class="p1">Да, кровь из ВладимИра выпустили почти всю, но внутри-то она осталась — как минимум на стенках вен и сосудов, поэтому дальше меня можно не провожать. Алую дымку я вижу отчётливо и шагаю впереди Марека, судя по увеличивающейся сырости и прохладе, направляясь куда-то под землю.
Спасибо, если не в пыточную.
Очередной поворот, коридор и запах, что сшибает с ног.
— Чтоб тебя!
Уверенно идущая до этого Оля, резко останавливается, поворачивается к стене и явно сдерживает рвотный позыв.
— Оль? — Зверь внутри недовольно возится, добавляя беспокойства. — Оля, что?
— Чтобы я ещё хоть раз… — Она стоит, одной рукой опёршись о каменную кладку, а второй всё ещё зажимая рот. — И сколько здесь убивали?
— Точного числа тебе не скажет даже отец. Совсем плохо? — Вместо ответа — обречённый стон. — Идём отсюда.
— Дай мне двадцать секунд! — раздражённо вырывает она локоть из моей руки. Как всегда самоуверенная, даже слишком.
— Я скажу, и Влада поднимут из подвалов, — со вздохом Марек снова берёт её под локоть. Пытается, потому что…
— Дай! Мне! Двадцать! Секунд!
Отступив на шаг и подняв одну ладонь, второй он хватается за оружие, только спустя мгновение вспоминая, что это Оля. И рычит она, а не дикий новорождённый вампир.
Неприятная дрожь проходит по рукам, а ощущение грядущих неприятностей прямо-таки вопит сиреной.
— Ты в курсе, что у тебя глаза светятся? — Расслабившись и отведя руку от кобуры, ровно интересуется он. Вот только угомонить рефлексы оказывается не так просто.
Вместо ответа — дерзкий взгляд, раздражённый выдох и демонстративно прямая спина.
— Оль, что происходит? — Приблизившись на шаг, держа руки ладонями к ней, Марек пытается заглянуть в опущенные глаза.
— Ничего. — Даже голос другой. Глубже. С лёгкой хрипотцой.
Ничего, что касалось бы тебя, Марек Дворжак.
И так раздражённый зверь внутри скалится. Потому что уже давно касается. С её той самой самоубийственной выходки.
— Три месяца назад тоже было ничего, только откачивать тебя пришлось несколько часов. — Едва ощутимый раньше, придающий ей особую таинственность, чисто вампирский аромат резко обволакивает Марека удушающим запахом крови. Настолько ярким, что её привкус появляется даже на языке. — Оля?
Не став сбрасывать его пальцы с подбородка, она послушно поднимает голову, глядя на него глазами, затянутыми кроваво-красной пеленой.
— Видишь? — Вместо ответа он может только коротко кивнуть. — И я вижу, — хмыкнув, Оля дёргает подбородком. — Идём.
— А как ты?.. — Волк тревожно поскуливает, а сам Марек не знает, как закончить фразу.
— Скоро пройдёт, так уже было, — запустив руку в волосы, она стаскивает резинку, распуская хвост.
И Марек срывается.
***
В этот раз приступ даётся тяжелее, хотя, может, сказывается близость кровавых подвалов. В голове всё ещё стоит муть с ощутимым оттенком красного, а сознание больше занято расшифровкой капель крови, виднеющихся то тут, то там. И если тридцать секунд назад я их не замечала, то сейчас знаю — та застарелая клякса на стене, почти над полом, брызнула из человека. Стопроцентного, со второй положительной и больной печенью.
А те два пятнышка позади меня уже волчьей стаи. Мужчина точно, с третьей отрицательной. Очень ароматной. Такой, что мгновенно пересыхает в горле, но даже испугаться я не успеваю.
Наш первый поцелуй должен был быть лёгким, нежным, трепетным, но мы те, кто мы есть. Поэтому вместо ресторанов и свиданий у нас трупы и преступники, а вместо цветов — улики.
И жёсткий, сумасшедший поцелуй, где никто не готов уступать.
— Рехнулся? — Отстранившись, я пытаюсь отдышаться, но жёлтые глаза Марека не дают и шанса.
— Не то слово, — хрипло и настолько долгожданно отзывается он, что я первая тянусь навстречу.
И где-то внизу лежит труп его брата, где-то наверху разгуливает его же убийца, но здесь не остаётся ничего, кроме нас. Пока моя проклятая вампирская сущность не выползает наружу.
— Прости! — Отшатнувшись, я делаю судорожный вдох. — Я… не хотела.
Вру. И даже не особо скрываюсь, рефлекторно облизав губы, на которых ещё остался привкус его крови.
— Считай, что я поверил.
Всё очень плохо.
Стоило сдержаться сначала ему, а потом мне. Вспомнить о долге, о том, что мы не на прогулку вышли, да о чём угодно, но не поддаваться собственным чувствам. И всё бы ничего, не маленькие, но в этом и кроется главная проблема — в том, что нам придётся как-то ночевать в одной спальне.
И во взгляде напротив видно то же осознание, что у меня.
— Где труп? — Учитывая прошлую реакцию Марека, это должно привести нас в чувство, но нет.
Потому что вместо ожидаемой резкости, он подходит, зарывается рукой в мои волосы и заставляет посмотреть себе в глаза. Но это ещё ничего, хуже становится, когда Марек, в мрачной тишине коридора, проводит носом от линии моего подбородка до виска, делая глубокий вдох. Какие там мурашки! Всё мое половинчатое существо заходится такой дрожью, что приходится впиться ногтями в собственные ладони.
— Если ты не отойдёшь, я за себя не ручаюсь, — глухо, и прямо глядя ему в глаза.
— Та же проблема, — хрипло признаётся Марек и делает шаг назад. К нашему обоюдному облегчению.
— Идём, мы и так потеряли много времени.
***
Лучше бы он перекинулся, чем лез к Оле с поцелуями. Потому что раньше ещё можно было делать вид, будто ничего не происходит, сейчас же от желания прикасаться к ней зудят кончики пальцев. И губы. И много чего ещё, совершенно лишнего, учитывая ситуацию.
Не помогает даже лежащий на прозекторском столе Влад.
Обнажённый, отдающий откровенной синевой и с двумя дырками в шее. Да, они считались братьями, но оборотни в принципе все друг другу братья, а с Владом они никогда не ладили. Как же, он ведь наследник и старший сын великого Джерка Гавела. Законный, между прочим, в отличие от, сосланного на самый край мира, ублюдка. Вот только звание самого-самого не принесло Владу ничего, кроме заносчивости, истерии и пристрастия к запрещённым веществам.
Для волков запрещённых, потому как ни люди, ни вампиры от простых с виду травок в коматоз не впадают.
— И?
Избавиться от горячего, тяжёлого аромата крови, Олиного аромата невозможно даже опираясь бедром о стол в двух столах от неё.
— Знаешь, что такое идеальное убийство? — Даже голос у неё становится другим, глуше, ниже и не предвещает никому из них ничего хорошего.
Потому что Марек точно знает, стать вампиром после одного лишь укуса нельзя. И даже обмен кровью не поможет, но факт остаётся фактом — порозовевшая и адекватная Оля десять минут назад ощущалась новорождённым вампиром.
Диким, не
