Только вчера с этим монстром что-то случилось. Да, он появился почти сразу, но я его почему-то не испугалась, будто он взял себя в руки и решил проявить несвойственное ему "благородство". Да, временами он пытался снова меня напугать, но у него ничего не выходило, хотя я и чувствовала, не только на ментальном уровне, но и всей своей кожей, сколько ему стоило сил себя сдерживать, как он боролся со своим искушением и… как в конечном счете перестал меня отталкивать.
А каким он вдруг стал потом, словно что-то или кто-то содрали с него последний слой недавней защиты, обнажив перед моими глазами действительно настоящего Кира. Того, кому больше не нужно было себя сдерживать или науськивать своего внутреннего зверя. Его Тьма насытилась и резко отступила, явив миру черный бриллиант с совершенной огранкой. При этом меня ничуть не пугало, что он черный. Редчайшие сокровища на то и редкие, потому что их единицы и их красота настолько исключительная, что смотреть на нее без слез восхищения просто нереально.
Я и сейчас готова разреветься, не понимая до конца, что со мной не так, почему мне так тесно внутри меня самой и почему воспоминания о Кире такие болезненные?.. Сладко болезненные и… невыносимые… Потому что я не могу о нем не думать, как и не начинать чувствовать его, стоит моим мыслям коснуться его живого образа в столь услужливой памяти.
И мне не хочется их смешивать с воспоминаниями о Глебе. Они все равно несовместимы. Мне и без того не по себе и жутко страшно, но не думать о Кирилле я вообще не могу.
Я выполнила со своей стороны все условия его шантажа — пришла к нему сама, добровольно, сделала все что он мне только не приказывал и о чем не просил, если не более того. Да и на прощанье он мне так ничего и не сказал. Просто отпустил. Проводил до такси, помог сесть в машину и все. Почти ни единого слова перед моим окончательным отъездом. Я, наверное, тоже не могла оторвать от него взгляда, пока автомобиль наконец-то не выехал из двора, и уменьшившаяся фигурка Кира не скрылась полностью за углом одного из зданий района. Почему он там стоял до последнего, сунув по привычке руки в карманы джинсов? Почему не пошел сразу в свой подъезд? И почему я думаю об этом именно сейчас вместо того, чтобы спать?
Мы ведь даже за эти дни ни разу не созванивались. Пусть я и порывалась несколько раз набрать его номер, но что-то меня останавливало… до сего момента. До неожиданно ударившей мне в голову мысли, что ключи от его квартиры до сих пор лежат в моей сумочке. Или не лежат? Куда я их положила, когда открыла ими входные двери и вошла на порог его холостяцкой обители? На ближайшую в прихожей тумбу вместе со своей сумкой? Рядом с сумкой или В сумку?
Вот да, нашла о чем вспоминать. Но лежать теперь с этими мыслями в голове еще невыносимей, чем просто с мыслями о Кире. Еще минута-две и я четко понимаю, что я обязана встать и проверить ту чертову сумочку, иначе изведусь окончательно. Да и что тут такого? Я в пустой квартире, никого своим ночным блужданием здесь не разбужу и не потревожу. А если сейчас не встану, то точно чокнусь. Так что…
Я это сделала. Вскочила, как ошпаренная и… больше уже не легла, меньше, чем через двадцать минут спускаясь на первый этаж в лифте, чтобы сесть в вызванное мною такси.
Можете считать меня бахнутой на всю голову, но это оказалось сильнее меня. К тому же я четко вспомнила, что не клала ключи в свою треклятую сумочку, когда вошла в квартиру Кира, потому и не задумывалась о них все эти дни вплоть до этой ночи. Но я нашла их там, в одном из небольших отделений, которым редко когда пользовалась и уж тем более никогда не использовала для хранения ключей. После чего поняла, что лечь не смогу. По крайней мере, не в этой квартире и на кровати, которая еще пахла мебельными материалами и специфическими средствами по их обработке. Не сегодня и не в таком состоянии. НЕ-МО-ГУ.
Хотя бы еще разочек… Да, в последний раз. Мы же так с ним и не попрощались по-человечески и не выяснили отношений. Почти весь понедельник прозанимались дурью, разговаривая ни о чем. Плюс эти ключи… Я должна же их вернуть уже окончательно? Я быстренько. Туда и обратно. Честное-пречестное слово.
А если он сейчас спит, то… Положу, наверное, ключи на комод в спальне, а потом напишу сообщение на следующий день… Короче, не знаю. Что-нибудь придумаю по любому. Но ключи вернуть надо. Как и спросить, кто их туда положил?
Только Кир не спал, хотя и не вышел меня встречать, когда я открыла двери сама. Я и потянулась практически сразу в открытый проем гостиной, потому что там горел приглушенный свет "ночников", правда, на этот раз без музыки. И Он там стоял у окна, лицом к ночному городу в одних трениках и футболке на голое тело, спрятав ладони в карманы трикотажных спортивок. Спутать его с кем-то со спины в легком полусумраке квартиры было бы сейчас для меня просто нереально. Казалось, я бы нашла его здесь и с закрытыми глазами и совсем не по запаху. С такого расстояния его все равно не расслышишь, а вот ментальное осязание физической близости Кира — запросто. Кажется, я и шла сейчас прямо на него из-за сводящих с ума ощущений, которые мне пришлось пережить в этом самом месте всего пару дней назад и которые проснулись во мне с прежней силой, стоило мне только сюда зайти. Они буквально меня притягивали к нему на невидимом аркане, за который я мысленно с жадностью цеплялась со всей дури, боясь отпустить или, не дай бог, случайно потерять.
Конечно, он знал и слышал, что я пришла. Наверное, просто ждал чего-то. Впрочем, как и я, мало что понимая пока к нему приближалась. Но, стоило ему обернуться, когда между нами оставалось мене пяти метров, что-то в моей голове щелкнуло… переключилось… а потом ударило вместе с надрывным толчком сердца, "подбросив" меня с места будто изнутри и заставив ускорить шаг едва не до стремительного бега. Я вообще не поняла, как оказалась так скоро прямо перед Киром и как нырнула "с разбега" в его головокружительные объятия, внутрь "клетки" его сильных рук, от прикосновений которых у меня моментально снесло крышу, а все тело накрыло душным саваном болезненного блаженства. Меня и затрясло мелкой дрожью почти сразу же. Горло перехватило удушающей петлей эмоциональной асфиксии, а я сама чуть было не лишилась сознания от переизбытка чувств, которые вроде как меня и без того преследовали все эти дни, но здесь и сейчас вспыхнули с сумасшедшей силой, рванув в один присест, подобно тысяче килотонн ядерной взрывчатки.
— Я-я… я… мне надо было тебя увидеть. Хотя бы в последний раз… Ты ведь меня за это не прогонишь? Если, конечно, ты не занят и не один… — что я вообще несу? Казалось, это вовсе и не я выпаливала запыхавшимся и чуть не плачущим голоском весь этот сумбур, будто кто-то мог его тут разобрать или интересовался его содержимым. Лично меня он волновал меньше всего, потому что сейчас самым главным для меня приоритетом являлось совершенно другое. И это я уже только что получила — объятия и близость Кира. Возможность его видеть, слышать и чувствовать и… тонуть во всем этом безумии, то ли слишком быстро и стремительно, то ли медленно-медленно, как в парящем полете или неспешном погружении в зыбучие пески.
— Прогоню?.. — он явно недопонял смысла моих бредней, да и смотрел на меня так, будто мало что соображал сейчас и сам. Да, словно спятивший, рассматривая в упор главную виновницу своего помешательства с ошалевшей ухмылкой на потемневших губах. Обхватил мою голову и лицо своими внушительными ладошками, сковав мои плечи и верх спины локтями, как в ловушке — крепкой, жадной и… такой умопомрачительной на прикосновения. Если я сейчас тоже лишусь рассудка, то это будет самым сладким сумасшествием, от которого я на вряд ли когда-нибудь захочу излечиться.
— Скорее… достану расспросами о том, где тебе все это время носило? Почему ты не пришла раньше?..
Я не заметила, как впилась скрюченными пальчиками в его спину над поясом спортивок, пугливо цепляясь за него, как тонущий посреди бушующего океана и боясь отпустить хоть на одно мгновение… Боясь потерять все это: ощущения его сильного тела, его рук, взгляда… ЕГО всего.
