смог задать в необъятную пустоту вопрос:
– Я умер?
И к моему удивлению, пустота ответила. Но не голосом, а так, как если бы это были мои же собственные мысли:
– Твоя кровь пролилась на золотой бутон, ты заключил союз с вечностью и обрел бессмертие. Только тело твое сгорело, остался лишь дух. И дух слабый, потому что большая часть тебя самого утеряна.
– Что же мне делать? – в растерянности спросил я.
– Я могу передать тебе свои силы. Это поддержит твой дух, но и сделает новым стражем.
– Что это значит? Кто ты? – посыпались из меня вопросы.
– Мое имя давно забыто, – отвечал голос. – Но я помню, как бросил вызов мироустройству и начертал на камне цветок о шести лепестках.
– Ты создал пьедестал, – догадался я. – Что значит – стану стражем? Стражем чего?
– Великих драконов. Огненная лилия не должна расцвести вновь.
Я решил, что речь о ритуале Арго, который не должен повториться.
– Ладно, – согласился я и торопливо добавил: – А твоя сила вернет мне тело?
– Нет, – огорчил меня голос. – Но ты сможешь на время воссоздавать свой образ.
– Как призрак?
Надо сказать, перспектива не звучала заманчиво, но это было лучше, чем навеки застрять в пустоте.
– Хорошо, – решил я. – Принимаю твою силу.
Стоило это произнести, как впереди возник горящий шар и со скоростью понесся прямо на меня. Поборов секундный страх, я мысленно открылся и позволил энергии соединиться с остатком моей души. Это было необычное чувство, словами не описать. Что-то подобное мы ощущаем, когда кого-то любим, но только здесь это было в сотни раз сильнее и ярче. Захотелось кричать от счастья и переполнявшей меня радости.
Когда сила вошла в меня, я снова обратился к невидимому собеседнику.
– Как мне вернуться назад?
Но мне уже никто не ответил. Обладатель голоса перестал существовать. А мне еще только предстояло узнать простую истину: бессмертны только мертвые.
Бесцельно повертевшись, я наконец сделал волевое усилие и тут же заметил, что начинаю чувствовать себя лучше и даже как будто живее.
– Хочу к Сие, – сказал я.
Перемещение вышло странным. Я как будто оставался неподвижен, а мир вокруг менялся. Пустота исчезла, и я увидел свою любимую спящей в доме у брата. Сам Рован в это время находился в лабораториуме и что-то исследовал.
Не став беспокоить Сию, я прямо сквозь стены направился к нему. Рован сидел, склонившись над книгами, все такой же серьезный и сосредоточенный, каким был в детстве. Сделав усилие, я почувствовал, как становлюсь тяжелее. Мои ноги по-прежнему не касались пола, но я смог вполне отчетливо произнести:
– Здравствуй, Рован.
Он вздрогнул, чуть не выронив книгу, и уставился на меня.
– Не бойся и слушай, – и я коротко рассказал, какую роль во время ритуала сыграла порезанная рука. Рован не стал пускаться в рассуждения и обвинять меня в безрассудстве, а сразу подумал о главном.
– Если тебе удалось заключить союз с вечностью, – проговорил он, – то и другим удастся.
– У Арго не получилось, – напомнил я.
– Возможно, потому что ты был… – Рован замялся. – Еще жив. Сейчас все может выйти иначе. Я знаю, где пьедестал, и поговорю с ребятами, чтобы они охраняли его как можно лучше. Но ведь надо еще достать золотой бутон.
Кто бы знал, что «ребята», которых так небрежно упомянул Рован, и станут основателями ордена Огненной лилии.
– Надо выкрасть его у принца, – ответил я. – И единственная, кому это под силу, – Прис. Она…
– Она? – переспросил Рован.
– Я люблю твою сестру, – ответил я прямо. – И никогда не стал бы подвергать ее опасности. Но это важно, а Арго давно влюблен в нее. Он не причинит ей вреда.
Но оказалось, что Рована беспокоила не только ее безопасность. Он замялся и туманно проговорил:
– Боюсь, Прис сейчас не в том положении. За годы после твоей казни кое-что изменилось…
– Годы? – настал мой черед удивляться.
Как выяснилось, время в вечной пустоте текло иначе. То, что мне показалось лишь мгновениями, в мире живых заняло три года.
– К тому же, – добавил Рован, – никто не знает, где искать Арго.
– Во дворце? – неуверенно предположил я.
И тут узнал, что вскоре после казни старый император отправился на ту сторону. Младший сын, прежде бывший на стороне Арго, предал его и обвинил в убийстве. Откуда-то нашлись свидетели и доказательства причастности к гибели и двух старших братьев. Но решающей стала позиция знати: дворяне выступили на стороне младшего, и Арго был вынужден бежать. Говорили, что он подался на юг, но наверняка никто не знал. Я вызвался заняться этим, но в бесплодных попытках потерял еще несколько лет. Беглого принца и след простыл.
Тем временем Рован пытался понять, кем был мой собеседник из пустоты. Объединившись с другими хаенцами, он скупал и изучал древние тексты, вошедшие потом в фонд рованской библиотеки, а нередко и сам ездил на раскопки. Не знаю, заразил ли я его безумными идеями, и не это ли стало причиной его одиночества, но, признаюсь, без Рована и его помощников я бы так ничего и не понял.
Когда мы снова встретились, брат Прис поведал, что человеком из пустоты, скорее всего, был некто Паланке, личность, до того считавшаяся мифической. Но если допустить, что когда-то в нашем мире свободно летали драконы, можно поверить и в него.
Тысячи лет назад Паланке придумал, как заточить драконов на той стороне. Он нашел достаточно крупный камень, на котором начертил цветок о шести лепестках. В центр он положил редкий золотой самородок и, призвав драконов, бросил им вызов. Драконы должны были встать напротив друг друга и одновременно выдохнуть пламя. Кому удастся сдвинуть кусок золота вопреки усилиям с противоположной стороны, тот и сильнейший и самый великий. Пока братья тужились, выпускали столпы магического огня, Паланке потихоньку читал заклинание. Когда он закончил, пьедестал раскрылся и утянул драконов на ту сторону. В центре остался лишь самородок, принявший продолговатую форму бутона лилии. Паланке смочил его своей кровью, чтобы усилить печать. И таким образом сам стал стражем. А теперь вот передал эту задачу мне.
Но, по словам Рована, драконы все-таки могли вырваться. Заклинание было хоть и мощное, но не вечное, и по расчетам выходило, что продержится
