Быстро приведя себя в порядок, облачилась в пижаму, которую привезла из Мелитоса. А что? В комнате я одна, смущаться некого, это с Рином в постель я надевала ночную рубашку, ибо положено, а сейчас… Мягкая перина с чистым постельным бельем приняла меня в свои объятья, и стоило мне только согреться, как я провалилась в сон. Угу… Расслабилась… Я оказалась в волшебном замке, точнее, в одной из его комнат, которая сильно напоминала камеру. Это что, вспоминаем начало нашего знакомства с Рином? Зная его любовь к потайным ходам, стала ощупывать стену, сначала ту, что напротив койки — ничего не было, с проемом окна и двери отмела сразу, осталась только за лежанкой. Перегнувшись через узкую деревянную кровать, стала шарить руками по камням.
— Какой вид, — раздался насмешливый голос Рина за моей спиной, хотела резко выпрямиться и повернуться к нему, но мою попытку пресекли. Он властно положил одну руку на моё плечо, не позволяя выпрямиться, а вторую на талию, прижимаясь ко мне пониже спины.
— Ты прямо уже готова к наказанию.
— Рин? — я не то чтобы испугалась, скорее, удивилась его поведению. Ладонь с моей талии забралась ко мне под топ и бесцеремонно начала медленное путешествие вверх.
— Что, Ариш? — он взял мою грудь в свою руку и большим пальцем обвел ореол вершинки, от пронзивших меня ощущений я вздрогнула.
— Неужели ты думала, что я не узнаю обо всём?
— О чем? — стараясь не отвлекаться на прижимающееся сзади горячее тело, это я чувствовала даже сквозь одежду, и его ласки, сипло спросила я.
— Хорошая моя, — терпеть не могу, когда он так меня называет.
— Я понимаю, что утаила ты так много, что и сама запуталась, но повторюсь, неужели ты думала, что я ничего не узнаю?
— В чём запуталась? — мой сосок затвердел, и каждое прикосновение к нему отзывалось дрожью во всём теле. После моего вопроса Рин легонько ущипнул, из-за чего я тихо вскрикнула.
— Ты меня ослушалась, — он толкнулся сзади, давая понять, что моё тело не оставляет его безучастным к происходящему.
— Начала заниматься открытием школ, — его дыхание обожгло основание шеи сзади. Легкий укус заставил меня прогнуться и тихо застонать.
— Начала лечить, — теперь его зубы прихватили кожу на плече, я дернулась, желая повернуться к нему, но спиной уперлась в его грудь, которая, к слову сказать, оказалась обнажена.
— Одурачила меня с поездкой.
— Но я же большая девочка, могу сама решать, чем мне заниматься, — спорила, скорее, инстинктивно, ибо желания не было на это. Мне хотелось повернуться, чтобы обнять его, погладить плечи, царапнуть его спину, ну… после его укусов что-то такое проснулась во мне.
— Плохая девочка, — его рука пропала с моего плеча и опустилась на живот. Тихий стон вырвался сам собой, а мышцы пресса напряглись. — Очень плохая и непослушная.
Он продолжал меня удерживать в таком положении своим телом, а его руки начали свое путешествие, словно стараясь что-то найти, запомнить. Он покрывал поцелуями шею, плечи, позвонки, не позволяя мне ответить на его ласки. Я старалась сдержать стоны, рвущиеся наружу, ногтями царапая камень, принося себе небольшую отрезвляющую боль. Его пальцы скользнули в мои шортики и нашли там пожар. Довольно, хрипло рассмеявшись, он резко повернул меня к себе и рывком избавил от майки. Подхватив меня под спину, уложил на деревянное ложе. Я успела только вцепиться в его плечи. Рин навис надо мной, располагаясь между ног, я потянулась к нему за поцелуем, но он отстранился. Мои губы горели, требуя ласки, а в животе затянулся болезненный узел, но моего мучителя не волновало это. Он начал жадно осматривать меня, света луны, проникающего в камеру, было достаточно.
Я немного смутилась и, притянув руки, прикрыла груди. Эринер властным движением отодвинул их и заменил своими, начиная медленно кружить по моему телу, иногда задевая твердые горошины, но быстро отстраняясь от них. Стоило мне потянуться к нему, он тихо, но безапелляционно произнёс:
— Ты наказана, — одна его рука погладила меня по бедру, из-за чего я выгнулась.
— Сегодня ты не трогаешь меня. Я задохнулась от злости, но развиться этому чувству не позволил мой муж. Разорвав шортики, отбросил лохмотья, удивленная его поведением, я не сразу сообразила, что почувствовала его губы на внутренней части бедра. Перевела взгляд от лежащих на полу кусочков ткани на короля Аленголии и вспыхнула, как маков цвет, всем телом, настолько меня вогнало в смущение его месторасположение и… если совсем честно признаться, мне безумно понравился его обжигающий взгляд, которым он наблюдал за мной.
— Никогда не смей мне врать, — хрипло, но твердо произнес он и прикусил кожу у… того места, которое для поцелуев не предназначено. Я вскрикнула от пронзительного чувства, которое словно молния пронеслось по телу и отозвалось пульсацией в кончиках пальцев.
— Так ты не заставляй меня этого делать, — не чувствуя за собой вины, отозвалась я, но мой голос был похож на скрип старых не смазанных дверных петель. Ожидая нового «нападения», я зажмурилась, чтобы хоть немного удержать контроль над телом и не показать, насколько мне хочется продолжения. Мой гениальный мучитель не стал больше кусаться, а тягуче медленно прошелся языком по самому изнывающему месту в теле. Мой удивленный вскрик быстро сменился протяжным стоном. Рин не давал мне отстраниться, и от каждого движения его рта я начинала извиваться все больше. Стоны сменяли крики, эхом отражающиеся от стен и оглушающие нас. Его нежность сменялась страстью, легкие движения агрессивными посасываниями. Раз за разом подводил меня к какой-то невидимой грани, но не давал спуститься за неё. Мои мучения длились часы или минуты, я не знаю, но в конце я была готова пообещать всё, что угодно, лишь бы это закончилось или длилось вечно. Я сама не знаю ответа.
— Ты никогда больше не будешь мне врать, — пробормотал он в мой живот, я всхлипнула из-за того, что место, которое он покинул, начало ужасно пульсировать.
— Пообещай мне.
— Хорошо, — выдавила из себя, особо не соображая, что говорю.
— Что хорошо? — он накрыл ладонью участок, на котором недавно находились его губы. Я выгнулась дугой, пытаясь сильнее прижаться, потереться о нее и… прошипела ругательство из-за того, что рука пропала.
— Хорошо, я больше не буду тебе врать, — зло ответила я. Ненавидя, наверное, всё на свете в этот конкретный момент. Стоило мне произнести слова, как его палец проник в меня, не глубоко, но как же это было чудесно, снова выгнулась, прося телом большего, но Рин не давал мне этого, начиная медленно исследовать новую территорию, лаская большим пальцем припухший комочек нервов.
— Повтори ещё раз, — потребовал он и остановил движение рукой.
— Я никогда не буду тебе врать, — прошептала я, давя в себе отчаянное желание захныкать.
Движения внизу стали активнее, и пружина, затянувшаяся внутри меня, сжалась ещё сильнее, заставляя полностью сконцентрироваться на ней, руками вцепилась в плечи моего короля, стараясь сохранить этот мир на месте, но и сейчас он не знал пощады, прикусив затвердевшую вершину на груди, нажал большим пальцем и глубже толкнулся внутрь. О нет… Мир не взорвался, он просто пропал, после яркой разноцветной вспышки он полностью исчез. Открыла глаза в спальне таверны. Вот как это называется? А? Пока я была рядом, он ко мне не прикасался, а теперь устроил наказание. И вообще, мне была обещана самая романтичная первая брачная ночь, а по факту получила камеру.
Запустила подушкой в стену. Нет. Не помогло. Резко подскочила с кровати, и… Я была голая!!! Ну, Эринер Авранша, ну… Я скоро вернусь, и лучше тебе придумать способ, как меня успокоить, иначе от дворца я не оставлю камня на камне. Быстро уладив оставшиеся вопросы, пообещала старосте, что вскоре приедет распорядитель, который займется восстановлением замка и подготовкой к учебному году, всё это проделывалось с молниеносной скоростью. Меня сжигало внутри понимание, что добираться до замка несколько дней. Мне хотелось расплаты за произошедшее ночью. Прощать такую «шалость» Его Величеству я не собиралась, но боялась перегореть за дни поездки.
