Жреца предупредили заранее — так что нашему появлению прямо в центре главного храмового зала никто не удивился. Зал был пуст — мы специально договорились о церемонии в позднее время, практически ночью, и пожертвовали немалую сумму на храмовые нужды, чтобы жрец дождался нас и подготовил все к церемонии. В том числе закрыл двери. Никакие лишние свидетели нам ни к чему.
Заламывающая руки и слегка зеленеющая невеста была очаровательна. Надо сказать, успокоительное все-таки подействовало: по крайней мере, она не рыдала!
Хотя… я припомнила комментарии мэтра Саверия по моему зелью. Действие, мол, может быть отсрочено. А вариантов не было! Потому что все быстродействующее беременным нежелательно. И вот. Ну… будем надеяться, что, значит, подействует вот-вот.
Вообще-то мэтр Саверий еще говорил, что дозировка и время действия могут меняться в зависимости от расы. Скажем, дракону нужно больше, чем человеку. Но я рассудила, что мама все равно в успокоении нервов нуждается больше всех, так что разливала всем поровну.
…А вообще-то покрывающийся нервными пятнами жених с невестой очень даже гармонировал.
Лично я отдельно переживала, как бы наспех сооруженное бытовичками платье невесты в самый неподходящий момент не превратилось в тыкву. То есть не расползлось, например, где-нибудь. Все-таки в магических ателье такие наряды обычно делают не за полчаса перед самой церемонией. Но маме об этих своих соображениях я, конечно, не говорила — достаточно ей тех поводов, по которым она уже нервничает.
Однако стоило жениху и невесте подойти к алтарю Аллиры, у которого уже ждал облаченный в парадную бело-золотую мантию жрец, как лица обоих будто разгладились и просветлели. И оба они в этот миг показались какими-то до нереальности красивыми. Будто светились изнутри.
Жрец говорил какие-то обязательные слова, а я зачарованно переводила взгляд со своих родителей на алтарную чашу, в которой все ярче и выше разгоралось пламя. Искры из него вылетали и не гасли, кружа по залу, как маленькие звезды, и окружая жениха и невесту сверкающим водоворотом. Откуда-то послышалась негромкая мелодия, а в воздухе разлился тонкий, едва различимый аромат, который было сложно с чем-то сравнить. Цветы? Утренний лес? Море? В нем было все сразу, и что-то еще, что-то из детства, родное и прекрасное.
Лелька попыталась ловить искорки, и я украдкой показала ей кулак. Не хватало только испортить мамину свадьбу, обрушив какой-нибудь алтарь.
— Согласны ли вы, лорд Килиан Дарнери, разделить жизнь и судьбу с этой женщиной, поклясться в верности ей перед богами, беречь ее, любить и защищать?
— Согласен.
— Согласны ли вы, леди Арианна ди Вернес, разделить жизнь и судьбу с этим мужчиной, поклясться в верности ему перед богами, любить его и оберегать?
— Согласна.
— Сомкните руки и опустите их в алтарную чашу.
Без малейших сомнений мои родители соединили руки и опустили их прямо в пламя. А когда вынули — на запястьях обоих сияли татуировки. У мамы — серебряный дракон, обвивший запястье браслетом. Вот чем брачный рисунок отличается от помолвочного! Мой еще не сомкнулся в кольцо. У отца браслет состоял из растительного орнамента.
В этот же миг ярче вспыхнули, рассыпая разноцветные искры, все остальные чаши по периметру зала — боги принимали клятвы.
А молодожены не отрывали друг от друга взглядов, и вихрь искорок-звезд вокруг них становился все плотнее.
— Аллира благословила этот союз! — торжественно объявил жрец. — И да будет ваша любовь негасима!
*
…Уже готовясь ко сну и собираясь запереть на ночь входную дверь, я услышала с улицы странный ритмичный звук и решила выйти на крыльцо — подышать свежим воздухом, а заодно проверить, что там происходит.
Источником загадочного звука оказался домик наискосок от моего — родительский.
У крыльца стоял полностью одетый Килиан Дарнери и пинал перила. Пинал душевно, старательно, с чувством.
Понаблюдав за действом несколько минут, я все-таки решила подойти и выяснить, что случилось. Первая брачная ночь же у них! Неужели поссорились?!
— Отец?
Тот, волком взглянув на меня, тяжко вздохнул, а потом развернулся и присел на ступеньки.
— Вы что, поругались?
Изумление на лице отца казалось искренним.
— Нет, конечно! Как можно поругаться в первую брачную ночь?
— А что тогда..?
В этот момент из окна во втором этаже родительского дома послышался протяжный, с присвистом, всхрап.
Мы дружно покосились на окно, и отец снова тяжко, обреченно вздохнул.
— Хорошее у тебя успокоительное, дочь…
Глава тридцать девятая
Где-то
Ослепительно красивая белокурая женщина сидела на бортике фонтана в саду. Фонтан бил тонкими разноцветными струями, и женщина развлекалась тем, что переплетала их в затейливый узор — для этого ей было достаточно смотреть на них или указывать пальцем. Сложного плетения разноцветные водяные косы падали в бассейн, где вода становилась кристально-прозрачной. Ведь иначе в ней не было бы видно золотых рыбок.
Тонкое струящееся платье обтекало совершенные изгибы фигуры, а иногда казалось и вовсе прозрачным. Вряд ли кто-то мог бы определить возраст этой женщины. Ее лицо казалось беззащитно-юным, но взгляд таил мудрость прожитых… лет? Веков? Тысячелетий?
Боги не зря порой спускаются на землю, отказываясь на время не только от большей части своей силы, но и от изрядной доли памяти. Сбросить этот груз хоть ненадолго, на короткую человеческую жизнь — дорогого стоит.
Даже богам порой нужен отдых.
— Тебе это нравится, да? Сплетать узоры… в том числе из судеб? — Мужчина, появившийся будто ниоткуда, остановился в нескольких шагах.
Одет он был как путешествующий торговец средней руки — в простые и практичные рубаху и брюки, длинный плащ и высокие сапоги из мягкой кожи.
Впрочем, похожим образом нередко одевались и наемники, и бродяги, и воры, и прочий сброд.
А вот лицо мужчины оказалось примечательным: твердые черты, жесткий подбородок, хмурые брови и неподкупно сжатые губы. Однако стоило мужчине усмехнуться — и это лицо мгновенно преображалось, а хитрый прищур и озорные ямочки на щеках выдавали плутоватость и авантюризм.
Женщина, не оборачиваясь, пожала плечами.
— Давно следовало это сделать. Все слишком далеко зашло. А я не хочу, чтобы драконы вымерли окончательно.
— Почему? — мужчина сделал пару широких шагов, остановился и присел на тот же бортик. — Разве ты не была на них обижена?
— Потому что тогда погибнут и мои потомки, — женщина наконец повернулась и посмотрела прямо в глаза собеседнику. На какой-то миг у него перехватило дыхание — все же смотреть в глаза богине любви не так просто. Слишком велико искушение пасть к ее ногам. Даже для богов.
— А ты не перегнула палку в этот раз? Гоблинка — это уж чересчур…
Аллира снова пожала плечами и перевела взгляд на рыбок в бассейне. Мужчина облегченно выдохнул.
— Им нужна серьезная встряска.
— А как насчет свободы воли?
Свобода воли разумных — то, что ограничивает власть даже богов. Боги могут сплетать обстоятельства, помогать, направлять, советовать — через видения, озарения или знаки. Но никогда не вмешиваются напрямую.
— Я всего лишь зажигаю искры. Такие же, какие часто вспыхивают и сами, без моего участия. Они могут эти искры прихлопнуть или раздуть из них костер — все в их воле. Но на этих двоих я возлагаю немалые надежды.
— И не жаль тебе девочку?
— О девочке не волнуйся. Я присмотрю за ней.
— А как же твоя предыдущая подопечная?
— Иллиана Вернес уже почти исполнила свою роль — стала камушком, от которого по воде разошлись круги.
— Вообще-то, — мужчина нахмурился, — я пришел поговорить именно о ней. Ты помнишь о клятве, которую она давала? Она и ее…
— Брось, Фаркон, — женщина снова обернулась и впилась в собеседника пронизывающим взглядом. — Ты не можешь этого требовать!
