— Рад слышать страх в твоём голосе.
— Не льсти себе, — Грейнджер заправила прядь. — С молодняком любой волшебник справился бы на раз два. Кстати, они скоро явятся.
— Уходим, — Малфой схватил ведьму за руку и переместился прямо перед хижиной.
Юстина помешивала что-то в котелке, пока её мать снимала шкуру с убитых кролей.
— Госпожа! — девочка тут же бросилась к Гермионе.
Что, во имя всех драконов, здесь происходит? Лес кишит чудищами, дети обнимаются с ведьмой, а местные даже и не думают позвать сюда охотника. Драко наблюдал, как женщина благодарила Грейнджер. В аду уже снегопад такой, что пламя погасло.
— Спасибо, господин, что спасли меня.
— Ты не знала, что там грендель? — Малфоя мало интересовала восторженная речь.
Женщина настороженно посмотрела на Гермиону. Та лишь кивнула, будто давала разрешение сказать правду.
— Знала, господин. Но я хожу в Драконьи горы по поручению госпожи. В этот раз по неосмотрительности угодила в ловушку. Хорошо, что Юстина была со мной. Смогла привести помощь.
— Зачем ты помогаешь ведьме? Вы ведь знаете, на что она способна.
— Госпожа заботится о нас. Охраняет лес, поддерживает порядок. В Дразорберге чтят традиции и помнят, что и человек может стать чудовищем. А в чудовище может быть намного больше человеческого, чем в самих людях.
Драко не сказал ни слова. Мало того, что женщина не боялась Грейнджер, она её в каком-то смысле обожествляла. Чокнутые создания. Малфой направился к реке смыть с себя вонючую болотную жижу. Ведьма оберегает деревню. Праматерь монстров, слишком много событий за последние пару дней. И чертово сомнение, которое она пыталась поселить в его голове, уже пускало свои корни. Не все чудища, которые встречались охотнику на пути, были настоящими чудовищами. Семья Забини, несколько вурдалаков, даже сирена. Все они жили мирной жизнью, не убивая людей. Но ведь Грейнджер — ведьма… А ведьмы не знают пощады.
Драко не заметил, как оказался у края воды. Сняв с себя намокшую одежду, он нырнул в реку, наслаждаясь прохладой. Не самое подходящее время для купаний, но вонь болот, казалось, проникла всюду. Мерзость. Не хотелось выходить на сушу. Мягкое течение расслабляло, и Малфой потерял счёт времени.
В очередной раз вынырнув на поверхность, Малфой заметил, как на берегу стоит Гермиона с плащом в руках.
— У тебя уже отросли плавники или ещё нет?
Девушка улыбалась, будто они были старые друзья. Будто им не суждено сразиться в смертельной схватке, в которой выживет только один. Будто не понимала, что только метка на плече сохраняет ей жизнь.
Охотник вышел из воды и обратил внимание, как Грейнджер рассматривает его обнаженный торс.
— Столько шрамов.
— Большинство от твоих сестёр, — сказал Драко, подходя ближе.
— Значит, любишь подпускать ведьм к телу. Неразумно. Посмотри, что это сделало с твоей прекрасной кожей, — усмехнулась Гермиона. — У меня тоже есть шрам. От охотника.
— Покажи.
Карие глаза взметнулись к его тёмному взгляду. Мужчина видел, что она сомневается.
— Он, вероятно, не пережил встречи с тобой.
— Нет, очень даже пережил, — Гермиона закатила рукав.
На её предплечье виднелся порез в виде креста. Такой же был у Малфоя. Столько, сколько он себя помнил.
— Откуда у тебя это? — Драко провёл пальцами по бледному рубцу и повернул свою руку, показывая собственные отметины.
— Я же уже тебе говорила. Ты уверен в своих воспоминаниях?
— Мы встречались раньше? Скажи мне правду, — охотник схватил Грейнджер за плечи и притянул к себе. — Скажи мне всё, что знаешь.
— Шрам нанесён клинком дроу. Нельзя подделать, нельзя наколдовать, — тихо прошептала Гермиона. — Лезвие принадлежало Нарциссе Малфой.
— Ты знала мою мать?
— Как и ты знал мою.
Драко отстранился. Нарцисса повстречала только одну ведьму. И та убила её. Тогда получается…
— Твоя мать — лесная? — охотник сжал кулаки. — Отвечай мне.
— Да. Была. Она погибла много лет назад.
— Ты расскажешь мне всё и прямо сейчас, — он снова сжал хрупкие плечи. — И мне плевать на твою болтовню и чары. Говори.
— Твои глаза застилает месть. Даже если бы я согласилась, то ты бы не поверил. Думай, что хочешь, но я не убиваю ни людей, ни дроу, ни кого бы то ни было ради кормежки или…
— Не ты убила тех семерых мужчин? Скажи мне. Кто-то другой зажёг огонь Мефитрена? — желчь сочилась из каждого слова.
— Разговор окончен, — она не ответила и, вырвавшись, направилась в сторону хижины, по дороге бросив плащ.
Обманка. Иллюзия. Колдовство. Ведьма пытается спасти свою шкуру, поэтому и выдумывает всякую ерунду. Только вот история не складывалась. Слишком много сомнений теперь выросло в душе Драко. И слишком много вопросов возникло. Яд снова начал дробить кости, вызывая очередной приступ боли. Надо возвращаться. Не спускать с неё глаз ни на секунду. Следить за каждым шагом. Соглашение продержит их рядом до полнолуния по меньшей мере. Этого хватит, чтобы выяснить, что скрывает Грейнджер. И что ей известно.
До самого вечера она не проронила ни слова. Готовила еду, колдовала, читала какие-то книги. И настойчиво делала вид, что не замечает Малфоя, которому становилось все хуже. Яд питался от отсутствия равновесия в душе, и поэтому тело никак не могло восстановиться. Мужчина больше не горел от жара, его бил сильный озноб, будто он лежал в Ледяной пустоши.
Ни меховая мантия из белого гураля, ни одежда, ни одеяло не могли согреть холодную кожу, в которую словно впивалось миллион иголок. Даже дыхание было скованным и сбивчивым.
Дрожь дробила кости, и Малфой падал во мрак. Пустоту. Не было ни единого луча света в бесконечной тьме. Сил на борьбу почти не осталось.
Если бы у меня была сотня жизней, я бы отдала их всех за твою одну.
Он почувствовал, как нечто обволакивает его кожу, отдавая драгоценное тепло. Драко прижался, ощущая как медленно отступает холод. Сознание очищалось, и мужчина смог открыть глаза. Рядом лежала обнаженная ведьма и обнимала его, согревая собственным телом. Она смотрела на него с грустью и что-то шептала.
Правильно бы было отстраниться. Уйти. Между ними только глубокая пропасть из мести и ненависти, которую не перекрыть и не исправить. Но почему-то именно её прикосновения создавали в душе Малфоя то, что он и не надеялся почувствовать. Равновесие. Тогда ненавидеть друг друга они будут завтра.
Охотник слегка толкнул ведьму и едва заметно кивнул. Грейнджер понимала без слов. Словно знала, о чем он думал. Знала каждый дюйм его души и разума. Она перевернулась и позволила ему прижать себя ещё сильнее. Еще ближе.
Малфой должен набраться сил. И драгоценное тепло хрупкого тела могло спасти его от пожирающей бездны драконьего яда. Травянистый запах волос успокаивал, а дрожь окончательно прошла. Драко проваливался в сон, впервые ощущая умиротворение. И в какую-то секунду ему даже стало жаль, что их пути никогда не сойдутся в одну линию.
Насмешка судьбы. Правильней, чтобы Грейнджер здесь не было. Чтобы она забрала свои чертовы чары и шелковую кожу к адским псам. Он должен сказать ей. Иначе сон поглотит его полностью. Сил оставалось на одну единственную фразу.
— Мне лучше уйти…
— Тебе лучше остаться.
========== Жёлтая мгла ==========
Утреннее солнце резало глаза. Так сильно, что оставаться в постели было практически смертельно. Драко почувствовал на коже размеренное дыхание. В этот раз она действительно осталась. Не исчезла под покровом ночи. Вчера вся его ненависть куда-то испарилась, оставив лишь желание прикасаться к шёлковой коже ведьмы.
Малфой втянул носом воздух, пытаясь запомнить запах, который почему-то казался ему знакомым. Мелисса, мята, полевая ромашка… За последнее время произошло столько странностей, что задумываться над ароматом кудрявых спутанных волос не было никаких сил.
Вина саднила старой болью, будто, обнимая Грейнджер, он предавал собственную семью. Отказывался от принципов, что строил годами, и равнялся как на непоколебимый идеал.
