- Валяй, - говорю, разливая остатки вина в бокалы.
- Козлина твой Андреев. Просто натуральная коз-ли-на.
Усмехаюсь.
- Он хоть раз задумался, почему ты ему отказала? Хоть раз еще заявился?! Если по-настоящему любишь человека, будешь таскаться за ним до посинения, пока правду не выяснишь. А он в Москву сбежал.
- Матвей тогда в аварию попал.
- Ой, Вика. Не оправдывай его. После аварии он херни творил видимо-невидимо. А ты ребенка его вынашивала и со всем одна справлялась.
- Ну, он ведь не знал.
- А ты ему презумпцию невиновности не устраивай. Не знал… Жизнь – это как в налоговом кодексе. Неважно, знаешь или нет. Накосячил – значит, виноват.
- Ты слишком строга к нему, - кривлю губы.
Этот разговор начинается мне поднадоедать. Особенно в свете того, что завтра среда.
- Это ты слишком добра к нему, Вика. Он ведет себя как урод.
На кухне повисает давящая тишина.
Тая, пожалуй, мой самый близкий человек на сегодняшний день. Но даже от нее слышать такие слова я не готова.
Долго раздумываю, что сказать. А потом произношу:
- Наша встреча с Матвеем и все последующие за ней ситуации – это бег с препятствиями. Словно Бог и не планировал оставлять нас в покое, понимаешь? Кому расскажи, обязательно заявят - так не бывает! Я старше его, муж, сын, потом беременность, Маша... У него? У Матвея тоже все непросто. Девушка, самодур-отец, мама при смерти, потом я предала, под колеса еще попал…
- Ма-ша опять же, - едко отпускает Тая.
С улыбкой швыряю в неё пробкой от вина. Ну и дурочка же она у меня!
- Он танцевать больше не может, понимаешь?
- Вика, ты может тоже, больше никогда-никогда не родишь!?
- Это другое, - качаю головой и допиваю оставшееся вино. – В общем, знаешь. Я хочу, чтобы каждый перед тем, как осудить нас, попробовал представить этот путь. И только потом делал выводы. Кто-то бы сломался. А мы с ним живем. Каждый в меру своих возможностей.
- У него ши-и-карные возможности, как я погляжу, - недовольно ворчит Тая. – Женился на одной. Трахаться будет с тобой.
- Я сама на это согласилась, - отшатываюсь к открытому настежь окну. – Только вот не представляю пока, как всё будет…
Следующий день пролетает со скоростью кометы, будто бы всё в этом мире подчинено одному – чтобы быстрее настали заветные семнадцать ноль-ноль.
Марка оставляю с Таей и выезжаю по указанному на листке адресу.
Для первой встречи с Матвеем я умышленно выбрала такой наряд, будто бы пропустила этап подготовки к ней.
Обычное светлое платье-лапша и белые кеды. Из белья только бесшовные трусики. На лице пара мазков румян и блеск для губ. Волосы свободно рассыпаны по плечам.
Бросаю машину во дворе заурядной девятиэтажки.
Терпеть не могу, когда в адресе не указывают подъезд и этаж. Около пятнадцати минут трачу, чтобы разгадать этот ребус и наконец-то вскрываю дверь нужной мне квартиры ключом.
Внутри довольно прохладно (спасибо господину Андрееву за то, что нашёл для нас дом свиданий с кондиционером).
Матвей уже здесь. По крайней мере, судя по обуви в прихожей.
Скидываю кеды, оставляю ключи и сумочку на пуфике при входе и иду внутрь.
По запаху понимаю, в квартире только что сделан косметический ремонт. Просторный коридор заканчивается уютной гостиной. Чисто из любопытства заглядываю на кухню. Модный гарнитур, холодильник и икеевский белый круглый стол со стульями. Неплохо.
Прохожу дальше в поисках спальни.
Распахнув дверь, застаю Матвея, мило спящего в кресле. Затихаю на пороге, не смея пошевелиться и нарушить его сон. Пока его глаза прикрыты, а крылья носа чуть подрагивают от ровного дыхания… он такой же, как раньше.
Зажмуриваю глаза. Я справлюсь. Это же мой характер. Идешь и делаешь.
И здесь получится. Надо просто ненадолго закрыть сердце и прилепить на него записку «ПЕРЕРЫВ. Буду через пятнадцать минут».
Меня ждет двадцать одна такая среда.
Двадцать один раз и я больше никогда его не увижу.
Двадцать один раз, чтобы убедить саму себя в том, что Матвей мне не очень то и нужен.
Жадно рассматриваю ежик из коротких волос, лицо с модной небритостью и крепкое стройное тело.
Пиджак с галстуком скинуты на спинку кресла. На Матвее только уже привычные строгие брюки и черная рубашка.
Взгляд падает на левую руку. Кольца нет.
Мои условия соблюдены.
Это также доказывает пачка презервативов, небрежно кинутая на широкую кровать, застеленную бежевым покрывалом.
Андреев словно чувствует мой взгляд, потому что его ресницы дергаются и веки поднимаются.
- Привет, - говорит он, чуть привставая. Трет ладонями заспанные глаза.
- Привет, - отвечаю, заходя в спальню.
- Уснул, - оправдывается.
- Всё хорошо. Кто здесь убирается? – интересуюсь, снимая покрывало с кровати. Пачку с презервативами вскрываю.
Матвей следит за моими движениями и хмурится:
- В смысле?
- Постельное, - взбиваю подушку. - Здесь свежее?
- Конечно. Клининг будет работать каждую неделю.
- Хорошо, - киваю. – Начнем!?.
Зацепляю подол платья пальцами и тяну наверх, далее аккуратно складываю, соединяя рукав с рукавом и составляя из него ровный квадрат, который также убираю на тумбочку.
Кожу приятно пощипывает охлажденный кондиционером воздух. Соски заостряются и под грудью зарождается сладкое томление.
- Пфф, - выдает Матвей озадаченно, исступлённо трет ладонью затылок. – Так сразу?
- На разговоры я не настроена, - чуть улыбаюсь и придвигаюсь к нему ближе. Дергаю ремень на брюках.
Матвей стряхивает мои руки и резко обнимает за талию, прижимаясь теплыми губами к животу. От его поцелуя мурашки разлетаются в разные стороны, и я инстинктивно содрогаюсь всем телом.
Обхватываю его голову и проникаю пальцами в густоту волос.
«Всё, что у нас было – это нелюбовь» -стреляет в голове фраза, сказанная им в офисе.
Я думала, я справлюсь. Но получается из ряда вон плохо!
Матвей резко вытягивается и жадно целует мои губы. Горячими ладонями оглаживает кожу вдоль позвоночника.
Он весь будто бы печка. Жаркий не в меру. Хочется одновременно погреться и не обжечься. Как найти золотую середину?
Снова рву кожаный ремень на брюках, и расстегиваю ширинку. Сжимаю упругий член через ткань боксёров.
Ну? Это же он! Мой Матвей!
Отвечая на поцелуй, ловлю сбивчивые мысли:
«Я люблю свою жену»
«Наши отношения были завязаны лишь на сексе»
Быстро разворачиваюсь спиной и прижимаюсь ягодицами к твердому паху. Трусь об него, словно мартовская кошка. Его ладони тут же находят возбужденную грудь, требовательно сжимают острые вершины.
Понимая, что он готов, приступаю к следующему этапу.
Заползаю на кровать и прогибаюсь в пояснице, оттопыривая зад.
- Презерватив надень, - говорю, утыкаясь лицом в одеяло.
Слышу шелест обертки и чувствую немедленное прикосновение к мокрой промежности. Закусываю большой палец до боли.
- Хорошая, - вырывается. Он тут же замолкает, словно лишнего сказал.
Отодвинув полоску белья, Матвей без подготовки резко проникает во влагалище. Ладони оказываются на талии, а его бедра со шлепками вколачиваются в мои ягодицы.
Всё длится довольно недолго.
Пытаюсь сконцентрироваться на ощущениях, но мысли то и дело скатываются назад.
«Я люблю свою жену»
«Я люблю свою жену»
«Я люблю свою жену»
Кусаю губы и всхлипываю. Две одинокие слезинки выскальзывают из уголков глаз.
Он мой.
Был мой.
А теперь чужой.
Похоть внизу живота раз за разом, словно ураган скручивается и испаряется.
Движение члена внутри становится всё энергичнее, а звуки, издаваемые Матвеем всё ниже и отрывистее.
Наконец, он производит финальный рывок и хрипло стонет. Ладони перемещаются на мои ягодицы, и грязно разводят их в стороны.
- Пздц, - произносит Матвей, по всей видимости, наслаждаясь открывающейся картиной.
