болит.
— Потому что ты сопротивляешься. Ты должна дать этому случиться. — Он толкнул дверь и зашагал в сторону спальни.
— Я не могу не бороться с этим! Я не знаю, как добровольно принять это. — И не особенно-то и хотела. Но боль, разрывавшая ее внутренности, ослабляла волю к борьбе.
— Вот почему ты должна расслабиться, — терпеливо ответил он.
Усадив Мэнди на край кровати, он начал ее раздевать, его движения спокойные и плавные, будто он постоянно имеет дело с паникующими при обращении-из-человека-в-оборотня женщинами.
— Дыши со мной. Вдох. — Он сделал глубокий вдох, а затем шумно выдохнул, стащив рубашку ей через голову.
Она кивнула и попыталась подстроиться под его дыхание. Стащив с нее оставшуюся одежду, Эдриан отшвырнул ее в сторону, а потом натянул на нее одеяло. Его рука гладила ее вспотевший лоб.
— Хочешь пить?
— Холодной воды? — спросила она с надеждой. Может получиться остановить процесс?
Он покачал головой.
— Плохая идея. От нее процесс затянется. Давай я принесу тебе горячий чай. Или еще что-нибудь.
Она закуталась снова в одеяло, когда он ушел на кухню чтобы включить кофейник.
Пока ждала, Мэнди разминала онемевшие пальцы и уставилась на медленно появляющиеся когти из ее ногтей. На коже начали появляться тигровые полоски, а руки и ноги медленно покрывались мехом.
Боже, она ненавидела это. Третий день их едва начавшегося спора и где она теперь, перекидывается в тигра и ревет, как ребенок. Черт подери.
Неудивительно, что он поспорил с ней. Он, наверное, знал, что выиграет и от этого ей становилось еще хуже. Теперь он застрянет с ней, как и она застрянет в роли тигра.
Когда Эдриан вошел в комнату с чашкой, он поставил ее рядом с кроватью, а затем помог ей встать, чтобы немного попить, даже когда ее тело сжималось и протестовало.
