— Прости меня, Ханнари.
— За что? — отупело спросила я.
— Я буду раз за разом тебя соблазнять, — признался он. — Все что угодно, лишь бы ты осталась. Выбери меня своим, Ханнари, выбери. Заклинаю.
Глава 22
Из купальни я вернулась мрачнее тучи, забрала со стола тарелку с ароматным мясом и овощами и умчалась на балкон, оправдавшись тем, что не терпится поработать.
На самом деле я безбожно врала, и понявшие это драконы почему-то смиренно промолчали, позволяя сбежать.
Мне хотелось побыть одной, собрать голову в кучу, прогнать из нее возбужденный туман и понять, что я делаю. Что правильно, а что уже перешло черту, несмотря на обещание ее не нарушать.
Признание и просьба Тайроса что-то надломили внутри, вывернули наизнанку, и сейчас каленая железка торчала из груди, кровоточа.
Слишком сильное впечатление произвели на меня его слова, крепко напомнив о наших условностях и договоре.
Все это обязательно пройдет, а мне нужно оставить хоть частицу себя, чтобы не забыть, кто я и кем останусь после всего.
Брякнув на стол свою тарелку с ужином, рухнула на мягкий стул и вздохнула.
Вид, конечно, чудесный. Ни в какое сравнение не идет с тем, что открывался из окошка моего окна в каморке у леди Ронверг. Здесь было видно весь город с высоты птичьего полета, все его сияющие огни, все еще кипящую, несмотря на поздний час, жизнь, и бескрайнее звездное небо, что сверкало и переливалось, словно живое.
Присланные огневички удобно расположились на моем столе, дабы помогать в письме. Задумавшись, я погладила пушистую спинку одного из них, скользя пальцем между прозрачных крылышек.
Вот живет себе, светит и горя не знает. Ни забот, ни хлопот, летай только да свети. Жужжи иногда.
А мне что делать?
Больше всего меня пугало чувство привязанности, что разрасталось со скоростью сорняков, укутывая своими колючими лианами сердце. Я уже не могла обещать себе, что останусь равнодушной к драконам, что забуду все и с холодной головой буду использовать добытые знания.
Мне уже даже не хотелось делиться этим ни с кем, даже под тенью придуманного имени, для тех, кто никак не свяжет с этим меня. Это становилось личным, куда более важным, и от этого на душе появлялась тоска.
Нет, остаться с драконами не выход. Рано или поздно придет день, когда они поставят меня перед выбором, а выбирать я не хотела. Не потому, что боялась кого-то обидеть, а по той самой глупой причине, что просто не могла…
Они оба… Становились для меня важны.
Горько усмехнувшись, обратилась к небу:
— Это у тебя шутки такие, да? Сперва посылал всякое отрепье, а потом наказал этими двумя, чтобы нос не воротила? Так нечестно…
Но небо не ответило, продолжая молчаливо сверкать россыпью звездочек.
— Я не хочу выбирать. Я не могу, слышишь?..
И вновь тишина, от которой я отвыкла с появлением двоих неправильных, выбивающихся из всех моих ожиданий драконов.
— Тогда я не выберу никого, ясно тебе, светило молчаливое! И будет у тебя перед глазами еще одна девушка с разбитым сердцем и два осатаневших дракона, так и знай!
Уже давно проглотив свой ужин, я еще долго просидела на улице, закутавшись в плед. Свет со стороны дома погас, и только через несколько минут после этого я набралась смелости пойти спать, на цыпочках подбираясь к кровати, где меня уже ждали двое спящих мужчин.
Было в них что-то другое, отличающее их от остальных, и именно это становилось все более серьезной проблемой, от которой у меня болела голова.
Стараясь не шуметь, я осторожно устроилась между ними, натягивая одеяло по самый нос, и вздохнула, тут же оказавшись в чужих объятиях.
— Не грусти, моя девочка. Все обязательно наладится, — сонно прошептал Киррас, отчего мне захотелось по-девчачьи всхлипнуть.
А еще лучше разреветься, да так, чтоб их двоих озноб пробрал, а паника захлестнула головы. Хотелось вывалить на них свои переживания, но тогда бы это поставило точку на договоре и превратило бы его в битву за мое внимание, где пощады не будет. Только победитель и трофей.
Нет.
Мне нужно продержаться еще несколько дней.
Я смогу, я справлюсь.
А потом…
Потому буду долго и упорно зализывать душевные раны своими драматичными рассказами, выкорчевывая из головы все, что связывало меня с драконами. Пройдет год, меня вновь кто-нибудь украдет, и жизнь вернется в привычный ритм, где драконы — это опасность, а не теплые руки, обнимающие меня перед сном.
Глава 23
— Как я выгляжу? — Тайрос поправил лацканы строгого, как и всегда, сюртука, и обернулся.
— Отлично. Дела?
— Я ненадолго, обещаю, — мужчина поспешил ко мне, коротко целуя в висок. — А вечером приготовлю для тебя что-нибудь особенное, идет?
— Подкупаете, господин дракон, — улыбнулась я, позволяя себе крепче прижаться к пахнущей горькими травами ткани. — Так и быть. Летите по своим делам.
— Ты чудо, Ханнари, — хрипло прошептал дракон. — Будешь скучать?
— Не сомневайся.
— Тогда я буду торопиться домой. Все-таки, когда тебя ждут, это начинает иметь смысл, — многозначительно прижав палец к подбородку, дракон выразительно прищурил глаза. — Все, я полетел. Не скучай! Киррас за старшего!
— Разумеется, — согласилась я, сложив руки на груди и проводив взлетающего дракона взглядом.
— А я вот без него скучать не буду.
Только что упомянутый лунный подкрался со спины и обнял меня, прижимая к себе и зарываясь носом в волосы на макушке.
— День наедине с тобой… М-м-м… Мечта. Чем хочешь заняться, сладкая?
— А есть предложения?
— Ну-у-у, — задумался он. — Ты можешь сесть писать, и тогда я, так и быть, займусь своей бумажной работой. Или можно поиграть в карты. Или, к примеру, приготовить вместе обед. А если хочется, то можно продолжить пополнять багаж для твоих историй.
Красноречивый намек жарким дыханием ударил в макушку, но я с улыбкой вывернулась из цепких рук и отступила на шаг, хитро прищурившись.
— Знаешь, у меня тоже есть предложение.
— Слушаю, — елейно растянув губы, Киррас повторил мою позу, только вдобавок оперся плечом на стену.
— Пойдем, покажу в доме.
Через три часа дракон уже стонал от усталости, закопавшись в письменных перьях и моих старых блокнотах.
— Ханни, — неожиданно мило сократив мое имя, позвал он. — Ты уверена, что это обязательно нужно сделать сейчас?..
— А когда? Редактор попросил у меня хороший сборник, чтобы отправить его в печать, и сделать это нужно как можно быстрее и качественнее.
— Но здесь же сотни! Тысячи записей! А ты предлагаешь нам все это перебрать, перечитать, отредактировать и скомпоновать! На эту работу могут уйти месяцы!
— Если ты продолжишь причитать, то конечно, — хмыкнула я с издевкой, и в серых глазах вспыхнул огонь.
— Ну, знаешь ли…
Через пятнадцать минут усердного шуршания бумагой, пока я, сидя на стуле, кусала пушистый кончик пера, дракон шлепнул перед моим носом толстой стопочкой аккуратно собранных листков, выразительно поджимая губы.
— Вот. Это мои любимые. Они отлично подойдут.
— Уверен?
Отняв от лица перышко, я продолжала улыбаться, чувствуя себя великим конспиратором и интриганкой.
Занять дракона бесполезной и нудной работой, чтобы избежать близости, было моим гениальным планом на все следующие дни до самого конца насыщения. Поэтому, сдвинув листки в сторону, я многозначительно хмыкнула.
— «Рассказ о семихвостом тигре»? Нет, мне не нравится главный герой.
— Почему? — удивился Киррас. — Ты же сама его написала!
— Любовь прошла, — пожав плечами, ответила я. — Он сильно занудный. Никаких активных действий, счастье под нос подсунули, и то не сразу разглядел.
— Но мне нравится, что он боролся за свое счастье, когда осознал, — возмутился лунный. — Это отличает его от других — за свое бороться кровью.
Не сорвал, значит. Все прочел. Ну что ж, тогда следующий…
