Рагнар властно обвел склонившихся взглядом, крепче прижимая к себе жену, словно ограждая ото всех. Не произнеся более ни слова, он развернулся и скрылся в замке.
Народ Зангры впервые приветствовал принцессу с почестями, подобающими жене правителя Зенгры, а сам правитель открыто признавал пред всеми в этой хрупкой и отважной деве свою жену.
Широкими быстрыми шагами он шел по коридору своего замка в ту часть крыла, что была отведена Айне. Туда, куда он все время запрещал себе идти. Когда Айна придет в себя, ей будет намного спокойнее в уже знакомых стенах. Он не хотел, чтобы она тревожилась понапрасну. В покоях их уже ждала Сенира - должно быть, кто-то из слуг успел оповестить ее об их возвращении.
- Хвала богам, что вы живы, - всплеснула руками женщина, едва только они появились. Она тут же суетливо захлопотала вокруг, помогая правителю удобнее устроить жену на постели, но едва только убрала накидку с ее тела и увидела обожженные раны на ногах, содрогнулась от ужаса, не сдержав слез. - Бедная моя девочка. Что же он с тобой сделал?
- Вилен обрабатывал ее раны какой-то мазью... Старик остался там, внизу...
- Ох, правитель, вы тоже не лучшим образом выглядите. Вам бы отдохнуть и...
Но суровый взгляд холодных стальных глаз заставил ее замолчать.
- Помощь нужна сейчас ей.
Верная помощница принцессы понимающе кивнула и спешно покинула покои. А Рагнар, наконец, смог расслабленно выдохнуть. Спустя столько дней, находясь едва ли не в шаге от смерти, он все же дома. И кто бы мог подумать, что обязан он этому только ей - своей бесстрашной, храброй и преданной жене. Рагнар стоял у изголовья ее кровати и никак не мог заставить себя уйти, покинуть ее. Он ничем не мог помочь ей в этот час, но чувствовал, что был ей нужен не меньше, чем она ему. Беспокойные сны мучили принцессу, заставляя ее метаться на постели в горячке. На бледном лице ее все еще виднелись ссадины и синяки. Эти отметины скоро пройдут, куда серьезней были раны на ногах. Шрамы от ожогов навсегда останутся с ней и будут каждый раз болью напоминать о жестокости ее отца. Именно сейчас пришло понимание того, что жизнь скоротечна и тратится на бессмысленную войну, отнимая самое важное. Рагнар вдруг отчетливо понял, что в его душе открылся некий неизвестный доселе мир, который был полон света и тепла и там было удивительно легко. И он, определенно, знал, что в этом мире уже прочно поселилась его зеленоглазая красавица с волосами цвета жидкого солнца, и все тепло шло именно от нее.
Не сумев побороть искушение, Рагнар опустился на край постели рядом с женой. Она снова беспокойно заметалась, и, чтобы унять ее тревоги, лег рядом и прижал к ее к себе.
- Все хорошо, - хрипло прошептал, укрывая ее теплой шкурой вместо покрывала. - Мы дома. В Зангре.
Айна все еще была во власти своих кошмаров, которые никак не желали ее отпускать, но стоило ей уткнуться носом в его грудь и втянуть его запах, как тревоги ее стали утихать.
- Хотел бы я знать, что произошло с тобой в замке Сверра, ведь это те события так тревожат твой сон, моя шаянэ? - Рагнар взял ее заледеневшие пальцы, накрыл их своими, пытаясь согреть. - Не бойся больше ничего. Теперь мы дома.
Мягкое тепло разливалось по всему телу, утаскивая следом и правителя в спасительное забытье...
Когда в покои вошли Вилен с Сенирой, их растерянным взорам открылась поистине необычное зрелище: ослабленные полученными ранами да долгой трудной дорогой, правитель Зангры и его жена впервые были вместе, окутанные крепким сном. Голова принцессы покоилась на плече мужа, и тот крепко прижимал ее к себе одной рукой, словно боясь, как бы ее снова не похитили. Даже одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: что-то изменилось после возвращения из Моргаша. И это, определенно, было добрым событием.
Она погрязла в каком-то вязком, непереносимом состоянии полусна, когда душа переходила в иное измерение, неизведанное, необычное, но все вокруг еще отдаленно слышалось, только разобрать ничего не получалось, словно это всего лишь ветер воспоминаний приносил издалека обрывки фраз. Сильная боль терзала все тело, но спасительное забытье уносило прочь от реальности, погружая с патоку тягучих воспоминаний.
Ей удалось быстро и незаметно вернуться в замок, хвала богам, даже вход в покои был свободен, никто и не думал приставлять к ней охрану. Должно быть, охота Сверра, действительно, прошла очень удачно, и теперь хозяин замка разделял свою победу с ближайшими соратниками. Айна быстро переоделась в свое привычное платье, то и дело прислушиваясь к доносившимся шорохам и звукам, а потом спрятала скинутую одежду в дальний сундук на самое дно. Оставалось только постараться успокоиться, чтобы ненароком не выдать себя и не раскрыть побег раньше времени. Чем дольше сможет она разыгрывать этот спектакль, тем больше шансов было у беглецов спастись и избежать погони. Теперь от нее более ничего не зависело. Ей оставалось только лишь взывать с мольбой. К единственной, кто мог помочь. Айна помнила старые песни Сениры да старинные сказы, что рассказывал ей старик Вилен - Марелла. Только она могла помочь тем, кто искал в лесах укрытия от угнетения и опасности. Сказания таят в себе мудрость и память народов, они не слагаются на пустом месте.
Айна подошла к окну и обратила полный тревог взгляд в сторону леса.
«Спаси их, Марелла. Укрой под покровом темной ночи, затеряй в лесу следы. Никого, кроме них, у меня не осталось».
И снова ожидание, которое резало нервы больнее, чем острый кинжал. Но каждый прошедший миг в то же время означал увеличивавшийся шанс на спасение Рагнара и его отряда. Во дворе замка было по-прежнему спокойно, и это означало лишь одно: побег все еще не был раскрыт. И только это придавало ей сил. Когда же в покоях ее появился один их личных охранников Сверра, огласив волю правителя видеть дочь на празднике, Айна покорно вышла следом.
Пиршество победителя было в самом разгаре. Громкие разговоры и смех слышались отовсюду, звучавшие восхваления то и дело заставляли всех поднимать наполненные кубки вверх за здоровье и отвагу своего правителя. Музыка совершенно не мешала подхалимским выкрикам, напротив, даже немного разбавляла все эти жалкие попытки окружения войти в рамки приближенности и вседозволенности. Сверр же с нескрываемой радостью делился со своими ближайшими подданными планами о предстоящей казни своего врага. Охмелевший от сопутствующей удачи и приближавшегося момента торжества победы, от неимоверного количества выпитых горячительных напитков, он веселился и требовал того же от остальных. Айна смотрела на все это отрешенно, с гадким презрением. Она не притронулась ни к еде, ни к протянутому ей кубку с вином, так как сейчас ей даже капля воды была противна.
- Пей, - грозно рыкнул на нее Сверр, глядя совершенно одурманенными глазами. - Пей, Одхан тебя раздери, за нашу победу.
- Простите, отец, но сегодня боги отняли у меня сестру. Я не могу веселиться в такой час.
Во взгляде правителя отразились недоумение и ярость.
- Ты уже простилась с ней. Твои стенания не помогут...
- Думаю, ее бедная душа заслужила хотя бы чьего-то сочувствия. - Айна и сама не ожидала, что ее голос прозвучит настолько громко и уверенно, перекрыв все иные звуки. Все разом умолкли, чтобы с интересом понаблюдать за своеволием принцессы и последующей реакцией правителя.
Такой дерзости Сверр уже не мог стерпеть. Он вскочил со своего места, но все же сумел взять себя в руки и холодно ответить:
- Пошла вон. Убирайся в свои покои скорбеть и дальше, упрямица.
С вызывающим спокойствием Айна поднялась и, не забыв сделать легкий поклон вежливости, поспешила к выходу, остро ощущая на себе любопытные взгляды. За нею последовали два приставленных охранника, но это уже нисколько не волновало ее, так как теперь ей оставалось только ждать, когда же будет обнаружен побег. Что будет потом, она даже боялась себе представить.
Долго пировал Сверр, уверенный в своей победе. И чем больше проходило времени, тем сильнее билось сердце принцессы в тревоге. Успели ли? Далеко ли смогли уйти? Смогут ли люди отца нагнать их в случае погони?
