Она повернулась к нему и тут же попала в его распростертые объятья. Волшебник, по-отечески нежно обняв девушку за плечи, усадил её на диван рядом с собой и покровительственно погладил по руке.
— Хорошо, что ты пришла. Я ждал тебя. После вчерашних происшествий в столовой я ни на секунду не перестаю думать о тебе и о том, каким опасностям подверг тебя, действуя во благо своей страны. И чем больше я думаю об этом, тем чаще прихожу к выводу, что тебе стоит отправиться домой. К сожалению, я не смог проконтролировать ряд событий и ты чуть не поплатилась за мою халатность.
Голос профессора звучал устало и глухо. Лиз с нежностью заглянула в его глаза и произнесла:
— Вы здесь ни причем. Страна большая, а вы — один. За всем невозможно углядеть. Тем более что вы даже не подозревали Дайнера в измене. Вы доверяли ему и любили всем сердцем, как родного сына.
— Именно это и огорчает меня больше всего. Сначала я ошибся в Джеке, но как я не подумал о возможности предательства Дайнера?!
— Но Джеку сам Бог велел перейти на сторону Зла, так как он — сын Властителя Тьмы. Голос крови не дал ему возможности стать порядочным Добрым волшебником.
Мистер Ковгэнс кашлянул, прервав девушку.
— Ты не знаешь некоторых вещей, дитя мое.
Элизабет удивленно захлопала ресницами, а волшебник продолжал:
— Как я уже сказал, во всем происшедшем виноват только я, никто больше. Напрасно я хотел из сорняков вырастить цветы. Это невозможно даже в Волшебной Стране. Мне очень больно говорить об этом, но я обязан объяснить все тебе. Рассказывая о Джеке, я не открыл тебе до конца тайну его происхождения.
Элизабет суетливо заерзала на диване, не понимая, что может быть хуже того, что она уже знала. Вопросы так и лезли из неё, но она не решалась перебить наставника.
— У Грэкхэма был не один сын, а двое. Джек — младший, а старший — Дайнер.
От услышанного у Элизабет перехватило дыхание, и она с шумом втянула воздух в легкие. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание, она несколько раз подряд беспорядочно вздохнула и, судорожно выдохнув, уставилась на профессора ничего не понимающим взглядом. Немой вопрос застыл в её глазах, и мистер Ковгэнс тут же ответил на него:
— Да-да. Джек и Дайнер — родные братья. Прямые и единственные наследники престола Ибворка. Через год после рождения Джека мне удалось выкрасть обоих детей Грэкхэма, дабы направить их на путь Добра. Дайнеру было немногим больше трёх лет, и он был довольно злым и вредным ребенком, в отличие от Джека, с которым было намного меньше хлопот. Но дети — это пластичная масса, из которой можно вылепить что угодно. Дайнер требовал к себе больше внимания, чем Джек, и поэтому я поселил его в Тэмероне, так как сам нахожусь здесь намного больше, чем в Тэмергоре. Общение с учителями и воспитанниками Тэмерона пошли ребенку на пользу. Я не скрывал ни от одного из братьев правду их рождения, упуская лишь одно — то, что они братья, а так как они никогда не встречались, будучи в Кровби, то забыли о существовании друг друга в течение года после их похищения из Ибворка. Каждый из них считал себя единственным сыном Грэкхэма, не подозревая о существовании друг друга.
Мистер Ковгэнс глубоко вздохнул и продолжил:
— Я верил, что смогу убедить их в том, что Добро лучше Зла, и мне казалось, что мои уроки не пропали даром. Дети впитывали науку Добра, как губка. Каждое брошенное мною слово находило отзыв в их сердцах. Они подрастали и стали ярыми противниками Зла. Джек изобрел Суперзаклинание, о котором я тебе уже рассказывал. А Дайнер часто пропадал в Гротеке, проводя воспитательные работы с теми, кто проходили реабилитацию после нахождения в Бронелсе. Оба брата подавали большие надежды в плане борьбы со Злом, и я был безумно счастлив, глядя на них.
Он остановился, будто решаясь на очередное слово, и тут же опять заговорил.
— У меня нет своих детей, и я всю свою любовь подарил им, мечтая, что они по праву займут мое место, справедливо управляя Кровби. Я хотел в день совершеннолетия Джека познакомить их и рассказать, что они являются братьями. Я не хотел торопиться с этим признанием, беспокоясь, что в день, когда они узнаю правду друг о друге, силы Зла, объединившись, смогут помешать им и дальше идти дорогой Добра. Я считал, что они еще не созрели для такого события, тем более что Грэкхэм постоянно пытался вернуть себе сыновей и всячески подпитывал каждого из них энергией Зла. Я никак не мог препятствовать этому, так как чары отца действовали на сыновей против моей силы, преодолевая запреты моей страны. Юноши не знали, откуда иногда на них накатывали приливы злости и недоверия к окружающим. Я же скрывал от них, что это их отец пытается наладить связь с ними.
Профессор замолчал, борясь с чувствами, переполнившими его, поднялся и нервно прошелся по залу. Затем вернулся к Лиз и сел в кресло напротив неё.
Он печально посмотрел на девушку и обхватил свою голову широко раскрытыми ладонями, пропустив волосы между пальцев. Костяшки пальцев напряглись, сжимая седую голову. Наконец самообладание вернулось к мистеру Ковгэнсу, и он опустил руки, откинув голову назад, продолжая молчать.
Элизабет, видя переживания профессора, не решалась нарушить тишину, которая была столь непроницаемой, что стала давить на уши.
— Но что пошло не так? — еле слышно пролепетала девушка.
Мистер Ковгэнс вздрогнул, как будто услышал выстрел пушки и продолжил рассказ, который давался ему с таким трудом.
— Я так далеко зашел в своем стремлении держать братьев как можно дальше друг от друга, что был безумно рад, поняв, что Джек очень увлекся разработкой своего заклинания, и, чтобы доработать его, решил пойти учиться в Тэмерон на год позже. По моим расчетам, он поступил бы в Тэмерон как раз на следующий год после того, как Дайнер закончил бы учебу в нем, окончив третий курс. После этого старший из братьев собирался в путешествие по Обычному Миру, что позволяло им не встречаться еще пару лет. Однако я не учел того, что Дайнер вместо того, чтобы учиться на втором курсе, пожелает целый год провести в Гротеке. Я настолько любил его, что с пониманием отнесся к его желанию, тем более что причина была более чем веская. В тот год Кровби захлестнула волна преступности, и Дайнер решил посвятить целый год своей жизни перевоспитанию тех, кто был сослан в Бронелс. Теперь я сомневаюсь в искренности его поступка, но тогда я верил, что парнем движет желание искоренить Зло. Сейчас я подозреваю, что Дайнер вкладывал Зло в души тех, кто освобождался из Бронэлса. Но я в своем желании разлучить их пошел еще дальше, и когда я узнал о замыслах Грэкхэма распространить Зло Книг в Обычном Мире, послал на это задание Джека. Однако я не смог предвидеть все, и их встреча, наконец, состоялась, хоть я делал все, чтобы это случилось как можно позже. В день их встречи в Кровби произошло много невероятных вещей, которые никогда не происходили ранее в этой стране. Но мне удалось все уладить и после этого лишь оставалось контролировать обоих братьев. Потом все вырвалось из-под моего контроля, и я не смог остановить происходящее. Последующие события, как лавина, обрушились на меня.
— Почему же после их встречи вы не сказали им об их родстве? Ведь Дайнер чуть было несколько раз не покончил с Джеком, — недоумевала девушка.
— Так они действовали поодиночке друг против друга, ослабляя свои силы и силы противника. То есть они теряли свои способности, вступив во вражду меж собой. Это давало мне время разобраться с Книгами. После я собирался уладить проблему братьев, но я не успел. Один из них добровольно сбежал к отцу, а другой попал туда с помощью Гоблина. Я даже не знаю, когда именно Дайнер стал помогать отцу. Иногда я начинаю думать, что он всегда был на его стороне. Как же я ошибся в этих ребятах!
— Но кто же тот Гоблин, который забрал Дайнера? — осторожно поинтересовалась девушка, нервно перебирая пальцами.
— Один из приспешников Злого Мага. Он дал возможность избежать сыну своего повелителя жалкой участи — попасть в Бронелс, или того хуже — сгинуть в водах Океана Нейтральности. Только один из подопечных Грэкхэма мог победить Дайнера с его волшебной мощью.
