хотела побывать на балу.
— Будешь, — уверено сказал я, погладив девочку по голове. — Вы все когда-нибудь побываете на балу. Но пока вы маленькие. Там будет скучно.
— Эх, — Ева вздохнула. — А еще я не знаю никаких танцев.
После слов девочки меня прошиб холодный пот. Я же тоже не знали ни одного танца. Более того, я даже на выпускном в школе ни с кем не танцевала. У меня не было денег на платье, поэтому я просто стояла в стороне и наблюдала за своими одноклассникам. А в университете я не обучалась.
Стыд-то какой! Надо было сообщить об этом Глебу заранее. Надеюсь, он сможет придумать оправдание тому, что я не танцую.
Снаружи послышался шум. Я поспешила на первый этаж. Надо было срочно рассказать Глебу о возникшей проблеме. Девочки потянулись за мной. На первом этаже меня встретили Сашка, и Егор, держащий сонную Варю за руку. Когда я спустилась, мальчики стояли у двери, в ожидании гостя. Но заметив меня, замерли и распахнули рты.
Я даже немного смутилась, увидев их искреннюю реакцию. В своем родном теле я никогда не вызывала такие эмоции. Да и платья никогда не надевала. Для меня они были роскошью. Я всегда работала. А работать удобнее в брюках.
— Очень красиво, — произнес голос Глеба, пока я пыталась что-то сказать.
Мужчина уже вошел в дом. Он был одет во все черное — черный камзол, черные брюки и даже перчатки на руках были черными. Рядом с ним я очень сильно выделялась. Но проблема все еще была в другом.
— Мы опоздаем, если не поторопимся, — произнес Глеб, протягивая мне руку.
— Да, секунду.
Я подошла к детям и поцеловала каждого в щеку.
— Я скоро вернусь. В дом никого не пускать. Самим на улицу не выходить. Вы здесь недавно и можете заблудиться. Кузьма за старшего.
— Хорошо, — ответил домовой, появляясь рядом со мной. — Ты тоже будь аккуратна.
— Обязательно, — я решительно кивнула, подошла к Глебу, и мы вместе вышли на улицу.
Солнце уже садилось, поэтому на улице было не так тепло, как днем. Я слегка поежилась. Рукава у платья были короткими.
— Холодно? В карете есть шаль и перчатки. Я забыл их передать. Но на балу будет жарко, — сказал Глеб, заметив, как я продернула плечами.
— Все в порядке, — ответила я, принимая его помощь и забираясь в карету.
Мужчина тут же последовал за мной. Когда карета тронулась с места, Глеб накинул мне на плечи теплую белую шаль и передал длинные кружевные перчатки. Я тут же надела их. Они были выше локтя и дополняли мой обрез, предавай воздушности и, если так можно выразиться, неприступности.
— Глеб, — я посмотрела на него серьезным взглядом, сжимая пальцы в кулаки. — Я забыла кое-что тебе сообщить — я не умею танцевать.
— Я знаю, — ответил мужчина, удивленно посмотрев на меня. — Ты никогда и не умела танцевать.
— Правда?
Я опустила взгляд. Действительно... О Наде никто не заботился. Ее никто толком и не обучал. Девочка часто была сама по себе. Откуда бы она узнала об этикете и танцах?
— Не переживай, — Глеб внезапно улыбнулся, положил свою руку на мои ладони и погладил их. — Никто не посмеет и слова тебе сказать.
— Оно и понятно, — я усмехнулась и отвела взгляд. — Ты же племянник короля. Только я хотела бы, чтобы у меня были знания, а не привилегии.
Возможно, многие девушки решили бы, что его слова романтичны. Но не я. Я привыкла делать все сама. И его защита выглядела так, словно он готов защищать ничего не знающую дуру. Пусть никто ничего не говорил бы при нем, но за спиной меня называли бы деревенщиной. А после и не только за спиной.
— Хм. В таком случае, я найму тебе прекрасных учителей.
— Правда? — я удивленно посмотрела на мужчину. — Вот за это я благодарю тебя.
В столице мне придется пробыть продолжительное время. Знания этикета, политики и истории мне бы пригодились. Сегодня будет играть роль застенчивой и малоразговорчивой девушки. Как там говорилось в одном из мультфильмов, который любили близнецы Максима? «Улыбаемся и машем!».
По главной улице, которая была достаточно широкая, ехали кареты. Это было похоже на представление — у кого карета выглядит богаче. Я с любопытством рассматривала в окошке чужие средства передвижения. Карета Волковых была не особо красочна — черная, с гербами на дверях. А вот рядом с нами ехала пестрая желтая карета, украшенная перьями павлина. По всей карете были вырезаны розы.
— Это семья Розаревых, — сказал Глеб, наклонившись ко мне.
Я замерла, ощутив тепло его тела на своей спине и обжигающее дыхание на шее. Сердце болезненно сжалось.
— Их гербом является роза. Но, как по мне, они перебарщивают с ее упоминанием.
— Действительно, — тихо сказала я, провожая взглядом карету. — А к кому из высокородных мне можно подойти без опаски?
— Хм. Дай подумать, — Глеб отодвинулся.
Я с трудом сдержала вздох облегчения. Терпеть его присутствие рядом было и так мучительно. Мне совсем не хотелось, чтобы он прикасался ко мне. Иначе Глеб все поймет. Он услышит, как отчаянно стучит мое сердце, и краснеют щеки. И тогда, я была уверена, он не отступится, пока не добьется своего.
— Медведевы, — наконец-то сказал Глеб. — Ты их сразу узнаешь. Они соответствуют своей фамилии. К Матвеевым лучше не приближаться. Они преданы принцу до такой степени, что во имя его власти отправили единственного сына на фронт.
— Это разве не нормально?
— Он был глухим.
«Был?» — хотела переспросить я, но быстро себя остановила. Было очевидно, что мальчишка погиб.
— Но как это помогло принцу? — спросила я вместо этого, возвращая взгляд на проезжающие мимо кареты.
— Принц призвал на войну аристократов. И тот мальчик пошел первым. Он сказал, что лучше погибнет за принца, чем будет терзаться виной за то, что не смог помочь ему. Разумеется, эта трогательная выходка подняла рейтинг принца в глазах и простолюдин, и высокородных.
— Ясно. Так с кем я еще могу общаться?
— Петровы, — Глеб усмехнулся. — Они нейтралы. Но я бы хотел, чтобы они перешли на мою сторону.
— Почему? И как я их узнаю?
— В их распоряжении шахта с алмазами.
