Предложение было заманчивым. Очень заманчивым. И мастер как раз остынет… сапоги найдет. Сам наденет. Его король пригласил — откосить не выйдет. Не пойдет же он без сапог?
— Эй, ты! Как тебя? Ликс Одонар?
Ну «что такое невезет и как с этим бороться»? Я нехотя повернулась. Ни минуты покоя, всем я нужна.
— Тебя везде мастер Ртишвельский ищет, — поведал мне тощий, как палка, чей-то оруженосец с пятном на куртке. Я посмотрела на Тинкс — она поскучнела. — Пошли, — сказал парень и махнул мне рукой. — Там у них шатер обвалился, а турнир уже скоро начнется.
— Что значит пошли? — спросила я и обернулась за поддержкой к Тинкс, но она опять куда-то испарилась. Зараза такая!
— Я Бронко, — представился парень. — Оруженосец славного рыцаря Уркхарта Гуськусявского.
Знать не хочу, что там этот Уркхарт делал с гусями, подумала я. Но поплелась за Бронко — судя по пятнам по всей одежде, это был тот самый извалявшийся черт знает в чем оруженосец, а Уркхарт, значит, все-таки вчерашний рыцарь. Помечать их как-то, что ли, помечтала я. Крестиками на спине. А потом туда сапогами целиться.
Нет, ну вот можно было ожидать, что мастер хоть как-то прихорошился, но нет. Бронко привел меня в соседний шатер, и Уркхарт вроде приобрел внушительный рыцарский вид, а мой как был задрипыш, так и остался. Что же он такой неустроенный? Его в детстве вообще чему-то учили?
Впрочем, сапоги он нашел и теперь держал в руках. И, поймав мой взгляд, он их даже прижал к себе. Ну так-то, наверное, представил, что будет, если подкованный каблук в лоб влетит.
— Ладно, — сказала я, — мастер, давайте делать из вас человека.
Главное, чтобы Уркхарт никуда не свалил — он был у меня, так сказать, наглядным пособием. Так, штаны подтянуть…
— Мастер, — сказала я, критически оглядывая Хьюберта, — давайте вы встанете ровненько. И штаны завяжите, что ли. И рубашку заткните. Да положите вы сапоги, я ими больше кидаться не стану. — Ага, если ты повода не дашь.
Уронив сапоги, мастер опасливо встал и вытянулся. Под моим строгим взглядом заправился. Я потянулась к разным блестящим штучкам, косясь на Уркхарта. Так, это вот наколенники — наголенники? Набедренники? Черт, что он тощий такой, не мог ляхи наесть, что куда вешать? Я крутила в руках два с виду одинаковых доспеха, примеряя их то к голени, то к бедру Хьюберта, пока он не вырвал у меня один и не стал сам привязывать к голени.
Ага! Вот как это работает. Поняла, спасибо. И, пока мастер не опомнился, я живо сунула ему второй наголенник. Он и его прикрутил. Я подала доспехи на бедра.
Тут, конечно, мне все же пришлось прогнуться под изменчивую реальность. Мастер пыхтел и изворачивался, но завязать доспех не выходило никак. Я обошла Хьюберта со спины и, вздохнув, приделала ему сначала левый доспех, потом правый. Зачем оно ему вообще, если он не в бою? Ну а зачем ногти и брови наращивали, возразила я сама себе. Красота — страшная сила.
— А это куда?
На грудь. Что ты ее так колесом выпятил, не видишь, кожура не держится!
— Выдохните, мастер, — я ткнула его пальцем под ребро. Эффективно. Я и это взяла себе на заметку. И приступила дальше: наспинник — или как оно называется? Наплечники, налокотники… Пот начинал заливать мне глаза, Хьюберт позвякивал при каждом движении. Кольчуга была намного эргономичнее. Интересно, а как он в этом собирается есть? Парадное облачение было какое-то слишком уж металлическое. И жарко должно быть. И…
— Мастер, — сказала я озадаченно, глядя на единственную незащищенную рыцарскую часть. Ту, что между ног. Между прочим, самую важную, если учитывать мнение мужчин в вопросе важности части тел. — А сюда ничего или вы эту деталь где-то посеяли?
Хьюберт уже протянул руку к шлему, а мне нужно было всю эту конструкцию перед выходом полирнуть — как Бронко сейчас полировал Уркхарта, но мои слова заставили его опустить руку и уставиться на меня. Самое интересное, что и Уркхарт с Бронко ко мне повернулись.
— Гульфика-то нет, — а на меня вытаращились, как на сумасшедшую. Черт. Что я ляпнула? Может, у них там все железное, школа металлических причиндалов. — Мастер, а… э… А сюда что, никакой защиты?
Я неосмотрительно ткнула пальцем в прикрытый тряпочками пах и осознала, что нужно было внимательнее смотреть на образец. Пах Уркхарта тоже был абсолютно беззащитен. Но объяснить-то надо, вон как все пялятся.
— Я же видела… такое… — Ага, где я видела? В интернете? Или когда рядом с фермой косплейщики тусовались? Только это не те, которые носок подкладывали. Был у кого-то этот гульфик не просто металлический, а прямо с вензелями и драконами. Ну чтобы всем было понятно, какое роскошество там скрывается под защитой. — А может, не знаю, какой-то крышечкой прикрыть или там кольчужку хотя бы… А? Нет?
А какой век хотя бы те косплейщики изображали? Или все равно? Мир-то тут другой!
Я ждала разной реакции, но не такой, что ко мне звенящими руками потянулись. Угрожающе так. То ли обнять, то ли задушить. Караул, вообще не буду при нем рта раскрывать, эмоции у Хьюберта так и прут впереди паровоза. Вот лучше бы я еще раз кинула в него сапоги, честное слово.
— Ты! — только и сказал Хьюберт, угрожающе пошевелив пальцами.
— Угу, спокойствие, только спокойствие, — покорно кивнула я. Ну прости, бес попутал. Забудем и продолжим делать из тебя Железного Дровосека? Иди я тебе на купол крышку нацеплю.
— Ты! — повторил Хьюберт теперь уже с каким-то восторгом. Господи, я ему что, сапогом попала в голову или балка постаралась? Но он повернулся к приятелю, а тот только руками развел и зазвенел. — Это мое изобретение!
Что? Это он о чем?
— Ты! — Хьюберт опять повернулся ко мне. — Чертить-то умеешь? Вон уголь, пергамент.
Я откуда знаю, умею или нет? Но на всякий случай кивнула и быстро начеркала макет.
— Иди к кузнецу, и чтоб не мешкали! — приказал Хьюберт, когда примерный набросок был готов. Да, художник из меня… почти как Остап Бендер.
— А деньги? — спросила я, потому что помнила, как вчера он лишился кошелька. Сомневалась я, что здесь кредитование в ходу, чем-то нужно и расплатиться. Это если я еще облеку в слова то, что на пергаменте изобразила: палка, палка и треугольник посередине. Углем неудобно просто, как ни крути.
Уркхарт своего не упустил. Видимо, он тоже был в курсе, что мастера моего слегка общипали.
— Половина моя, — тотчас заявил он. — От продажи.
Ничего себе — рыцари, ошалело подумала я. Да тут любой купец спасует от такого напора! Я даже переварить это все не успела, а они уже обмозговали, что куда и кто кому сколько должен.
— Четверть, — снизил цену Хьюберт. И этот туда же, а с виду — лопух лопухом.
— Треть.
— Треть с четвертью, — не сдавался Хьюберт.
— По рукам, — и Уркхарт дал знак Бронко, а тот тотчас выдал мне несколько монет. Я машинально взяла, гипнотизируя нижнюю часть Хьюберта. Чертеж чертежом, но запомнить бы размер? Или замерить? Но не руками же! А, ладно, сойдет и на глазок. И будем надеяться на честность местных кузнецов, хотя мне-то какое до их патентного права дело?
Не дожидаясь, пока очередь дойдет до сапог, я пулей выскочила из шатра и кинулась к кузнецам. В голове я держала проведенные на глаз замеры, в руках изображение того, что надо, а дальше — ну, прикручу как-нибудь. Все равно на лошади ему это… Гульфик, кажется, да? Ни к чему, короче. А для парадного выхода, чтобы покрасоваться, самое то. Монеты уже звякали в кармане и грели душу.
— Пошел, расступись, проваливай, убирайся, — распихивала я толпу, потому что очередь у кузнеца скопилась ого-го. — У меня срочный заказ самого мастера Ртишвельского! Да кому говорю, пошел вон отсюда! Эй! Эй, кузнец! Выгони отсюда всех этих голодранцев, дело есть!
Наверное, начала я как-то неправильно. Во-первых, никто не двинулся, во-вторых, кузнец как ковал чей-то меч или что там, так и продолжал заниматься своим делом. А мне нужно было обделать небольшую сделку…
Но окей, раз тут ловить нечего, пойду к другому кузнецу. Их тут несколько, просто этот самый востребованный? Я озиралась по сторонам, выбирая, где можно разместить заказ без лишних ушей.
