Я быстро сглатываю и заставляю себя отвернуться. Мне опять становится неуютно в его присутствии. Руки сами тянутся к пледу, чтобы прикрыть моё пока ещё лёгкое возбуждение. Откуда-то появляется нелепая мысль: интересно, а он знает, что я парализован от бёдер, а не от пояса? Но я несколько раз глубоко вздыхаю, и непрошеные мысли улетучиваются. Как раз к этому моменту он доедает свой дурацкий мандарин.
— Ну, Поттер? И о чём же мы с вами будем разговаривать? — с усмешкой спрашиваю я.
— Я кое-что вам принёс, — тихо бормочет Поттер и опять краснеет.
Интересная реакция на простой вопрос…
Замерший на краю
Я несколько раз сглатываю и прочищаю горло, прежде чем продолжить, потому что понятия не имею, как он отреагирует на то, что я для него приобрёл.
— В общем, я ведь вам говорил, что наука не стоит на месте… — я умолкаю, потому что понимаю, как торжественно-нелепо прозвучала моя фраза. — Я тут кое-что…
— …Мне принесли, — заканчивает Снейп с неприятной ухмылкой.
— Да-да. Это мазь. Лечебная. Новая разработка. Возможно, она сможет вам помочь.
Он открывает рот, наверняка, чтобы разразиться гневной тирадой по поводу того, что ему не нужна моя помощь и жалость, но вдруг замирает с открытым ртом. Хмурится, недоверчиво разглядывает каминную полку, как будто это она принесла ему мазь, а потом медленно поворачивает ко мне голову и протягивает руку.
— Позвольте полюбопытствовать.
Я понимаю, что он старается выглядеть заинтересованным лишь с позиции зельевара, но вижу, как дрожат его пальцы, когда я аккуратно вкладываю в них квадратную баночку, как осторожно он подносит её к лицу и вынимает пробку, с каким интересом принюхивается к содержимому. Его окаменевшее лицо начинает меняться. Во взгляде появляется недоверие, лёгкая паника и… надежда. Я невольно улыбаюсь, но когда он поворачивает ко мне голову и видит мою улыбку, его лицо тут же темнеет, а губы поджимаются. Он резко вталкивает пробку на место и выбрасывает руку с баночкой в мою сторону.
— Мне это не нужно, Поттер. Заберите.
От неожиданности я не сразу нахожусь с ответом.
— П-профессор Снейп… — я не знаю, чего во мне сейчас больше — удивления или возмущения. — Вы не слышали меня? Эта мазь может вам помочь встать на ноги.
— Заберите это, Поттер. Мне ничего не поможет, — опустив голову, шипит он, и я ясно слышу в его голосе нотки боли.
— Нужно хотя бы попытаться, — возражаю я, но он упорно тычет мне этой банкой в лицо.
— Уберите! — почти кричит он, и я не выдерживаю.
Я вскакиваю из кресла, перехватываю его запястье, стискиваю тонкие пальцы, зажимая в его ладони баночку, и прижимаю его руку к чёрной рубашке, в которую он одет. Он пытается отпихнуть меня, я не сдаюсь. Наш поединок длится совсем недолго. Мне неудобно стоять в неловкой позе, согнувшись пополам, поэтому я машинально встаю на колени возле его кресла и с такой силой стискиваю его запястье, что он морщится от боли.
— Возьмите же мазь, чёрт бы вас драл! — рычу я.
— Нет, Поттер! Я вам ясно сказал: уберите это от меня.
Я не выпускаю его руки, и вскоре он перестаёт трепыхаться, видимо, понимая, что со мной бесполезно сражаться.
— Ну почему? — спрашиваю я уже спокойно. — Почему вы даже не хотите попробовать?
— Потому что мне это не поможет.
— Откуда вы знаете? Вы ведь даже не пытались…
— Вот именно. Я устал пытаться. Всё, что я пробовал, не помогло. Я не хочу снова…
Он осекается и замолкает. Его рука обмякает в моей ладони. Он переводит пустой взгляд на пол. А у меня сердце вдруг сжимается от боли, когда я понимаю, что он хотел сказать, но не договорил.
— Профессор Снейп, — тихо вздыхаю я. — Я вас понимаю. Вы боитесь снова разочароваться. Но это кое-что совершенно новое. И оно помогало даже безнадёжно больным.
Он молчит некоторое время, а потом переводит мутный взгляд на меня.
— А у тебя есть гарантия, что это поможет мне? — еле слышно произносит он.
И тут я замираю. Гарантий у меня нет. Я не уверен, что мазь полностью вернёт ему способность ходить. Я ловлю его странный взгляд и вижу в его глазах… почти мольбу. Ему нужно, чтобы я ответил «да». Именно это он и хочет услышать. Но вдруг я дам ему обещание, а потом окажется, что мазь не помогла? Я понимаю, что сейчас только в моих силах подарить ему надежду. А вот бессмысленной она окажется или оправданной, будет зависеть только от качества этой мази. Нет, исцеления я ему гарантировать не могу. И я не хочу лгать. С моей стороны это было бы бесчеловечно. Я очень хочу помочь ему, но только теперь осознаю, что моя поспешная покупка этой мази может сделать только хуже. Кто я такой, чтобы давать надежду и забирать её обратно?..
Я тяжело вздыхаю и поднимаюсь с пола, отпуская его руки. Он смотрит на меня недоумённо. Мне хочется попросить за всё прощения и уйти. Я зря всё это затеял.
— Нет, — тихо отвечаю я. — У меня нет гарантий. Но на вашем месте я бы просто попробовал.
Я вижу, как меркнет в его глазах блеск, появившийся во время нашего короткого поединка, и мне становится так паршиво, что я противен сам себе.
— Я пойду, — хмурюсь я и разворачиваюсь, чтобы идти. — Простите…
— Поттер, — вдруг останавливает меня его голос, когда я уже берусь за ручку двери. Я оборачиваюсь. — Останься. — Мои глаза удивлённо распахиваются, а Снейп задумчиво добавляет после короткой паузы: — Я попробую её.
Глава 7.
Мечтающий летать
Поттер замирает, и в его взгляде я вижу столько удивления и радости, что мне опять становится смешно. Неужели я так осчастливил его своим согласием? Впрочем, я понимаю, что согласился скорее для него, чем для себя. Меня надежда покинула уже давно. А вот Поттер… Мне почему-то кажется, что если я откажусь, он больше не придёт ко мне. Да, это дикая мысль, но я видел, как потускнели его глаза, когда я минуту назад орал, чтобы он забрал свою чёртову мазь. И это укололо меня. Не знаю, почему, но укололо сильно. Возможно, потому, что его порыв помочь мне был искренним. А возможно, и потому, что в его наполненных надеждой глазах я увидел свой взгляд — пятилетней давности. Наверное, именно такими были мои глаза, когда я находил очередной рецепт в книге и приказывал Милти перенести меня в лабораторию. Правда, я был там последний раз четыре года назад. Я хорошо помню день, когда совсем отчаялся.
Это тоже была «новая разработка», над которой я корпел две недели, прерываясь только на сон. Даже ел я в лаборатории, чтобы сэкономить время. Мне еле удалось выпить получившееся зелье — так сильно тряслись руки, несколько драгоценных капель пролились на рубашку. Потом мне пришлось принять снотворное, чтобы уснуть. Иначе я бы прометался в постели до утра, не смыкая глаз и ожидая чуда. Но его, вопреки моим надеждам, не случилось. На утро ноги по-прежнему отказывались мне служить. Я растирал их, колол булавкой и даже бил со злости кулаками, но чувствительность так и не вернулась. Тогда я приказал Милти снова доставить меня в лабораторию. Оставшись один, я больше часа сидел в кресле, разглядывая стену. А потом достал палочку и начал крушить там всё, на что падал мой взгляд. Все пробирки, книги, котлы, черпаки, ножи… Всё разлеталось в разные стороны. И я никогда не забуду того страшного момента, когда я, рыдающий от бессильной злобы, упирался слабыми руками в подлокотники, пытаясь встать, и шептал, как безумец: «Я хочу ходить, я хочу ходить, хочу ходить…» И как я упал, больно ударившись плечом. Я лежал на полу, размазывая слёзы, пока не появился испуганно трясущийся эльф. Кажется, именно тогда я и сказал ту фразу, что так напугала Милти. Всё ещё лёжа на полу, одновременно плача и смеясь, я заявил ему, что он может отрезать мои ноги, потому что они мне больше не нужны — если я не могу ходить, значит, мне нужно научиться летать. Эльф потом неделю почти не разговаривал и подходил ко мне с опаской.
