в порядок после этого балагана!
В конце концов, почему они опять занимаются бесполезным спором, если есть более насущная проблема? Например, решить, что делать с Лоем. Впрочем, я догадываюсь, что мы возьмем его с собой.
Когда выходим на небольшой балкончик, я опираюсь спиной о невысокий каменный парапет округлой формы и смотрю на Лоя:
— Во-первых, ты должен знать, что мы действительно можем управлять тьмой, но дело в том, что так будет не всегда. Нескоро, наверное, но она завладеет нами, как тебе рассказывали твои наставники. Именно поэтому мы решили избавиться от тьмы, и мы нашли способ! Об этом тебе подробнее расскажем, когда будет решено, что ты отправишься с нами.
— А вы меня возьмете? — оживляется Лой.
— Думаю, да, — я улыбаюсь. Какой же он еще ребенок! Конечно, возьмем и никуда уже не денемся. Бросить его здесь? Откуда нам знать, что он никому о нас не расскажет, не сдаст страже или, что еще хуже, аллирам? Даже тех, кому не доверяешь, лучше держать при себе, ведь тогда ты успеешь предотвратить удар, который попытается нанести предатель.
Впрочем, парню я доверяю. Слишком идеалистичный, он не может не попробовать решить проблему тьмы мирным путем, раз уж таковой обнаружился. В связи с этим необходимо еще кое-что прояснить.
— Мы собираемся избавиться от тьмы, потому что понимаем: она несет в себе зло. Но дело в том, что Терран этого не понимает. Только это не повод его убивать! Отнесись к нему терпимей. Главное, что он держится с нами, а значит, мы вполне можем предотвратить что-нибудь ужасное. Ну а от тьмы… Терран в любом случае избавится.
Конечно, он не захочет! Но мы обязательно придумаем выход из этой ситуации. Главное — раздобыть Первозданный Свет. Уже потом мы сможем сделать так, чтобы свет победил не только нашу тьму, но и тьму Террана.
— Хорошо, я не буду его убивать, — обещает Лой. — Только вы следите за ним получше.
— Ага, следим, — мрачно поддакиваю. — Сегодня вот следила за Терраном, а в спину получила от тебя!
— Я не хотел, — смущается парень, опуская взгляд и принимаясь разглядывать ноги.
Одет он не как Последователь Света, а как обычный мальчишка, любящий активное времяпрепровождение, от чего одежда запачкана, растрепана и местами порвана.
— Откуда, кстати, ты знал о потайном ходе?
— Я в этом городе вырос, — еще сильнее смущаясь, признается Лой. — Вернее, на этих улицах. А потом меня взяли к себе Последователи Света.
Балконная дверь отворяется — показывается Альрайен. Похоже, и ему надоело выслушивать очередное выяснение отношений на тему использования тьмы.
— Лой, завтра ты отправляешься с нами, — сообщает аллир. — А пока можешь занять мою комнату.
— А как же… ты? — Обращение на «ты» дается парню с трудом.
— Я собираюсь пройтись этой ночью по улицам и сорвать несколько портретов. Так проще будет завтра выбраться за пределы города.
— Спасибо! — радуется Лой. Поворачиваясь ко мне, смущенно говорит: — Извини, Алиса. Я, наверное, пойду. Денек выдался не из легких.
— Да уж, — фыркаю, вспоминая веселую пробежку. — Иди отдыхай.
Когда Лой покидает балкон, я отворачиваюсь от унылого зрелища серой стены и перевожу взгляд на парк, раскинувшийся возле гостиницы. В лучах заходящего солнца деревья приобретают розоватый оттенок, а вспыхивающие временами молнии добавляют яркости цветам и вливают в них новые оттенки. Кажется, длинные тени, которые отбрасывают деревья, вместе с каждой молнией начинают мерцать, после чего вновь становятся неподвижными.
Альрайен подходит ко мне со спины. Неожиданно касается волос и, отбрасывая их назад, целует плечо. Затем его губы осторожно поднимаются по моей шее, продолжая нежно, но настойчиво целовать. Я поворачиваюсь к нему лицом, пытаюсь отстраниться, но сзади только парапет, а руки Альрайена обхватывают меня за талию и не позволяют отпрянуть назад.
— Куда же ты? — В глазах аллира вспыхивает странный огонек, напоминающий о нашем совместном ужине за день до начала игры. Это мне совершенно не нравится.
В последнее время Альрайен смотрел на меня по-другому. Мягче? Бережнее? Трудно объяснить, но возвращение прежнего взгляда пугает и вызывает желание скорее сбежать, оказаться как можно дальше от аллира. И какая разница, что я могла вывалиться с балкона, если б Альрайен не поддержал меня! Третий этаж… ведь не смертельно? В некоторых случаях.
— Отпусти меня, — говорю тихо, но уверенно.
— И не подумаю, — улыбается Альрайен. Однако улыбка получается какой-то… холодной. Наклоняясь, он тянется к моим губам, но я опускаю голову, не позволяя себя поцеловать.
— Зачем ты это делаешь, Альрайен? Что тебе от меня нужно?
— Какая же ты непонятливая, Алиса, — усмехается аллир. Одна его рука продолжает лежать на моей талии, вторая же касается подбородка и поднимает голову, заставляя вновь взглянуть на Альрайена.
— Да, я не понимаю! Если ты хочешь всего лишь поразвлечься, то обратился не по адресу. А чего ты еще можешь хотеть с недостойной смертной? Но я так не хочу. Поэтому прошу, оставь меня в покое. Мне вовсе не хочется становиться чьей-то игрушкой, тем более в руках того, кто считает себя богом.
Теперь эти слова можно произнести. Теперь я могу сказать правду, не обманывая саму себя. Если раньше с помощью Альрайена я пыталась забыть Тэана, заглушить боль такой невыносимой разлуки, то теперь в этом нет необходимости.
Я действительно не желаю быть всего лишь развлечением. Возможно, относись Альрайен ко мне серьезней, испытывай он на самом деле какие-то чувства, помимо уязвленного самолюбия и желания избавиться от скуки, я бы задумалась. Но не в нашем случае.
Синие глаза внимательно меня изучают и… покрываются льдом.
— Неужели ты забыла свои собственные слова? — ласково спрашивает Альрайен. Нет, не ласково. В его голосе таится нечто страшное, пугающее, но я никак не могу разобрать, что именно. — Ты сказала, что я могу прикоснуться к твоему телу. Что же теперь? Забираешь слова назад? Я не лезу к тебе в душу, я всего лишь беру то, что ты сама позволила взять. Попытаюсь довольствоваться только этим. Но тело ведь — это тоже неплохо, верно, Алиса?
От слов Альрайена перехватывает дыхание. Кажется, он снова и снова вонзает в мою грудь кинжал, наслаждаясь производимым эффектом, а боль медленно растекается по телу. Не давая пошевелиться, она вгрызается все глубже, полностью заполняя собой.
Настойчивый поцелуй окончательно лишает возможности дышать и помогает кинжалу слов срастись со мной, чтобы его уже невозможно было вынуть. Боже, как я ненавижу себя! За то, что подпустила к себе Альрайена. За то, что поверила, будто он не сможет причинить мне боль. За то, что понадеялась, будто он заглушит мои
