— А когда начало? — Думаю, у нас будет немного времени развлечься.
— В семь. Вино и сыр. Потом можем пойти поесть. — Он кладет шляпу на обеденный стол.
— Или вернуться сюда? — Я подхожу к нему. Руками упираюсь в его лацканы, пиджак ползет с плеч Логана. Начинаю расстегивать пуговицы на его рубашке.
— И закусить друг другом? — говорит он, подыгрывая.
Я киваю, проводя ногтями по обнаженным грудным мышцам.
— Потому что ты вкуснее всего, что я когда-либо пробовала.
Я расстегиваю его брюки и веду руками по спине к ягодицам. Притягиваю его к себе, прижимая растущую эрекцию к моему лобку. Он наклоняет голову, чтобы поцеловать меня. Его руки зарываются в мои волосы и крепко прижимают к себе. В конце поцелуя парень отстраняется и шепчет:
— Ава, что я сделал, чтобы заслужить тебя?
— Почему ты должен что-то сделать, чтобы заслужить меня?
Все еще держа руки на его ягодицах, я стягиваю брюки с его бедер. Мягкая ткань тихо скользит на пол. Я наклоняюсь вслед за ней, и опускаюсь поцелуями вниз по его груди к его прессу и пупку. Мои руки обхватывают его боксеры спереди, одна рука ложится вдоль его твердости, другая поглаживает его яйца через тонкую ткань. Он слегка стонет, когда я скольжу руками под боксеры. Я сжимаю его горячий, твердый ствол, и провожу пальцам по головке. Пальцами другой руки ощущаю мягкую и нежную округлость каждого шарика.
— Я ничего не сделал, чтобы заслужить это, — хрипло говорит он.
— Мне остановиться? — Смотрю на него снизу вверх и стягиваю его боксеры. Член слегка наклоняется вперед и касается моих губ. У Логана перехватывает дыхание, когда он смотрит на меня. Он качает головой.
— Пожалуйста, не останавливайся.
Я беру в рот, не отрывая с него глаз. Я знаю, как он это любит, и все же его глаза
смотрят на меня вопросительно. Я нежно целую и сосу, с любовью лаская его яйца и время от времени поглаживаю его задницу и бедра. Когда снова смотрю на Логана, его глаза кажутся темными... и немного влажными.
Мне кажется, он разочарован, и я собираюсь приложить все усилия, но потом чувствую его палец на своем подбородке, и слышу:
— Постой.
Он опускается рядом со мной, сбрасывает туфли, брюки и боксеры, скомканные у его лодыжек.
— Тебе не понравилось? — говорю я, вытирая слюну со своих губ и подбородка.
Слегка сдавленным голосом он говорит:
— Да, просто... — Логан не из тех, кто не мог бы найти слов от растерянности. Он тянется к завитку моих волос и смотрит мне в глаза. Его эрекция не исчезла, но пыл — да.
— В детстве у тебя ни в чем не было недостатка, верно? — говорит он тихо.
— Наверное, нет.
— Твои родители обожали тебя и давали все, что ты хотела.
Сложно сказать, но они обожали меня. Хотя теперь, когда я выросла, это раздражает и немного неуместно. Я сажусь рядом с ним и обхватываю руками колени.
— Они тебя били, Ава?
Я качаю головой.
— Никогда.
У отца трудный характер, но мать всегда была рядом, чтобы обуздать его.
— Даже не шлепали?
— Думаю, нет.
Мы с Логаном сидим лицом друг к другу. Зимний свет из окон отражается от его груди.
Я смотрю на шрам у его ключицы.
— Порка — ничто по сравнению с тем, что сделал со мной мой отец.
Я вздрагиваю. Не знаю подробностей, но могу представить, и мне больно думать о Логане, как о маленьком мальчике, который испытывает боль. Как бы мне хотелось избавить его от этой боли.
Он берет мое лицо в свои руки, и поворачивает к себе.
— Повезло, тебя любили, — шепчет он. — Ты это заслужила.
— И ты тоже, — говорю я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Он закрывает глаза и качает головой.
— Прошлое в прошлом. Я стараюсь не позволять ему преследовать меня. Но иногда…
Я протягиваю руку и дотрагиваюсь до его шрама. Чувствую, как он начинает дрожать.
Я отвожу его руки от своего лица, и наклоняюсь к его груди в поцелуе. Его руки
скользят по моим плечам, и он притягивает меня.
— Мне очень жаль. Я не хотел вспоминать прошлое, — говорит он.
— Все нормально.
Он крепко обнимает меня и зарывается головой в изгиб моей шеи.
— Нет. Будь здесь, со мной.
— Хорошо.
Про себя я добавляю: всегда.
На полу становится холодно, и я веду нас к дивану. Мы ложимся под уютным покрывалом. Руки Логана, обнимающие меня, кажутся такими теплыми и защищающими, словно все плохое, что случилось или только может, никогда не причинит мне боли. Мы лежим так, начиная засыпать, пока не приходит время идти на открытие выставки.
Глава 11
По дороге в картинную галерею пытаюсь поговорить с Логаном о его отце.
— Если он был таким ужасным, зачем ты носишь его шляпу?
— Я же сказал, в качестве напоминания.
— О плохих вещах. Зачем кому-то напоминание о плохом?
— Каждый день все из нас стоят на краю худшего и лучшего из того, кем мы могли бы стать. Как бы сильно ни стремились к своим мечтам, мы должны помнить о демонах, которые могут потянуть нас вниз.
— Что за демоны?
— Ты слишком молода, чтобы иметь их.
— Это несправедливо. Ты ненамного старше меня.
Он выгибает бровь.
— Достаточно старше, чтобы все плохое, что случилось со мной, случилось до твоего рождения. То, что произошло после я сделал сам с собой. А потом остальные. — Он засовывает руки в карманы.
— Знаешь, не все было так шикарно.
— Что? Дай угадаю. Много хорошей еды, теплая уютная постель, любовь и похвала родителей. Наверное, уроки балета и музыки, летний лагерь, и, уверен, ты ездила в Диснейленд. И не раз.
— Три раза, — бормочу я. — Ты действительно ненавидишь людей, которые не
страдали, как ты?
Он хихикает.
— Нисколько. Ты вселяешь в меня надежду. Хотя, признаюсь, надежда в моих руках довольно хрупка.
Я тянусь к одной из этих рук. Я люблю его руки. Хочу их нарисовать.
— Все страдают, Логан. Даже люди, которые попадают в Диснейленд. И всем нужна надежда. Истинная надежда живуча, а не хрупка. Как настоящая любовь.
Он крепко сжимает мою руку.
— Как я уже сказал, никаких демонов.
— Если демоны, о которых ты говоришь, лишают жизнь блеска, они мне не нужны. И если эта шляпа олицетворяет твоих демонов, ты должен сбросить ее с Бруклинского моста.
Он проводит большим пальцем по полям шляпы.
— Сейчас не могу. Это часть моего образа.
— Это часть твоего образа, но ты можешь его изменить. Зачем цепляться за то, что напоминает тебе о ком-то, кто причинил тебе столько боли?
— Я почти бросил курить. Разве этого недостаточно?
— Ты правда не любишь перемены?
— Иногда старую боль легче пережить, чем внезапное мимолётное удовольствие.
Когда Логан так говорит, я знаю, что он перешел в свои писательские мысли, и,
конечно же, достает свой блокнот.
Мы прошли еще несколько кварталов, а затем свернули за угол и оказались напротив ярко освещенной галереи, внутри которой звучала музыка.
Несмотря на холод, посетители болтают на улице, потягивая вино и время от времени закуривая сигарету. Логан стонет, когда видит это.
— Возможно, мне придется сегодня пить.
Мы переходим улицу. Я удивлена количеством людей здесь. Мы протискиваемся в дверь и сдаем верхнюю одежду. Ощущаю себя замухрышкой по сравнению с
большинством шикарно одетых женщин, с идеальным макияжем и обувью, за которую можно отдать душу дьяволу. Я на открытии выставки в Нью-Йорке! Я позволила своему волнению перевесить чувство собственной неполноценности. В любом случае, это знакомство. Я еще не принадлежу этому миру, но когда-нибудь, надеюсь, буду.
Логан ведет меня на середину зала и берет два бокала у официанта.
— Хочу познакомить тебя с Лоуэллом.
Мы останавливаемся перед группой людей. Человек, которого легко принять за брата Джорджа Клуни, широко улыбается, когда его взгляд падает на Логана.
— У тебя получилось, — говорит он, делая шаг вперед, чтобы пожать Логану руку. — А это, должно быть, Ава. — Он поворачивается ко мне и каким-то образом ухитряется показать еще ряд идеальных зубов.
