Стиснув зубы, я схватил Линну за талию. Она удивленно вскрикнула, я поднял ее со стола к шкафам. Она забралась на них, заползла в небольшую брешь под потолком.
Я стоял на столе, грудь сдавило, легкие пытались дышать, но паника им мешала. Зелье грозило потечь по столу.
Бледное лицо Линны повернулось ко мне.
— Забирайся сюда, Кит!
— Я не влезу, — брешь была слишком маленькой. Она сама едва влезала.
— Живо! — закричала она.
Зелье потекло по столу, и я прыгнул к шкафу. Я подтянулся и забрался в тесное пространство. Линна прижалась к шкафу, я забрался поверх нее, задевая спиной потолок.
Тяжело дыша, я посмотрел на нее.
— Почему ты перевернулась?
В ее карих глазах появился страх.
— Что?
— Ты секунду назад лежала на животе.
А теперь была на спине, и мы прижимались друг другу. Ее мягкая грудь задевала мою с каждым ее испуганным вдохом, колени были по бокам от ее, мои локти упирались в поверхность рядом с ее плечами.
Она моргнула, а потом нахмурилась.
— Я не… так случайно вышло.
— Ага, ладно.
Мы смотрели друг на друга, носы разделяли дюймы, опасное зелье поднималось по шкафу.
— Прости, — прошептал я. — Я не должен был приводить нас сюда.
— И ты прости. Я не должна была ничего трогать, — она сглотнула. — Кит, прости за…
Она прервалась, зашипев, мой вес придавил ее. Я едва заметил, ведь склонился, глядя на предмет, плавающий на поверхности зелья.
Хрустальный графин, наполненный, как я думал, красным вином.
Все остальное в комнате утонуло или растаяло. Но куда подозрительнее было то, что колпачок-цветок был того же оттенка желтого цвета, что и зелье.
— Вот! — выдавил я. — Графин полон зелья, которое спасет нас!
— Что? — вскрикнула она. — Откуда ты знаешь, что оно…
— Я не знаю, но нужно попробовать! — я приподнялся на локте, пыталась разглядеть. Графин покачивался недалеко от затонувшего стола, но я не мог дотянуться. — Блин, как же его достать?
— Ты сможешь меня удержать?
Мы еще минуту двигались в тесноте над шкафами. Зелье было в шести дюймах ниже вершины шкафа, она потянулась над опасной жидкостью. Я уперся в шкаф как можно лучше, ее ноги были под моим животом, мои ладони сжимали ее талию.
Только сила ее тела не давала ее голове и плечам задеть зелье. Она протянула руку, графин все еще был далеко.
— Почти, — выдохнула она. — Еще немного…
Мышцы моих рук горели, спину сводило от неудобной позы. Она потянулась дальше, отталкиваясь ногами. Мои ладони съехали от ее талии к бедрам.
— Линна, — выдавил я.
Ее пальцы задели колпачок-цветок.
— Почти…
— Не могу тебя удержать.
— Почти, — выдохнула она.
Она оттолкнулась сильнее от шкафа, и я напряг все мышцы в теле, ее центр притяжения изменился. Мои пальцы впились в ее бедра.
— Линна!
Она бросилась к графину, а я потащил ее назад, но этого было мало. Мы сорвались с края, я не смог помешать этому. Падая, я толкнул Линну к шкафу, красная жидкость лилась из графина в ее руке.
Я рухнул в желтую жидкость с плеском и погрузился с головой.
Прохлада окружила меня. Боли не было. Как и жжения. Плоть не таяла. Я поплыл, отыскал стол и уперся в него ногами. Я встал, тело вырвалось из зелья.
В ушах зазвенел крик ужаса.
Крик Линны оборвался, когда я появился из озера зелья. Я посмотрел на нее, растянувшуюся на шкафу, одна рука была вытянута, словно она пыталась поймать меня. Пустой графин плавал на боку в паре футов от меня, покачивался на волнах от моего падения и появления.
— Кит? — прошептала она.
Я моргнул снова. Возможно, слезы в ее глазах мне привиделись.
— Я в порядке. Ты вовремя вылила противоядие.
Я поднял руку из безвредного зелья, окружающего мой пояс, и моргнул еще раз. Как только кожа покинула жидкость, она стала сухой. Ни капли желтого зелья не осталось на ладони. И одежда вне зелья была сухой.
Зелье стало милым, когда перестало пытаться убить нас.
— О, — Линна робко убрала руку. — Это х-хорошо.
Это было хорошо. Было круто, и я радостно улыбнулся. С губ сорвался смешок.
— Мы это сделали! Выкуси, трусливый Ригель! — улыбка стала шире, я протянул руки к Линне. — Уходим?
Она замешкалась, а потом протянула руки. Ее ладони сжали мои плечи, я снял ее со шкафа. Ее ноги опустились в жидкость, и она стала тонуть, как камень, ведь под ней не было стола.
Я поднял ее на стол, и она прижалась к моей груди. Ее огромные глаза смотрели на меня.
Когда я успел обвить ее руками? Потому что мы теперь стояли так. У меня не было ответа.
— Ты спас мне жизнь, — прошептала она.
— Технически, нет. Ты уже обезвредила зелье.
— Но ты этого не знал.
Я пожал плечами.
— Я не собирался бросать тебя умирать, если мог как-то помочь.
— Но ты мог сбежать.
Я нахмурился.
— Серьезно? Я знаю, что я тебе не нравлюсь, но ты думаешь, что я — бессердечная сволочь?
Она пробормотала что-то. Я уловил только «ты».
Я убрал от нее руки. Она еще секунду не двигалась, прильнув ко мне, ладони лежали на моей груди, а потом отпрянула, словно только поняла, как близко мы были. Я попятился, и пятка на что-то опустилась.
Я посмотрел на поверхность зелья и опустил в него голову. Я зажмурился, прохладная жидкость окутала голову. Я нащупал стол возле ног, ладони нашли кожаную книгу, и я всплыл с плеском.
— Зачем ты это сделал? — осведомилась она.
Я с ухмылкой поднял черную записную книжку, которую нашел в выдвижном ящике, пока искал способ выжить. Как все вещи Ригеля, она не пострадала от зелья. Ловушка была для нарушителей, чтобы стереть их и следы их пребывания.
Я бросил ей книжку.
— После всего этого мы не должны были уйти с пустыми руками.
Она поймала книжку с удивлением на лице, а потом убрала ее в сумку.
— Пора уходить?
— Ты правильно поняла, — ответил я и подхватил ее.
— Кит!
Я сошел со стола. Мы погрузились в зелье, жидкость поднялась до моего подбородка. Я приподнял Линну, чтобы ее голова была выше моей, мои руки были скрещены под ее попой, ее ноги обвили мой пояс.
Она сжала мои плечи, сумка била ее по руке.
— Что ты делаешь?
— Ты хотела поплавать? — я неуклюже поплыл по комнате. — Может, ты права. Раз в жизни выпадает поплавать в растопленном лимонном мороженом.
Я стал ослаблять на ней хватку, и она сдавила мою шею, чуть не задушив.
Подавив улыбку, я вынес ее из комнаты за дверь и на затопленную лестничную площадку. Я ударился носком об первую ступеньку, но поднял Линну по лестнице и покинул обгоревший офис. Мы вышли сухими, ни капли зелья на нас не осталось. Безумие.
Я дал ей соскользнуть по мне, и ее ноги тихо опустились на пол. Ее ладони были все еще на моих плечах, она посмотрела на меня сквозь спутанные темные волосы, упавшие на ее лицо, румянец был на ее щеках, едва заметный в тусклом свете.
Тусклое сияние стало ярким лучом, который ударил нас по лицам, и голос громко крикнул:
— Вы вернулись!
Линна отпрянула от меня.
Охранник Тревор Эггерт и его странные усы устремились к нам по полу, усеянному обломками. Фонарик был в одной руке, телефон в другой. Он помахал телефоном.
— Я почитал тут, но не нашел ничего об агентстве МП.
Я был впечатлен, что старик Эггерт умел пользоваться интернетом.
— Ты спрашивал у Сири или Алексы?
Он нахмурился, его усы дрогнули.
— Я гуглил. И я нашел только теории заговора о магии.
Линна поправила куртку и пошла к двери, источая привычную уверенность агента, ведь мы уже были далеко от тайной опасной комнаты. Я пошел за ней, Эггерт шагал за нами.
— Тут говорится о магии, — он помахал телефоном. — Видимо, среди нас есть настоящие маги. И магическая полиция, которая скрывает это дело. И я подумал. МП. Магическая полиция. Это логично, да?
Я оглянулся на него.
— В твоих словах вообще нет логики, Эггси.
— Но…
