Купил Эвелине букет белых роз и пачку пельменей, вдруг укатили холодильник.
Из магазина вышел и кинул зоркий взгляд на дом своей Эвелины. Зрение хорошее, козла я издалека узнал.
Костромин увидел во дворе машину Вели и побежал в подъезд.
Вот это мне вообще не понравилось, и я помчался быстрее назад, но наткнулся случайно на двух мужиков.
Всем видом показал, что извиняюсь, хотел дальше поспешить, но меня за плечо дёрнули обратно. Я с разворота ударил в лицо.
Сразу же.
Для начала: я ненавижу, когда меня касаются чужие люди. Это моё нервное прошлое. Во-вторых, я ударил раньше, чем меня. То есть на меня напали. В-третьих, до Нового года ещё неделя, а народ уже бухает.
Удар оказался не чётким, я берёг пачку пельменей и букет. Заехал не в нос, а в челюсть. Но видимо, хватило, мужик не устоял на ногах и рухнул в снег у обочины. Другой алконафт, покачиваясь, показал мне пустые ладони.
Девка какая-то чуть не улетела на заледенелой дорожке. Я успел её поймать, на ноги поставить.
Молодая, носом в Эвелинкин букет влетела, восхищённо на меня уставилась. А в глазах голубых слёзы и печаль!
Мне вот сразу горе Вели вспомнилось.
— С наступающим, — я сунул незнакомке букет и побежал вперёд, чтобы не начала приставать и задавать вопросы.
Велечке я много цветов куплю, а эта девушка… У неё что-то случилось. Может, приятное поможет отвлечься.
7
Эвелина
Что?!
Опять?!
Я же пережила измену, я же была свободной. Но этот добрый потемневший взгляд Макса выбивал из намеченной колеи.
Как только Паша перестал протежировать, а точнее сказать, решил сгонять до магазина, пока я свои вещи на квартире собирала, как-то моментом вляпалась в бывшего мужа.
Мне было немного стыдно спрашивать, он ли спас мне жизнь. А вдруг Макс скажет, что он спас, и Паша меня обманул?
Кому я поверю?
Точно не Костромину.
Я пыталась не смотреть в лицо Максима, он перегородил мне дорогу к гостиной, выставив руку на стену. Тоже приехал забрать свои вещи. Теперь молчал, смотрел на меня щенячьими глазами, как тогда, в момент моей полной растерянности. Приходишь домой, а у твоей двери сидит парень с вещами.
— Соврал он тебе.
— Откуда тебе знать, что он сказал, — я опустила взгляд вниз, почувствовала знакомый запах мужчины, с которым прожила много лет.
Усмехнулась.
Сколько в нём подлости, сколько пренебрежения к человеку, который его любил.
— Я вытащил тебя из машины, еле доплыл до берега. Ты помнишь, какой я хилый был. Я бы не донёс тебя до дороги. А он мимо проезжал, предложил подвезти. Взял тебя на руки… А на следующий день припёрся к тебе, навещать.
Макс не прикасался ко мне, но нависал так близко, что я чувствовала давление, серьёзное, от которого не скрыться.
— Что случилось, Макс? — спросила я. — Что пошло не так? Причины я так и не узнала.
— Тебе не стоило мне изменять. Это всю нашу жизнь разрушило.
Я медленно подняла на него ошарашенный взгляд.
Макс был бледен и продолжал смотреть на меня огромными печальными глазами.
— Ты думала, я не узнаю…
— Я никогда не изменяла, — сжала губы и посмотрела на него чуть ли не с ненавистью. — Если это очередная форма абьюза, то не прокатит. Я перед тобой чиста и честна.
— Конечно, — Макс отошёл в сторону, спиной прислонился к другой стене, между нами прошли его грузчики.
В квартире было невероятно пусто. Часть мебели мы решили оставить. Макс забирал дорогую его сердцу дизайнерскую кровать, ту, что он купил, когда съехал в отдельную комнату.
Теперь Макс пытается перекинуть вину за разрушенный брак на меня.
Как же я от него устала!
Напротив меня стоял тяжёлый человек.
Что он мне только что сказал?
Я не поняла. Но он ужасно меня обижал этим. Уже начало разрывать любопытство, где он выкопал о моей измене.
Для того, чтобы в такой ситуации остаться беспристрастной, требуется очень много сил, а они были потрачены на его отношение ко мне и его измену.
— Два года назад, ты поехала на концерт. Без меня. Ты знаешь, я не люблю это, — он тяжело вздохнул, опять посторонился, грузчики вынесли его кровать. — Потом я получил фото, где ты с этим музыкантом в постели.
У меня холодок по коже. Мурашки и волосы шевельнулись. Я смотрела Максу в глаза прямо, не стесняясь.
— Ты даже не разобрался, — ошарашенно, но при этом зло выдохнула я. — Я знаю, о каком фото ты говоришь… На нём сводная сестра Катьки Еланиной...
Горько рассмеялась, из глаз потекли слёзы.
— Подонок… У тебя не получится меня обвинить в этом!
— Это был повод, Веля. Наши отношения жили три года, потом это фото, я даже не захотел тебе об этом говорить. Я просто принял это, как старт к новой жизни.
— Ты… испоганил мою жизнь, только потому что захотел поверить в мою измену, — оставалось всплеснуть руками. — Макс! Но ты же кричал Паше, что я тебе не изменяла!
— Да, — хладнокровно ответил он. — Это я потом узнал, что на фото не ты. Но было поздно.
— Не было поздно до вчерашнего дня, — прошептала изнеможённо.
— Как только я получил то фото, в этот же вечер трахнул девочку Юлю. Она оказалась целкой и племянницей моего начальника. Хорошо хоть совершеннолетней. Вот с того момента уже было поздно.
— А как же любовь? — горько усмехнулась я.
— Я когда-нибудь говорил тебе, что люблю? — он нагло приподнял бровь.
И он прав.
Во всём!
Никогда он не признавался мне в любви и верности. Я сама всё придумала, предложение делал, улыбался, говорил, что ему хорошо со мной…
Хорошо и удобно. Вот стало неудобно. Я просто не росла, по карьерной лестнице не поднималась. Это в двадцать пять он нашёл во мне то, что было необходимо ему… Ступенька! Я же ступенька на его лестнице!
Забываю.
— Три года ты была весёлой, независимой. Это удерживало. Потом влюбилась в меня, стала требовать ребёнка. Ты — мрачная тень. К тому же, ты мне не досталась девственницей, от такой зачем детей иметь.
— Да, чтоб ты сдох, мразь, — прошипела я, стала подходить к нему, чтобы исцарапать эту мерзкую рожу.
— Веля! — разнеслось по квартире.
Дверь входная была открыта, вместе с грузчиками вбежал обеспокоенный Павлик. Он грозно глянул на Макса, тот только уныло хмыкнул.
— Звони, Эвелина, если что-то потребуется. Я всегда помогу тебе, — сказал бывший муж, закидывая на плечо сумку. — Мою часть квартиры придёт продавать доверенное лицо.
— Уже требуется! Пусть твоя тёща вернёт всю мою посуду! Ворьё! Ладно уж, стиральную машину можешь своему дяде Феде подарить, срок годности истёк, а посуду верните! И вот что я тебе хочу сказать, Макс, — я ведь всё же хотела на него накинуться, и Паша это понял, попридержал меня, — ты как был унылым говном, так и останешься! Просто тобой владели родители до двадцати пяти, теперь будет владеть дядя Федя. Жди ответочки, придурок! Из чего я тебя, дерьмо, вытащила? Депрессия?! Желаю углубиться в этот процесс и спиться!
Макс прошёл мимо сурового Павла, чтобы исчезнуть из моей жизни навсегда.
Я в ступоре смотрела на то место, где ещё минуту назад стоял самый странный мужчина в моей жизни. Просто так нелепо всё получилось…
Пять лет никчёмной, пустой жизни.
И надо отпустить, не сожалеть…
Но не получалось сразу.
Я поджала губы и посмотрела на Павла, который тряс передо мной пачкой пельменей.
— Что? Всё не так, как я тебе рассказал?
— Нет, не так. Он, оказывается, меня вытащил.
— Прикол в том, что у меня видеорегистратор работал. Запись честно храню пять лет. У меня от тех воспоминаний… Ему не соврать.
— Это уже неважно. Всё кончено, — я печально улыбнулась ему. — Не надо, пожалуйста, пельменей. У меня есть отличная быстрая и вкусная еда.
Павел вытер слёзы под моими глазами. Неожиданно наклонился и слизал солёные капли с моих щёк. Его лицо в этот момент выражало глубокую любовь, смесь чувств от боли до умиления. Он горько усмехался.
