Сбежать от светло-серых глаз, от его запаха, от прошлого, от него и в какой-то мере даже от себя… в настоящий момент хочется вообще исчезнуть. Сгинуть.
Вместо этого, словно во сне поднимаю голову и целюсь на Матвея. Почему? Почему он такой красивый?
Смотрю прямо, словно раздумывая. В меру дерзко, в меру безразлично.
Я сильная.
Я всегда это знала.
Сдалась я в жизни только один раз. Когда уступила его отцу. Банально, но испугалась за благополучие Марка.
Со мной почти сутки «разговаривали». Люди обученные, подкованные с точки зрения психологии и реакций женщины. Знающие, как именно нужно вызвать страх. Возможно, применили гипноз, точно не помню.
Все было как в тумане.
Пожалела ли я?!
Тысячу раз.
Ровно до того холодного дня, когда умер мой второй сын. В тот день я клятвенно пообещала, что больше ни о чем и никогда не буду сожалеть.
И бояться тоже больше не буду.
Весь ужас обстановки заключается в том, что мне до смерти хочется согласиться на его безумное предложение.
У меня никогда не было серьезного рода зависимостей, вроде алкогольной или, не дай бог, наркотической. Я даже десерты не особо люблю.
Ситуация с агонией по мужчине напротив - первейшая в моей жизни тяжёлая зависимость.
Онсказал мне миллион страшных слов.
Онобидел меня так, как только мужчина может обидеть женщину. Как только может убить словом человек другого человека!
Он обидел меня так, как будто он и не человек вовсе…
«Недотрахались»!
Не знаю, что Матвей там себе сочинил, но с моей стороны тогда, два года назад. Это была любовь. Я любила его взахлёб!.. Любовь. Которую я мечтаю перестать испытывать. Хоть на секундочку, на гребаное мгновение хочу перестать чувствовать эти стянутые канаты в груди.
А чтобы чувства перестать ощущать, их надо прожить как следует от начала и до конца. И хорошие, и плохие.
Поэтому пока Матвей Андреев будет стремиться «дотрахаться», я буду все эти пять месяцев заниматься тем, чтобы окончательно его долюбить.
Долюбить и отпустить.
Раз и навсегда.
Облизываю пересохшие губы и хватаю шариковую ручку, лежащую рядом с договором.
- У меня есть несколько условий, - говорю деловым тоном, распрямляя спину.
Матвей довольно скалится, вальяжно разваливается в кресле и царапает пальцами щетину на щеке.
- Говори.
- Первое – никаких извращений и никакой боли. Только классический секс.
- Пфф… По-моему, я никогда в жизни не давал тебе повод думать, что я садист, - озадачивается.
- Я тебя… не знаю, - обрываю его, делая взмах рукой. – Ты для меня чужой.
Ловлю в его глазах отголоски жгучей боли и внутренне расслабляюсь.
Да, мой хороший, я тоже умею метиться в рваные раны.
- Окей, - говорит Матвей сдавленно. – Без извращений. Могу гарантировать.
Киваю и опускаю глаза, чтобы перевести дух. Нас бьют – мы летаем!
- Встречаемся только раз в неделю, - произношу следующее условие.
- Не согласен.
Наши взгляды вновь сталкиваются в лютой схватке. Намеренно легонько дотрагиваюсь ладонью до ворота на платье, и Матвей капитулирует тут же, перемещая глаза на мою грудь.
Улыбаюсь.
- Один раз в неделю или я отказываюсь, - говорю, сверля его лицо.
Он сжимает зубы до хруста и бьет ладонью по столу:
- Окей.
- Следующее. Позаботься о безопасности. На прошлой неделе я воспользовалась экстренной контрацепцией. Впредь избавь меня от этих забот.
Широкие брови чуть хмурятся, а тяжелые скулы заливаются краской.
- Хорошо, если для тебя это так важно.
- Важно, - киваю и слежу, как после следующей фразы из его груди вылетает разорванный полувыдох. –От тебяя детей не хочу.
Больше не хочу…
Кадык на его шее вздрагивает, а плечи медленно раз за разом опускаются.
Дыши, мой хороший, дыши! Все только начинается.
- Квартиру, которую ты снял, мы будем оплачивать пополам, - говорю, рассматривая целостность маникюра. Мне элементарно как воздух необходимо спрятать куда-то свои глаза от него.
Боже.
Я так долго была сильной!
Просто харассмент над собой - сдаться здесь и сейчас.
Закусываю внутреннюю сторону нижней губы и упиваюсь тупой болью. Душевные страдания постепенно утихают и я, чувствуя соленый привкус на губах, продолжаю:
- … А так как аренду мы платим поровну, я имею право попросить тебя не приносить в эту квартиру свое обручальное кольцо, - чуть киваю в сторону его левой руки. – Никогда.
- Без проблем, - тут же произносит он тихо и смотрит на часы. – Что-то еще?
- Да. Последнее.
- Вещай, - грудь под белой рубашкой напрягается, словно перед заключительным ударом.
- После Нового года, - выговариваю сипло. Сглатываю слюну и давлю всхлип внутри. – После Нового года я не желаю тебя видеть. Никогда. Какие бы причины ни были – запомни, Матвей. Я-НЕ-ХОЧУ-ТЕБЯ-ВИДЕТЬ!
Он резко поднимается и уходит вновь к окну. Опирается рукой о перекладину и пялится вниз, на улицу, будто там есть что-то важное для него в эту минуту.
- С этим проблем не будет, - произносит мертвым голосом.
- Тогда, - финалю, разводя руками. – Вроде мы все обсудили.
Матвей разворачивается и достает из выдвижного ящика стола белый пухлый конверт.
- Это ключи и адрес, - кидает небрежно прямо передо мной. – Встречаемся каждую среду в пять часов вечера. Без предупреждений. Звонки, смс запрещены. Отказы тоже.
- А если я ногу сломаю? – спрашиваю едко, быстро подписывая договор аренды.
- Хоть голову, если это не помешает тебя трахнуть.
Получасовое напряжение трансформируется в острое возбуждение, и чтобы скрыть это, я подпрыгиваю с места.
Один экземпляр из пакета документов забираю себе. Ровно, как и конверт с ключами от квартиры, в которой мы будем встречаться.
- Тогда, пока, - прощаюсь холодно, разворачиваясь на каблуках.
- До среды, - сухо отзывается Матвей, открывая ноутбук и погружаясь в работу. - Не опаздывай.
Глава 13. Виктория.
- Вика, это жесть. И ты согласилась? – спрашивает Тая, округлив глаза.
- Не смогла заставить себя ему отказать. Скорее такая формулировка, - отвечаю, поигрывая вином в бокале.
- И как ты будешь… хмм… спать с ним? После всего, что он тебе сказал? - качает она головой.
Медленно отворачиваюсь.
За окном летняя жаркая ночь. От духоты ничего не спасает.
Душно.
От себя тоже душно. И от Таи с ее вопросами, на которые у меня нет ответов.
- Завтра и проверим, - тихо проговариваю. – Ты знаешь. Я тут подумала. У меня же никогда не было секса без чувств. Лёша был моим первым мужчиной. Сначала вообще пальчики на ногах от удовольствия поджимались, затем это чувство сменилось чем-то понятным и… уютным, что ли.
- Уютный секс? – смеется подруга.
Я тоже улыбаюсь.
- Не знаю, как объяснить. Наверное, сравнимо с вождением автомобилем, - давлю смешок. – Когда каждый раз садишься в водительское кресло и знаешь где и какая кнопка. Знаешь, за что они отвечают. К примеру, если ты точно уверен, что в данный момент включаешь фары, а не дворники на лобовом. Это как-то успокаивает. Ну, ты здесь вроде как в теме. Приходит время, когда окончательно расслабляешься и просто едешь. Не задумываясь, что сделаешь что-то не так. Не туда нажмешь, не там поцелуешь.
- Интересное сравнение, Вик. А ведь, так оно и есть. А захотел чего-то остренького, можно скорости добавить или на незнакомую трассу съехать.
- Вот с Лешей нам этого и не хватало, - задумчиво перемещаю взгляд на подругу. – Потом был Матвей. Он стал для меня хлопушкой. Ярким взрывом. Так смотрел на меня. Будто хочет покусать. И секс был такой же.
- Неуютный? – спрашивает Тая иронично.
- Взрывной, - киваю. – Но… черт возьми, это не был просто секс. Механический. Не-ет. Ради просто секса я бы не стала изменять Лёше.
- Да он примитивно хотел тебя задеть, Вика. Хочешь, скажу правду?! – задиристо поднимает руку Тая.
