Гешека, лежащего сверху, крутануло, и Маргина едва успела схватить его за ногу, взлетая в воздух вместе с ним. К ним потянулась утратившая рыжий цвет плоть Мо, вытягиваясь в тонкую нить, которая оплела ногу Маргины.
Но природа ещё только игралась – мощный поток подхватил Гешека и Маргину, раскидав их по сторонам и унося вверх, разматывая Мо, как нитку из катушки.
— Мо брось, — закричала Маргина, — спасай Онти, — и тонкая чёрная ниточка опала, точно услышала. Но тут, ей вдогонку, метнулась молния и расколола небо, погружая сознание Маргины во мрак.
Репликация вторая. Вава и Жужу
Маргина очнулась оттого, что кто-то лизал её губы. «Милый Мо, — с любовью подумала она, — ты, как всегда, вовремя, но не нужно меня слюнявить». Она открыла глаза и закричала – на её лице сидела ящерица и своим тонким языком, что-то с неё слизывала. Ящерица от испуга прыгнула в сторону и исчезла, а Маргина, от неосторожного движения, полетела вниз сквозь густые ветки кустарника, похожего на ивняк, и здорово хрястнулась об землю.
«Как же, дождёшься этого Мо», — неласково подумала Маргина и Мо, где бы он ни находился, икнулось. «Он, наверное, испытывает удовольствие, ставя меня в неудобные положения, — решила она, — к тому же он, вероятно, садист».
Маргина поднялась и стала пробираться по густым и высоким, в два человеческих роста, зарослям ивняка. Через некоторое время она выбралась на берег реки и по нему обошла заросли, пока не очутилась там, где к воде стелилась зелёная трава. Она присела на неё отдохнуть.
Всё тело болело, точно его мяли, как тесто. Одежда вся изодралась в полоски, как будто по ней прошлись огромным гребешком. Ноги, руки, и, наверное, всё тело нещадно исцарапано и иссечено, а лицо измазано в крови. Маргина ощущала её солёный вкус на губах. «Сейчас, немного передохну и умоюсь», — подумала она. Солнышка пригревали, навевая тепло и уют, отчего Маргина благополучно заснула.
Очнулась от того, что кто-то целовал её в губы. «Ящерица!» – подумала она и дико вскочила, вся облитая водой. Гешек растерянно стоял с вытянутыми мокрыми руками и таращился на неё.
— Ты чего? – недоумевая, спросил он.
— Ты меня поцеловал? – не поняла Маргина.
— Я хотел тебя напоить, — смутился Гешек, — и привести тебя в чувства.
Маргина покраснела до корней волос. Гешек, ухмыльнувшись, отвернулся.
— Ты цел, — спросила она, но могла и не спрашивать — на Гешеке надеты та же, нараспашку, рубашка и брюки до колен, а на затылки красовалась, неизвестно откуда взявшаяся, его зелёная шляпа. «Везёт же этому пройдохе, — подумала Маргина, — я вся изрезанная такая, а ему хоть бы что».
— Где мы? – спросила Маргина, оглядываясь, и приседая возле воды, чтобы напиться и умыться.
— Мы в Харданате, — сказал Гешек, приседая рядом с ней.
— Ого-го! – удивилась Маргина, встряхивая мокрые руки: — Далеко нас занесло! И как мы будем выбираться?
— Куда? – спросил Гешек.
— В Арбинар, — сказала Маргина, — ты что, забыл?
— А ты знаешь, сколько идти отсюда туда? — спросил Гешек.
— Сколько? – невозмутимо спросила Маргина.
— Тридцать полных солнц, — с усмешкой сказал Гешек.
— Я так понимаю – долго, — подытожила Маргина, — интересно, сколько это по-нашему? Показывай, куда идти.
— Ты хочешь идти в Арбинар? – переспросил Гешек.
— Что ты заладил, хочешь-хочешь, я должна идти в Арбинар, — поднялась с травы Маргина, — у меня там Онти.
— А я никому ничего не должен, — сказал Гешек, — мне и здесь хорошо.
— Ты как будто, давал слово, — напомнила Маргина.
— Я его забираю, — легко и с улыбкой сказал Гешек и пошёл от берега. Маргина подняла руку, сосредоточилась и пустила в него огненный шар. Тот с треском взорвался у его ног. Гешек, подскочил и побледнел.
— Я тебе напоминаю, что это самое малое, что я с тобой могу сделать, — сказала Маргина. Гешек внимательно посмотрел на неё и сказал: — Хорошо, идём!
Они покинули берег и двинулись лесом, который поднимался вверх по склону. Вероятно, наступила пора цветения, или здесь всегда всё цвело, буйно поднимая разноцветными лепестками к парившему в небе солнышку. Воздух пропах разнообразными, сильными до приторности, запахами, которые переплетались с тонкими мятными струйками, запахом резеды и липы. Эти запахи напомнили Маргине о сладости, о еде, и ей срочно захотелось кушать.
— Гешек, скажи, в этом лесу вобосы не водятся, — спросила Маргина, вспоминая фрукт, который она пробовала в тюрьме.
— Нет, — разочаровал её Гешек.
— Жаль, — констатировала Маргина и мечтательно сказала, — я бы сейчас этих вобосов... — она принюхалась к запахам, — …или медку… полную тарелку… и без хлеба.
— Нет ничего проще, — сказал Гешек, показывая на продолговатое, серое яйцо, висящее на огромной крепкой ветке, высоко на дереве, — ешь, сколько хочешь.
— Там что – мёд? — не поверила Маргина.
— Да, — равнодушно подтвердил Гешек.
— Так в чем дело? – подозрительно спросила Маргина.
— Вы что, хотите достать мёд? – спросил тонкий голос сзади. Маргина обернулась – никого.
— Это ты? – спросила Маргина у Гешека.
— Я тут причём, — ответил удивлённо Гешек.
— Это мы, — сказал голос сзади. Маргина снова обернулась и, наконец, заметила на уровне своего носа двух огромных шершней, бесшумно зависших в воздухе. Их крылья описывали блестящие восьмёрки, не создавая ни единого звука.
— Это кто? – спросила Маргина у Гешека.
— Это дикие пчёлы, — сказал Гешек, подозрительно посматривая на парочку, и добавил, — только я не знал, что они говорящие.
— Если вы вздумаете брать мёд – мы вынуждены будем вас атаковать и умереть, — сказал шершень, странной черно-белой окраски. Потом он закатил шестнадцать тысяч зрачков и свалился к ногам Маргины. Та подняла его на ладони.
— Не смейте его трогать, — крикнул его жёлто-коричневый собрат, шершень, или дикая пчела, петляя перед глазами Маргины.
— Я только хочу ему помочь, — сказала Маргина, шевеля пчелу пальчиком, — он что – в обмороке?
— Жужу боится потерять своё жало, — сказал второй пчёл и добавил, — и потом умереть.
— Не трону я вашего мёда, — сказала Маргина и спросила: — Почему он у вас такой черно-белый?
— Он альбинос, — сказал второй пчёл, садясь на руку Маргине, и добавил, — меня звать Вава.
— Вава, вы трутни? — ухмыляясь, спросила Маргина.
— Трутни, это кто? — спросил Вава, тормоша своего друга.
— Трутни, это пчёлы мужского полу, которые не делают мёд, а только его лакают, — объяснила Маргина.
