Люсьен закрыл глаза.
— Слоан…
— Нет. Теперь моя очередь. Я была напугана. Слишком напугана, чтобы выйти на улицу и остановить его. И слишком боялась, что он причинит боль моему отцу, если я расскажу ему. Возможно, если бы я ему рассказала, всё было бы по-другому. Но мы никогда не узнаем, потому что я позвонила в 911, хотя ты и просил меня не делать этого. И я наблюдала, как Уили Огден выводил тебя в наручниках, как ты и предполагал. И я никогда, никогда этого не забуду. Если бы в тот день я приняла другое решение, ты бы не узнал, как выглядит камера изнутри.
— Я бы узнал. В конце концов. Потому что был лишь один сценарий, при котором он остановился бы.
— Вот почему я позвонила. Потому что ты бы не оправился от этого. Ты бы всю жизнь думал, что ты такой же, как он. И между прочим, этот факт означает, что ты совсем на него не похож.
Люсьен втянул прерывистый вдох. его глаза прожигали мои.
— Но думать обо всех этих «что, если» — пустая трата времени, которое, как мы оба знаем, является драгоценным, — продолжила я. — Мне так жаль, что ты всю жизнь считал себя запятнанным. Думал, что не заслуживаешь счастья. Это разбивает мне сердце, Люсьен, потому что ты самый абсурдно щедрый человек, которого я когда-либо встречала. Ты видишь потребность и по-тихому её удовлетворяешь. Тебе не нужны зрители или похвалы. Ты посвятил свою жизнь исправлению ошибок на самом высоком уровне. И это героизм. Ты герой.
— Я так не думаю, — его слова были тихими, но его руки переместились на мои бёдра и нежно держали меня.
— Я знаю. И мне так жаль, что тебе пришлось бороться с этим в одиночку. Ты не виноват ни в чём, что когда-либо делал твой отец.
— По его словам, я был виноват во всём. В моей комнате было недостаточно чисто. Мои оценки были недостаточно хорошими. Я недостаточно громко называл его «сэр». Всё, что я делал, было неправильным.
Теперь моё сердце не просто разрывалось на части. Оно разбивалось на миллион осколков.
Я крепче прильнула к нему.
— Ты не сделал ничего плохого, Люсьен. Это всё из-за него. Он был сломанным человеком, который пытался сломить тебя, но потерпел неудачу. Даже в лучшие свои дни он не смог бы сравниться с тобой. Я так горжусь тем мальчиком, которым ты был, и тем мужчиной, которым ты стал. Ты вернул себе свою фамилию и придал ей хороший смысл. В тебе нет его. Я вижу в тебе больше от моего отца, чем от твоего.
— У меня вспыльчивый характер. Но я работаю над этим. Давно уже работаю, — он указал на Эмри, который всё ещё трескал фисташки как бурундук.
Я неделикатно фыркнула.
— А у кого нет характера? Важно то, что мы решаем с ним делать. Твоё самообладание впечатляет. И это говорит та, кто посвятила большую часть своей взрослой жизни попыткам вывести тебя из себя.
Люсьен покачал головой.
— Всё это время я думал, что должен простить тебя за то, что ты сделала.
— Как насчёт того, чтобы сделать это сейчас? — подсказала я.
— Ты никогда не должна была сражаться в этой битве, и ты точно так же никогда не должна просить прощения за это.
— У меня такое чувство, что ты готовишься извиниться передо мной. Ты голоден или у тебя обезвоживание? — спросила я.
Люсьен провёл костяшками пальцев по моей щеке.
— Тебе не нужно извиняться передо мной, Пикси. Потому что мне не нужно тебя прощать.
— Хочешь, типа, Сникерс или что-то в этом роде?
Он покачал головой.
— Прости меня, Слоан. Прости, что я винил тебя. Прости, что поставил тебя в положение, в котором, как тебе казалось, у тебя не было выбора. Прости, что до сих пор я никогда не говорил о том, чего на самом деле хотел или в чём нуждался.
— Что тебе нужно сейчас? — спросила я с придыханием.
— Ты. Только ты. Всегда ты.
Вот теперь я была по-настоящему напугана.
Люсьен сокращал расстояние между нами. Его горячее дыхание обдавало моё лицо, и я уже предвкушала ощущение его губ на своих.
— Я думаю, вы оба отлично поработали сегодня вечером, — сказал Эмри, разрушив этот момент, как человеческое воплощение слетевшей музыкальной пластинки. — Я бы хотел предложить вам дать себе время на то, чтобы узнать друг друга получше, и только потом принимать какие-либо решения.
— Время? — повторил Люсьен, словно это слово было горьким на вкус.
— Многое ещё предстоит исправить. Это реальная жизнь. Это не похоже на фильмы, где один широкий жест может убедить Слоан, что ты не собираешься снова закрываться и бросать её, — объяснил Эмри.
Я уже видела это выражение на красивом лице Люсьена. Ему брошен вызов, и он готов был принять его.
— Итак, кто хочет выпить вина? — спросил Эмри.
— Я, — воскликнула я с ноткой отчаяния в голосе.
***
Наоми: Как дела с Люсьеном?
Лина: Он уже выпустил тебя из своей спальни /поля зрения?
Я: Всё… сложно. Ну, не в спальне, а в любом другом месте. Он говорит, что предан нашим отношениям. Что не собирается менять своего решения. Он говорит все правильные вещи. Всё то, что я годами мечтала от него услышать. Но я всё равно чувствую, что буду полной идиоткой, если с радостью поверю, что он останется со мной и создаст семью.
Лина: А что, если он купит тебе замок или что-то подобное в знак того, что вы будете жить долго и счастливо?
Я: Я бы не отказалась.
Наоми: Или, может быть, его великим поступком будет прислушиваться к психотерапевту и постепенно доказывать тебе свою приверженность?
Я: Супер. Мы будем играть в «знакомство друг с другом», пока мои яйцеклетки превращаются в изюм. Я просто не думаю, что он сможет сделать что-то, что отменит двадцать с лишним лет недоверия. По крайней мере, не раньше, чем я превращусь в бесплодную пустошь.
Наоми: Есть и другие способы стать родителем.
Лина: Да. Тебе просто нужно дождаться, когда твой злой близнец бросит ребёнка, о котором ты не знала.
Наоми: Я скорее думала об усыновлении. Но могу подтвердить, что идея со злыми близнецами работает!
Лина: Эй, ребята, не хочу привлекать к себе внимание, но на следующей неделе я выхожу замуж!
Я: Нэш уже закатил моргановскую истерику из-за гипсофилы?
Наоми: Никаких истерик не будет. Только свадебное совершенство!
Глава 45. Чик-чик-расчик
Люсьен
Нэш: Удачи тебе сегодня. Убедись, что на следующей неделе ты сможешь пойти к алтарю.
Нокс: О, чёрт. Сегодня наш мальчик становится мужчиной?
Я: Пошли вы оба нах*й.
Нэш: Я чувствую себя нелюбимым и использованным.
Нокс: Да. Может, нам не стоит выполнять нашу часть сделки, пока Люси не научится вести себя прилично.
Я: Я ненавижу вас обоих и планирую надрать вам задницы при первой же возможности.
***
Я сделал глубокий вдох и поправил галстук перед зеркалом. Внешне я выглядел невозмутимым, даже, возможно, слегка раздражённым. Внутри я представлял собой бушующую бездну… чего-то. Я прищурился, глядя на своё отражение.
Я был Люсьеном Чёртовым Роллинсом. Никакое дерьмо меня не беспокоило. Я заставлял дерьмо беспокоиться обо мне.
Я в последний раз поправил манжеты, кивнул зеркалу и направился из комнаты, чтобы начать строить своё будущее.
Моё будущее сидело за барной стойкой и уплетало омлет, выглядя одновременно очаровательно и сексуально в обтягивающих джинсах и красном свитере с клубничными нашивками на локтях.
— Поехали, — сказал я, крутя ключи от Ягуара на указательном пальце.
Слоан подняла глаза, и я поймал её мимолётную улыбку. Долгие годы её первой реакцией при виде меня было хмурое выражение лица. Я не собирался принимать эту улыбку как должное.
— Ты не завтракал, — заметила она, взглянув на часы. — А сейчас ещё даже не 7:30 утра.
Я поцеловал её в нахмуренный лоб.
