завтрак было много.
Не торопясь, она приготовила омлет с жареными сосисками, сварила кофе. Они спокойно позавтракали, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Чудесная погода. А вчера был дождь. Джон вчера выкинул собачью голову. Надо бы прибраться на этаже в подъезде. Комаров стало меньше. Скоро осень.
Женская интуиция действует сильнее любых методов дедукции. Пока они завтракали, в девушке все больше и больше крепло чувство, что она где-то совершила непоправимую ошибку. Где-то свернула не в ту сторону. Она что-то упустила из виду, что-то выскользнуло из ее рук. В ней росло чувство потери, утраты.
Кофе имел горьковатый привкус шоколада. Такой же вкус начал приобретать разговор с Горой. Тина сама не могла понять, что с ней происходит. Вот же он, ее любимый мужчина, сидит рядом, совсем не беспокоясь, что завтракает обнаженным. Больше не отводит взгляд в сторону, а спокойно смотрит на нее. Даже изредка улыбается, хоть улыбки у него и кривые. Тина потерла виски, не понимая, почему вдруг так резко испортилось настроение.
Однажды она видела фонтан-шутиху в Петергофе. "Зонтик" он назывался и выглядел, соответствуя названию. На белой ножке стояла зеленая крыша в форме круглой шапки груздя. С краев крыши лилась вода, создавая замкнутую водяную стену. На пару секунд вода переставала литься, и можно было попасть внутрь, под крышу- "зонтик". А затем маленький водопад снова начинал спокойно литься вниз. Человек, попав внутрь, оказывался отрезанным от внешнего мира стеной воды. Сам прятался от "дождя" под "зонтиком", но при этом не мог выйти наружу, чтобы не вымокнуть до нитки.
У Тины вдруг появилось именно такое ощущение. Будто она спряталась от беды под крышей, а сама попалась в ловушку, и теперь не может найти выход. Там, снаружи, кипел внешний мир, а она оказалось запертой в капкане собственных чувств.
Расстались они с Горой возле ее дверей.
— Надевай наушники по ночам, — приказал он ей. — Если Джон договорится со своим другом, сходи на прием к психотерапевту. Я вернусь в субботу, вечером.
— Хорошо, — покорно согласилась она.
Гора чмокнул ее на прощание в лоб, и она побежала на работу, перескакивая через ступени. Девушка отмахнулась от предупреждающего шепота своего внутреннего голоса, подумав, что ей действительно надо лечиться. Пока она еще в здравом уме и твердой памяти, пока не стало поздно.
Гора, проводив Тину взглядом, вернулся к себе в квартиру. Джон, сонный, вышел из лаборатории ему навстречу, глубоко зевая. Синеглазый мужчина только встал, был в одних красных, семейных трусах. Его волосы торчали в разные стороны, делая его еще больше похожим на сонного ежа.
— Ты все подготовил? — спросил Гора, заметив его.
— Все по твоей инструкции, — еще раз зевнул Джон. — У нас в холодильнике только заспиртованные собачьи мозги. Будешь?
— Смешно, — усмехнулся Гора. — Я сыт. Переодеваюсь и в лабораторию. Сегодня нужно много сделать, ты мне поможешь.
— О-о, — деланно протянул Джон, почесывая живот. — Я только за. Схожу только куда-нибудь, перекушу.
И пошел в ванную, напевая песенку собственного сочинения со словами:
— Я красавчик, люби меня, бэби…
Рабочий день Кристины прошел так же, как сотни дней раньше. Начальство кричало и требовало, она выполняла. К вечеру, садясь в маршрутку, девушка чувствовала привычную повседневную усталость. Ее мысли перескакивали с собранных документов для налоговой инспекции на безумную ночь любви с Горой. Девушка уже скучала по нему.
Гора не был красавцем, но было в нем нечто такое, что притягивало ее, как магнит. Он сильно отличался от всех парней, с которыми она раньше встречалась. Чем? Она не знала. Но без него мир казался тусклым, как глубокая бесконечная осень с голыми, без листвы деревьями. Его появление словно разбудило ее из глубокой спячки, будто она и не жила до него.
Маршрутка с немногочисленными пассажирами миновала центральный проспект, проскочила пробку, ловко перестраиваясь из ряда в ряд. Время приближалось к семи часам вечера, большинство таких же людей-муравьев спешили домой по улицам с хмурыми лицами, погруженные в бытовые проблемы. Но ближе к ее остановке маршрутка опустела.
Кристина вышла на своей остановке, скользнув взглядом по кавказской внешности водителя. Тот нетерпеливо дождался, когда последняя пассажирка выйдет наружу, и, нажав на газ, умчался прочь.
Тина направилась к дому. Вокруг воцарился непривычный покой. Ее путь лежал через небольшой рынок, шумящий днем многоголосьем разных народов. Сейчас же ларьки "фрукты-овощи" призраками белели закрытыми жалюзями. Одинокими статуями возвышались пустые прилавки с пятнами от рыбы, зелени, фруктов. Вяло колыхалась под летним вечерним ветром брезентовая ткань с навесов мясных ларьков.
Тишина, окружающая ее, напугала девушку. Ведь время на часах было всего шесть сорок пять вечера! Почему рынок так рано закрылся? Почему на улицах так мало людей? Подобное безлюдье на одной из главных улиц города она наблюдала только раз в жизни — в девять утра первого января, когда 99.9 % населения отдавались отдыху после бурной новогодней ночи, и лишь 0,1 % несчастных вынуждены были переться на работу.
Но сегодня было двадцатое августа, четверг, вечер обычного дня. В это время рынок еще работал, у них был наплыв покупателей, идущих домой с работы. Но сейчас все живые люди словно куда-то испарились. Странный вечер, отличающийся от других непривычным безмолвием. Не проносились машины по дороге рядом с рынком, не доносилась музыка из окон многоэтажек вокруг.
Тина поежилась от ощущения того, что осталась одна в целом мире. Быстро прошла через рынок, нервно оглядываясь по сторонам с вытаращенными глазами. Когда стоит такая тишина, любой звук может заставить поседеть от ужаса. А нервы девушки и так были на пределе, она все больше думала, что сходит с ума.
Вконец поддавшись панике, Тина позорно сорвалась на бег, едва завидев стену своего дома. На ходу нашарила ключ от домофона в кармане и, ткнув им в горящий красным цветом "глазок" замка, ворвалась внутрь хрущевки.
В подъезде здания тоже никого не было.
На ослабших ногах девушка прошла к лестнице, чутко прислушиваясь к окружающей тишине. И, чем больше вслушивалась, тем больше пугалась — тишина стояла могильная. Для пяти этажей густо заселенного дома это было странно. По воздуху летали разнообразные ароматы, от запаха жареной картошки, до вони кошачьей мочи, но не с одного из этажей не доносилось ни звука.
Почему так тихо? Может, Тина заснула в маршрутке и сейчас просто спит? Для достоверности ущипнув саму себя, убедилась, что все происходит в действительности: боль была весьма ощутимой. Или может она оглохла? Топнув ногой по каменным ступеням, услышала глухой стук — со
