— Нет.
— Говорю. Охрененно-охрененная. Так даже лучше, чем вчерашние локоны, — тянет ко мне свою лапу и пропускает между пальцев прядь моих растрепанных волос. Это вообще что такое?! — И без помады тебе гораздо лучше, да и целоваться так удобнее. Так, ладно, надо собраться. Ты меня на порог не впустишь типа?
— Типа нет. Я никуда с тобой не поеду, как ты понял.
— Да я это и так знал. Было бы странно, если бы ты так быстро мне уступила. Я бы даже разочаровался. Черт, подкинул тебе идею. Не бери в голову, все равно будет по-моему. Давай, Леночка, пропускай меня внутрь, а то мой сюрприз испортится, — с ума сойти, просто пуленепробиваемый мужик. Надо было его с маской на лице встречать!
— Ты меня вообще слышишь? Я серьезно, Вадим. Не буду скрывать, что мне понравились цветы, духи и даже в некотором смысле твое внимание. Но мы не подходим друг другу.
— Почему? — вполне серьезно интересуется он, хмуря брови. А я только сейчас понимаю, что он действительно не собирался ни в какой ресторан. Одет он, мягко говоря, не как вчерашний грозный бизнесмен. Джинсы, белый джемпер и пальто нараспашку. — Я тебе противен? — Вадим прерывает мои раздумья чрезмерно громким голосом, буквально испепеляя меня взглядом.
— Нет, — как ни странно, действительно нет! И даже соврать не смогла.
— Тогда что не так? Я не говорю мне признаваться в любви до гроба на второй день знакомства.
— Тебе тридцать девять лет. Почти сорок. Мне на секундочку двадцать четыре. Говорю сразу, я не считаю тебя старым, но разница в возрасте весьма ощутима. Это…неправильно. Разные взгляды на жизнь и…да куча всего. К тому же ты какой-то…маньячный.
— Давай только не заливай про разницу во взглядах на жизнь и прочее. Мне не девяносто, не бойся, завтра не умру.
— Зато послезавтра сможешь. Не хочу быть вдовой. И вообще….
— Ну ведь есть шанс, что ты, Леночка, умрешь раньше меня. Да хоть сейчас ты можешь выйти на улицу и какой-нибудь дебил тебя собьет на машине.
— Да неужели? И кто будет этим дебилом? Я почти уверена, что это будешь ты!
— Я бы никогда не сбил тебя насмерть, — как ни в чем не бывало произносит Вадим. — Только так, чтобы ты что-то повредила… ну максимум руку или ногу, чтобы потом за тобой ухаживать… А вообще я шучу. Забыли, — и вдруг нам мгновение мне показалось, что он вполне серьезен.
— Ты не шутишь! Ты только что вздумал меня реально сбить?! Я это по твоим глазам видела!
— Хватит нести херню. За кого ты меня принимаешь?
— Ты правда хочешь услышать ответ? Вадим, ты очень…странный человек.
— Господи, ну сломал я твою машину, чтобы появилась возможность поближе пообщаться. Я тебя хоть пальцем тронул? Нет! Так чего ты тут херню устраиваешь сейчас? Я не уйду и точка. Сказал, что будешь моей женой, значит будешь. Либо сейчас приглашаешь меня к себе по доброй воле, либо пойдешь в ресторан в спортивках. Мне так даже больше нравится. Ну? — секунд десять я еще раздумываю, но все же приоткрываю дверь шире, пропуская скалу вперед.
— С этого бы и начала. Надо с матерью тебя срочно познакомить, она тебя научит гостеприимству.
Вадим не спешит заходить. Отходит чуть вправо и берет большую подарочную коробку. Мать моя женщина, ну что за мужик такой?! А там что?
— Краткий обзор квартиры сделаешь потом, но ванную сразу покажи.
— Руки помыть?
— Нет, отлить. Ой, не делай такое лицо, я потом руки помою. Ну чего ты на меня так смотришь? — скидывая обувь интересуется Вадим.
— Я не разрешаю людям писать в мою ванну.
— Расслабься, я собираюсь делать это в раковину. Тяжело с тобой, Лена, — шумно вдыхает Вадим. — Дай мне просто помыть руки, женщина. Я собираюсь сейчас ужинать, ну не грязными же руками.
— Первая дверь слева.
— Так бы сразу и сказала. Не скучай, Леночка. Я быстро.
Наглый, бесцеремонный мужик, которого становится слишком много в моей жизни. Хуже всего, что я совершенно не могу ничего контролировать! Вернулся он действительно быстро. Так, что я толком не успела очухаться, не говоря уже о том, чтобы посмотреть, что в коробке. Да, да, мое любопытство не знает границ. Вадим ловко ставит коробку на комод, открывает крышку и принимается закатывать рукава джемпера. Блин, лапы у него просто огромные. И вены! Вены такие выраженные, как будто сейчас лопнут.
— О чем ты так сладко думаешь, Леночка? — поворачиваясь ко мне интересуется Вадим.
— О варикозе.
— У тебя варикоз? Я знаю хорошего флеболога, мать к нему недавно водил.
— У меня нет варикоза, — раздраженно бросаю я.
— А вот это мы сейчас и проверим, — Вадим резко наклоняется вниз, и берет меня за щиколотку. Держит не больно, но крепко.
— Пусти мою ногу!
— Тихо. Мне нужно надеть подарок. Не истери, — говорит он вполне сдержанно. Аккуратно закатывает штанину и приподнимает ее вверх, оголяя мою ногу явно больше чем надо для браслета. И тут же принимается надевать его на меня. — Красивый браслет для красивой ножки.
Завороженно смотрю на свою щиколотку, на которой действительно красуется необыкновенной красоты браслет. И кажется там бриллианты. Тьфу, лучше бы фианиты, ей Богу. Но я тут же забываю о браслете, как только рука Вадима медленно поднимается вверх, буквально лаская мою кожу. Когда я наконец мысленно собралась прекратить это безобразие, Вадим сам отстранился от меня с улыбкой на лице.
— Давай ужинать. Я купил нам вкусняшку, знал же, что ресторана не будет.
Из коробки, ловким движением руки, он достает… всеми известное ведро с куриными жареными ножками….
Глава 13
Даже не знаю, чего мне сейчас больше хочется-ударить Гену или закурить. Нет, пожалуй, все-таки ударить. Заспанная морда моего помощника определенно выводит меня из себя больше, чем желание затянуться сигаретным дымом.
— Не спать! — толкаю Гену в плечо, тот от неожиданности распахивает свои сонные красные глаза, чем еще больше выводит меня из себя. Либо гулял, либо всю ночь не спал в поисках инфы. Однозначно лучше второе. — На выход, Геннадий, — указываю рукой на створки открывающегося лифта и пропускаю сонное царство вперед. Ну давай, попробуй остановись еще, точно пенделя дам. — Будешь так медленно идти, уволю.
— Вадим Александрович, дайте проснуться, на часах девять утра и между прочим воскресенье. Это не мой рабочий день. И я, на минуточку, не спал до трех ночи, взламывал страницы вашей девки и не только их. Совесть имейте, — и все-таки удар тебя ждет, Гена. Не по жопе, так в плечо.
— За что?!
— За девку. Еще раз так ее назовешь, плохо будет. Увольнение тебе покажется самым ничтожным из всего, что будет.
— Ну извините! Я не провидец, чтобы знать, как называть вашу… ее в общем. Вы в лучшем случае всех девками зовете. А так проблядушками и шмарами. Я выбрал нейтральный вариант. Все вам не так, блин, — потирая плечо, стонет Гена.
— Ладно, извини, был не прав. Я немного на взводе от того, что курить хочется. Как представлю, что все, больше ни одной сигареты, так меня в жар бросает. Как я это переживу-не знаю.
— Переживете. Я с двенадцати до тридцати курил. Год в завязке, как видите уже все нормально. Кстати, зачем было переться в офис, если я мог приехать к вам домой?
— Мать обещала заехать к двенадцати. Значит приедет в десять. Как видишь, ретировался вовремя. А еще прекрасный повод проверить, как работают мои сотрудники по выходным. Точнее новые сотрудники.
Киваю охранникам, которые как ни странно не спят на рабочем месте и прохожу к кабинету.
— В смысле? Как проверять? — открываю дверь в кабинет, пропуская Гену первым.
— Обыкновенно. Звони новой секретарше. Проверим ее готовность работать. Если за час двадцать не справится-уволена, толком не приступив к работе. Как раз проверим, бухает ли она по субботам, и способна ли накраситься и привести себя в человеческий вид за пятнадцать минут. Звони и приводи ее в чувства. Задание для нее-приехать вовремя с едой и кофе. Мне десять пышек, пять из них с сахарной пудрой, и большой капучино, только кофе не из пышечной, а из автомата на первом этаже.
