сами боги благословили его непревзойденной парой.
Если не мир… то, по крайней мере, вриксы, о которых он заботился.
В небе прогремел новый раскат грома, и логово закачалось от сильного порыва ветра. Айви прерывисто вздохнула. Тепло разлилось по его груди. Она повернула голову и прижалась к нему щекой, продолжая крепко обнимать. Застежки Кетана сомкнулись вокруг ее бедер, удерживая ее рядом с ним.
Когда отголоски грома стихли, он сказал:
— Я думал об этом, нить моего сердца.
— О чем думал? — спросила она. — Как сделать логово более безопасным?
Жвалы Кетана опустились, и из его груди вырвалось низкое рычание.
— Наше логово безопасно, самка.
— Ты уверен? В некоторых местах паутина выглядит довольно тонкой.
— Ты можешь сплести новые нити, чтобы все исправить, моя Найлия.
— Извини. Люди не выплевывают паутину из своих задниц.
— Недостаток, на который я не обращаю внимания, учитывая, насколько приятно держаться за твою задницу, — сказал Кетан, опуская руку на ее зад и сжимая пухлую округлую плоть.
Айви хихикнула и подняла голову, чтобы посмотреть на него. В ее глазах все еще мерцал страх, но он значительно смягчился. Кетан знал, что она искала что-то, что могло бы отвлечь ее от бушующей бури.
Она убрала руки с его боков и провела ладонями по груди, обводя пальцами плоскости и выступы его шкуры.
— Тебе действительно нравится моя задница… помимо всего прочего.
Он обхватил ладонью ее затылок.
— В тебе нет ничего, что бы мне не нравилось, Айви.
Ее щеки порозовели. Она мягко улыбнулась и опустила глаза, положив ладони ему на сердце.
— Итак, если ты думал не о том, как уберечь нас от падения навстречу смерти, о чем же тогда?
— Как защитить и обеспечить всех твоих людей.
У Айви перехватило дыхание, и она подняла широко раскрытые глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
— Означает ли это… что мы собираемся их разбудить?
— Да, но до этого… — что-то сжалось у него в груди. Он знал, что должен сделать, но тяжесть этого, связанный с этим риск не до конца осознавались им. Он положил руки на каждую из ее щек, поглаживая большими пальцами прямо под губами. — Ты доверяешь мне, моя сердечная нить?
Она накрыла его руку своей и крепче прижалась щекой к его ладони.
— Даже мою жизнь, Кетан.
Его жвала дрогнули, когда глубокое, мощное тепло затопило его, борясь со стеснением в груди.
— Чтобы сделать то, о чем ты просишь, я должен попросить моих друзей помочь. Возможно… попросить присоединиться к нам, если они захотят, когда мы покинем это место. Это будет означать, что я покажу тебя другим вриксам, моя сердечная нить.
— Если ты им доверяешь, то и я тоже, — уголки ее губ приподнялись. — Я имею в виду, ты меня еще не съел, так что…
Кетан еще раз сжал ее зад, когда застежки скользнули вниз, чтобы обвиться вокруг ее бедер.
— Нет, но я всегда буду пить досыта мою сладкую пару.
Ее щеки потемнели еще больше, и не потребовалось много времени, чтобы аромат ее возбуждения достиг его. Это было доказательством того, насколько его пара наслаждалась его вниманием. Его стебель зашевелился за щелью, загудев от ставшей уже знакомой боли, и Кетан издал долгое низкое мурлыканье.
Но еще не пришло время. Пока она не узнает, что он собирается делать.
Кетан пригладила волосы одной рукой.
— Айви, чтобы сделать это, помочь людям… я должен отправиться в Такарал.
В одно мгновение румянец, расцветший на ее щеках, исчез, а хватка на его руке усилилась.
— Но это… это… — ее дыхание участилось, когда страх вернулся в ее глаза. — А как же королева, Кетан? Ты не можешь вернуться к ней.
Выражение ее лица причинило ему боль, как ничто другое.
— Я должен, Айви. Она продолжит поиски, если я этого не сделаю, и это значительно усложнит сбор припасов и подготовку к путешествию. Если другие люди похожи на тебя, они будут слабы, когда только проснутся. Им понадобится время, чтобы набраться сил и приспособиться к этому миру. Мы не можем делать то, что должны, если Когти королевы прочесывают джунгли. Нам нужно время.
Айви отпустила его руку и потянулась, чтобы погладить его челюсть.
— А что насчет Дуракса? И что королева сделает с тобой, когда увидит тебя?
Кетан убрал руку с ее ягодиц и медленно провел ею вверх-вниз по спине.
— Они не узнают о Дураксе. Он там, куда не ступит нога врикса. Что касается королевы… — он раздраженно фыркнул. — Я не могу знать, что она сделает. Но я знаком с Зурваши, и я думаю, что она будет… заинтригована моим смелым возвращением. Это даст нам время. Я обязательно сообщу своим друзьям о том, что мы планируем.
Она нахмурилась, глядя на него сверху, и ее взгляд, светящийся беспокойством, забегал между его глазами.
— С тобой все будет в порядке?
— Ничто не удержит меня от возвращения к тебе, нить моего сердца.
Айви провела большим пальцем по его подбородку.
— И она не будет… принуждать тебя?
Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы расшифровать смысл сказанного; несмотря на все очень специфические слова в языке Айви, она часто говорила так, что истинный смысл едва угадывался. От ее вопроса у него неприятно покалывало кожу. Мысль о том, что Зурваши пытается предъявить на него права…
С рычанием он откатился в сторону, опрокидывая Айви на спину поверх постели из мехов и распушенного шелка. Он встал над ней, обхватив ее руками и вдавив свою выпуклую щель между ее бедер.
— Я никогда не позволю этому случиться, — прорычал он, потираясь лицом о ее шею и вдыхая ее сладкий аромат. Его руки крепко прижали ее к себе.
Она вздрогнула и обвила руками его шею.
— Я принадлежу только тебе, моя Айви. Никто другой не может претендовать на меня.
Айви повернула к нему лицо и прижалась губами к его головному гребню.
— Просто будь осторожен. Пожалуйста.
Кетан поднял голову и коснулся своим ртом ее, пробуя на вкус эти пухлые розовые губы. Быть осторожным означало бы вообще не ходить. Это означало бы бросить вид Айви и его собственный, чтобы увести ее в Клубок, где их никогда не смогут найти. Это означало бы быть эгоистом, забрать то, что он завоевал. Это означало бы держать ее как домашнее животное, за которое он ее сначала и принял.
Но он не мог так поступить с ней. Он не мог позволить нежному сердцу своей пары наполниться таким горем и виной, которые наверняка пустили бы корни и переросли в негодование. Нет, теперь
