Сердце бухало в груди как сумасшедшее. Чуть не попались же. Вроде ничего плохого не делаем, а я чувствую себя гадкой воровкой... Воровкой чужих бабуинов.
"Мир, ты почему молчишь?" — Написала я спустя минут десять, не выдержав его слишком шикарной театральной паузы, снедаемая любопытством.
"А ты почему молчишь?" — Пришёл ответ.
"Я не молчу, я спрашиваю".
Он просто хочет, чтобы я ему тоже что-то писала? Вынуждает меня самой выуживать из него информацию. Пф-ф, детский сад, штаны на лямках.
"Ну говори уже, я спать хочу".
"Ладно, так и быть. Скажу. Завтра на субботнике. Спи", — пришёл ответ от него.
"А ты придёшь всё-таки?"
"Да. Будешь ждать?"
"Конечно. Хочу посмотреть, как мажор всея Руси полы драит в нашем коридоре!"
"Нет уж, я посмотрю, как ТЫ будешь это делать. Лучше сзади, лучше без швабры".
"Да иди ты знаешь куда?"
"Тише, я ведь не скажу тебе про прослушивание, если будешь скалиться и обзываться! Спи, говорю."
"Теперь я не усну! Ну, Мир, скажи сейчас!" — Писала я Ланскому и кусала нервно губы. Интриган хренов!
"Уснёшь. Тяпни водочки. До завтра, Синеглазая..."
Вышел из сети. Я нервно забарабанила пальцами по телефону и легла обратно несолоно хлебавши. Придётся ждать утра. Опять сообщение от него. Аудиофайл. Женя Белоусов "Девочка моя СИНЕГЛАЗАЯ". Фыркнула. Вспомнил ещё старьё такое... И к чему мне эта чудесная композиция? Свои подкаты тупые пусть для Ежовой оставит. Вот та пищала бы от восторга, только глаза у неё не синие, и песня не ей. А лично я считаю его упорство обычным спортивным интересом. Я же не бегу за ним молочным телком в стаде других...
Вышла из сети и отключила интернет на телефоне. Спать.
27.
С утра наша квартира превратилась в программу "Снимите это немедленно". Ежова перебрала все свои наряды, и хотела надеть короткое платье и шпильки.
— Тань, а как ты собралась нагинаться в этом платье? — спросила я её, одетая в обычные светлые джинсы и футболку с Микки-Маусом.
— Нагинаться? — удивилась она. — Зачем?
— Мы не на дискач собрались, Тань, а мусор убирать, — напомнила я ей. — Ты нагнёшься и покажешь всему институту, в каких сегодня стрингах. Или ты думаешь, что кто-то за тебя его соберёт?
— Именно так я и думаю, — фыркнула та. — Я и не собиралась его собирать!
— Понятно, — вздохнула я. — Как знаешь...
Она обычно такие приятные обязанности вешает на парней. Но сегодня с ней будет Ланской, а он тоже убираться на намерен. Даже интересно как они собрались участвовать в субботнике и при этом ничего не делать.
— Только Иваныч тебя тогда точно накажет. Забыла? Мы у него на карандаше.
— Чёрт, — пробурчала Татьяна и кинулась доставать джинсовые шорты и топик, открывающий довольно сильно грудь. Шпильки, впрочем, оставила.
Так лучше, но тоже вызывающе. Впрочем, мне без разницы, не я же собираюсь светить своими булочками на весь институт. Просто не понимаю, чему тогда она удивляется, что к ней липнут только несерьёзные парни и бабники вроде Ланского, если она ходит в джинсовых трусах на субботник?
Доехали до корпуса без проблем. Собрались не особенно густой кучкой у входа в тени раскидистого дуба. Я уныло окинула трёх калек, готовых самоотверженно убирать мусор — кажется, тут в основном девчонки, которые хотят подобраться поближе к Станиславу — вот сучки ещё! — и те, кого, как нас с Таней наказали. Ну и Ланской. Подошёл к нам вальяжным котом. Наобнимался со своей Таней и встал у меня за спиной.
— Ой, пить так хочется, — протянула Таня, глядя на Мира и накручивая на пальце прядь белокурых волос.
— Так иди, попей, — пожал он плечами.
Мне стало смешно. Таня рассчитывала, что Мирослав, как и все её поклонники, сейчас метнётся кабанчиком за водой, но Ланской не из её пажей. И ни разу не джентльмен. Ежова сегодня встретилась с розовой птичкой Обломинго.
Пришлось ей ковылять самой на своих шпильках к фонтанчику за углом корпуса. Едва её цокот по асфальту стих, как я почувствовала, как кто-то дует мне за ухом.
— Бр-р, — не удержалась я. Спина покрылась мурашками от горячего дыхания и неожиданности.
Обернулась и уничтожающим взглядом уставилась на Мирослава. В том, что за моей спиной стоит именно он и таким дебилизмом страдать может лишь Ланской, я не сомневалась.
— Не дыши на меня, огнедышащий дракон, — сказала я ему. — У тебя прямо не ноздри, а два сопла ракеты. Мне даже стало жарко.
— И тебе привет, Синеглазка. А со мной, между прочим, всегда жарко. Хочешь проверить?
— Да пошёл... Кхм, привет.
Хотела послать, но вовремя вспомнила, что хочу попасть на прослушивание в театр, где он играет далеко не последнюю роль — какой каламбур вышел забавный.
— Кто пошёл? Куда пошёл? — изогнул бровь Ланской.
— Ты. Пол мыть.
— Только после тебя, Синеглазка.
В это время к нам подошёл Станислав Сергеевич. Я вся натянулась струной, совершенно забыв о бабуине позади меня.
— Здравствуйте, господа студенты и студентки! — громко сказал он и улыбнулся.
— Здравствуйте! — заголосил нестройный хор голосов.
— Сегодня мы собрались для того, чтобы облагородить корпус нашего родного института и прилегающую к нему территорию. Нас не очень много, но мы в тельняшках. Помоем, что сможем. Разделимся на пары. Вы, вы, вы и вы — убираете территорию вокруг. Просто собираете мусор, выкидываете его в отведённые для этого места. Вы, вы, и вы — моете столовую, а вы и вы, — указал он вдруг на меня и судя, по всему, раз назначают пары, на дылду Ланского позади меня. — Моете окна в закреплённой за вами аудитории.
— А вы? — спросила я.
— А я буду контролировать процесс, — ответил Станислав, и я приуныла.
Во-первых, у меня просто не будет возможности остаться наедине со Станиславом, а во-вторых меня поставили в пару с Ланским — что может быть хуже?
К нам, нещадно корябая каблуками асфальт, спешила Таня.
— О, а вот и ещё один доброволец, — громко сказал Станислав Сергеевич, указывая на Таню. — Идёшь на уборку территории.
— А что тут...
— Разошлись по зонам!
— А вы куда? — остановила она меня.
— Окна мыть, — ответила я.
— А ты, Мир?
— Тоже, — пожал плечами он. — Нас с твоей подружкой в пару поставили.
— Нет, давай поменяемся, — тут же вцепилась в меня Таня.
— Нет, — обрубил её Мир. — Как сказал Станислав — так и будет. Уважай мнение преподавателя, Таня. Мы пошли, работать надо.
Он взял меня за предплечье и потащил, словно даркон свою потерявшуюся и затупившую от его напора добычу в башню. Таня открыла рот и смотрела, как я и Ланской уходим в корпус почти рядом. Точнее, я вырвала свою руку и пыталась от него отвязаться, но этот дылда меня настырно догонял и шёл рядом словно мы друзья.
Дошли до аудитории, которая оказалась открыта. С нами пришли ещё две девчонки, которые начали мыть окна с противоположного края. Всего по три окна каждой паре. Тряпки, средства для окна и тазики мы нашли на одном из рядов.
Мы налили воду в таз и заняли место возле первого окна.
— Да уж, — поджал губы Мир, покачав шаткую и старую стремянку. — Такая меня не выдержит.
— Ещё бы, — не удержалась я. — Ты такой бугай, Ланской... Как тебя Земля-то ещё выдерживает...
— Сочту за комплимент. Но тогда у меня для тебя плохие новости, — вздохнул он.
— Это какие?
— Придётся лезть на стремянку тебе, Синеглазка.
Я даже не среагировала на его бесячее прозвище. В ужасе смотрела на стремянку. Я боюсь высоты, а окна, естественно, огромные, под потолок. Побледнела и нервно сглотнула.
