— Добрый вечер, извините, задержался, — привлекаю к себе внимание.
— А вот и барин пожаловал, — усмехается Женька и тянет мне руку. Здороваюсь с братом, хлопая по плечу.
— Как Испания в этом году?
— Все так же, солнце жаркое, море теплое, люди радушные.
— Ну и замечательно, — улыбаюсь я. На самом деле я сам собираюсь туда через недельку, но окружающим не нужно об этом знать. Эта поездка касается одной особы, с которой я планирую отдохнуть и окончательно привести мысли в порядок.
— Здравствуй, родной, — обнимаю маму, всматриваясь ей в лицо. Она сдала и постарела после смерти отца. Прошло уже два года, но мама еще не оправилась. Ее тоска активизировала букет заболеваний, и она недавно вернулась из клиники в Израиле.
— Как ты? — сжимаю ее руку.
— Все хорошо. Димка как вырос, копия ты, — улыбаюсь кивая. Да, меня распирает гордость за сына. Он мое продолжение и, в общем, смысл жизни.
— Кстати, где он? — уже обращаюсь к Оксане, осматривая ее с ног до головы. Она как всегда до безобразия безупречна, в свои тридцать три выглядит лет на пять моложе. Классическая утонченная блондинка с фарфоровым лицом, идеально нарисованными бровями, розовыми губами и родинкой над губой. Аристократические черты лица и манеры. Раньше мне это нравилось, а сейчас… и сейчас, в принципе, тоже, но уже в качестве приложения и репутации. Мой мир так устроен — все по четкому шаблону. Дом — примерная жена, сын — положено по статусу. Примерному семьянину больше доверяют, с образцовой семьёй больше шансов попасть во власть, да и все окружающие спокойны, когда живёшь по шаблону. А любовь… для романтичных идиотов. Мир циничен и любовь — всего лишь красивое слово, которое придумали, чтобы прикрыть похоть и животные потребности. Да, я циник и смотрю на этот мир реально, без прикрас и иллюзий. Нет, я не отрицаю понятие «любовь». Любовь существует — между родителями и детьми, братьями и сестрами, но она иная, больше духовная. А физическая любовь между мужчиной и женщиной — это уже страсть, похоть и потребности. Женщины влюбляются во внешность, деньги и умение доставить им удовольствие, и это потребительские отношения. Но они самые честные.
— Он играет с близнецами, им накроют стол там, чтобы мы могли спокойно пообщаться.
Оксана — хорошая мать, любит сына, заботится, но в такие моменты я отказываюсь ее понимать.
— Дети будут ужинать с нами! Они члены нашей семьи и должны с маленького возраста чувствовать единение!
— Да, хорошо, пойду скажу, чтобы накрыли в столовой, — сдержанно, поджимая губы, отвечает Оксана. Я не люблю демонстрировать власть на людях и редко это делаю, но сегодня она меня разозлила.
— У вас все хорошо? — тихо спрашивает меня мама.
— Да. Разве я не прав? Зачем ограждать от нас детей? Мы не на светском приеме.
— Мне показалось Оксана напряжённая, хотя и старается этого не показывать.
— Тебе показалось, — уверенно отвечаю я.
— Не обижай ее.
— Разве она похожа на обиженную и ущемленную женщину? — немного резко спрашиваю я, потому что меня раздражают такие наставления. У Оксаны есть все, а чего нет, она может без проблем приобрести, стоит лишь захотеть. Шмотки, украшения, машины, дом, прислуга, возможность отдыхать, где хочет. Она может заниматься, чем желает ее душа, но в последнее время ей, к сожалению, ничего неинтересно и она предпочитает прикрывать свою лень новомодным словом депрессия.
— Папа! — Димка вбегает в гостиную вместе с моими племянниками-близнецами. Мой брат отличился и принес в нашу семью двойню. — Смотри, что мне привез дядя Женя, сын показывает мне футболку Барселонской футбольной команды. Димка занимается футболом и фанат «Барсы».
— Оу, настоящая?! — подыгрываю сыну.
— Да! — как мало нужно ребенку для счастья. И я стараюсь давать моему сыну все. Иначе жизнь бессмысленна.
Пока накрывают стол, общаюсь с братом и детьми, немного расслабляясь. За ужином тоже все идёт хорошо, только вот Оксана, как всегда, тупо ковыряет вилкой в тарелке и лишь иногда поддакивает, не участвуя в беседе. Зачем устраивать ужин, который ей неинтересен?! И я даже знаю ответ на этот вопрос. За одиннадцать лет я довольно хорошо ее изучил. Я знаю о ней даже то, чего она сама о себе не знает. Стоит только посмотреть ей в глаза и мне уже понятно, что творится у нее в голове. Только ей не понять, что я отвечаю за ее благосостояние, безопасность и светлое будущее. А эмоциональное состояние зависит только от ее восприятия жизни. Оксана до сих пор живёт иллюзиями, которые и сжирают ее изнутри.
Когда все разъезжаются, а сын засыпает, Оксана, молча, демонстративно уходит в спальню. А я принимаю душ, накидываю полотенце на бедра и прохожу в гардеробную.
— Ты уходишь? — Оксана облокачивается на дверной проем и потуже завязывает шелковый халат.
— Да, — скидываю полотенце, надеваю боксеры, рассматривая одежду.
— Тебя сегодня не ждать?
— Нет, у меня встреча и я переночую в квартире.
— Встреча в десять вечера?
— Да, — спокойно отвечаю я и решаю надеть джинсы, черную водолазку и клубный пиджак. — Но прежде мы поговорим. Сядь! — указываю ей на пуфик, продолжая одеваться. Слышу, как она глубоко дышит и нервно дергается, садясь на указанное место.
— Скажи мне, родная, — закатываю рукава пиджака. — Что это сегодня было? — надеваю часы и разворачиваюсь к Оксане.
— Семейный ужин! — повышает тон, но вовремя осекается, поджимая губы.
— Семейный ужин — это хорошо! Но впредь, будь добра, обговаривать такие встречи со мной! Чтобы больше не было таких импровизаций! — Оксана хочет что-то сказать, открывает рот, но потом глотает слова.
— Говори!
— А как тебя по-другому заставить провести вечер со мной?!
— И ты решила мной манипулировать?! — усмехаюсь я. — Ты ничего не перепутала, милая?
— Ты даже забыл какой сегодня день! — надрывно выкрикивает она.
— Ну и какой сегодня день?! — я не страдаю провалами в памяти и помню все значимые для нас даты. — День нашей свадьбы — послезавтра, насколько я помню.
— Наша свадьба была фальшивая. Поэтому не утруждайся, я решила не праздновать этот день.
— Ну как хочешь, «фальшивая» свадьба и эта дата была для тебя, мне, в принципе, все равно.
Да, мы официально не женаты. Потому что бумажки ничего не значат. А на случай развода ещё и усложняют ситуацию. Мы играли фальшивую свадьбу в Греции. Немного близких людей, выдуманные клятвы для антуража. Все только для Оксаны. Мне не нужно заключать брак, чтобы присвоить женщину себе. Выхожу из гардеробной, чувствуя, как вновь нарастает головная боль.
— Тебе вообще плевать на меня?! — кричит Оксана, начиная плакать.
— Если бы мне было плевать на тебя, мы бы вместе не жили.
— Это не жизнь, Глеб! Это существование! Ты постоянно работаешь, а когда не работаешь, то отдыхаешь без меня. Находясь дома, ты посвящаешь все время сыну. Мы даже сексом занимались последний раз месяц назад!
— Может, потому что ты постоянно в затяжных депрессиях? — Оксана долго смотрит мне в глаза с огромным упрёком, и я на мгновение чувствую себя мудаком. Я прекрасно знаю, в чем упрек. Настроение женщины на восемьдесят процентов зависит от мужчины рядом. Но, к сожалению, Оксана не выносит мой темперамент, а играть в иллюзию любви я устал. Я ценю эту женщину, как мать своего ребенка, спутницу, которая отдала мне себя, и я благодарен ей. Развод невозможен, да и в нем нет смысла.
Оксана замолкает, кусает губы, пытаясь сдержать слезы, и ложится на кровать, утыкаясь лицом в подушки. Прикрываю глаза, тру виски и сажусь в кресло, смотря на Оксану.
— Займись чем-нибудь. Тем, к чему лежит душа. Открой салон красоты, магазин, кафе — все, что хочешь. Только скажи, и я куплю тебе бизнес. Потрать нерастраченную энергию, не переноси все в очередную депрессию. Это плохо влияет на сына.
Встаю с кресла и выхожу из комнаты. По дороге в баре наливаю себе немного коньяка, выпиваю залпом, чтобы хоть немного унять головную боль и напряжение и покидаю дом. Стефания — прекрасный терапевт, в ней много энергии, которой я питаюсь.
