У него под глазом все еще фиолетовый синяк, и я провожу большим пальцем по его нежной коже.
— Я бы боролся, лишь бы ты осталась, — говорит он.
Это проявление навязчивой заботы должно нервировать, поскольку это еще один признак его возможного расстройства. Но я поняла, что насилие внутри него поддерживается его сильными эмоциями, и так он их выражает.
— С кем бы ты подрался? — спрашиваю я, поддразнивая.
— С кем угодно. Со всеми, — он снова целует меня, и я пытаюсь погасить искру подозрения, что его заявление имеет под собой какой-то подтекст.
— Кто-то тебе что-то сказал, Картер? — он отводит взгляд, и я протягиваю руку и возвращаю его внимание к себе. — Скажи мне.
— Ничего такого. Просто Эддисон болтала.
Я в тревоге приподнимаюсь на локтях. Картер отстраняется и проводит рукой по волосам.
— Кажется, не только она видела, как я садился в твою машину прошлой ночью. Этот ублюдок Салли тоже спалил, и он теперь распускает слухи в моей старой школе, — он стонет. — Наверное, я недостаточно его избил.
Паника пронзает мою грудь. Я помню, как смотрела в глаза Салли… Хотя я думала, что он был слишком не в себе, чтобы как следует разглядеть меня.
«Неаккуратная», — ругает меня внутренний голос.
И все же, какую опасность может представлять один старшеклассник? Сью установила высокую планку. Я справлюсь с этим мальчишкой.
— Просто не обращай внимания, — улыбаюсь и глажу его по лицу, заставляя себя последовать собственному совету. — Единственный способ подтвердить слухи — это действовать в соответствии с ними.
Он двигается вперед и целует меня в шею.
— Ты такая умная, — шепчет он, касаясь моего подбородка. — Обожаю.
Я смеюсь, но в глубине души раздражающий голос бормочет предупреждение.
— А как же Эддисон?
Отвлекшись, он спрашивает:
— А что с ней?
На мой взгляд, она не такая безобидная, как Салли. Я знавала таких девушек, как она. Когда они чего-то хотят — или кого-то — они могут быть жестокими. И я помню, как Эддисон смотрела на Картера с обожанием в глазах.
Она хочет его.
— Она бы кому-нибудь рассказала о нас? — спрашиваю.
— Конечно, нет, — говорит он, еще больше отвлекаясь на мое тело. Он теребит пуговицу на моей блузке. — Она же моя подруга. Она может не соглашаться со всеми моими решениями, но не причинит мне вреда.
Верно. Мужчин так легко одурачить. Честно говоря, это не их вина. Ими руководит эго… и члены. Их разум не так уж трудно затуманить, контролировать.
— Но она не согласна с твоим выбором, — говорю я, уклоняясь от ответа. — Она знает, да?
Он вздыхает.
— На самом деле мне все равно, с чем она согласна. Я здесь. С тобой, — его глаза расширяются, когда он высказывает свою точку зрения. — Она переживет.
Мое сердце болезненно сжимается от осознания того, что Картер посвятил Эддисон в нашу тайну. Я чувствую себя… в некотором роде оскорбленной. Как будто то, что делает нас особенными, теперь запятнано.
Это просто нервы. Страх потерять его. То, что есть у нас с Картером, — нечто неповторимое, независимо от того, кто об этом знает и осуждает. Я никогда раньше ни к кому не испытывала таких чувств, и не позволю одной маленькой девочке все разрушить.
Если Эддисон хочет разлучить нас, то всего один телефонный звонок нужному человеку все перечеркнет. Я не позволю.
Картер распахивает мою блузку, шелковистый материал спадает по бокам, обнажая мой кружевной лифчик.
Я теряюсь. Тревога улетучивается, когда его руки блуждают по моему телу, и он погружается в меня. Тяжесть мира исчезает в его антигравитации.
***
Устав после занятий любовью, я оставляю Картера отдыхать на пледе, а сама спускаюсь к водопаду. Кутаюсь в куртку Картера и сажусь на большой валун, опуская ноги в бурлящую воду. Она прохладная и освежающая, смывает остатки тревоги.
Я чувствую себя обновленной и уверенной в себе, зная, что худшее позади, но на мой телефон приходит сообщение.
Мне не следует смотреть на экран; усиленное чувство страха скручивает тело, словно бомба, которая вот-вот взорвется.
Я оглядываюсь в сторону Картера, нуждаясь в напоминании о своей цели, прежде чем перевернуть телефон и нажать на экран.
Неизвестный номер: Я знаю о кровавой вечеринке на пляже.
Глава 14. Из света и тьмы
Эллис
Когда-то Джереми Риверс был центром моей вселенной. Не какой-то неизвестной космической энергией или чем-то темным и таинственным. Он был солнцем, и все вращалось вокруг него.
Я была шестнадцатилетней девушкой, безумно влюбилась в него с того момента, как наши взгляды встретились над костром. Он сидел напротив, и отблески пламени освещали его фигуру на фоне темного ночного неба.
Он улыбнулся мне, на его щеках появились кокетливые ямочки, а его по-детски голубые глаза озорно прищурились, и этого хватило.
Лэни Мастерс мгновенно влюбилась в этого красивого мальчика.
Его первые слова были: «Ты прекрасна. И я просто обязан узнать твое имя».
Мы отошли от компании, чтобы прогуляться по берегу. Говорили о любимой музыке и о том, как хотелось бы, чтобы наш город не был таким убогим. Когда мне стало холодно, он обнял меня и просто прижал к себе, океан плескался у наших ног.
«Это безумие», — сказал тогда Джереми. «Но, кажется, я влюбляюсь в тебя, Лэни».
И я поверила ему. Безумие, да, он не мог влюбиться в меня так внезапно… но я думала только о своих чувствах. Я верила, что мы вместе испытываем одни и те же сильные, интуитивные эмоции.
И когда он повел меня за песчаные дюны и поцеловал с таким пылом, с каким меня никогда не целовал ни один парень, я отбросила все сомнения и хотела отдаться ему полностью. В ту ночь я отдала ему всю себя. Свою любовь, свою боль. Свою душу. Я открыла ему свое сердце.
После того, как мы занялись любовью, он все еще обнимал меня. Я не хотела, чтобы он уходил.
С Джереми Риверсом я ощущала себя в безопасности.
На следующий день меня охватило тревожное чувство, что что-то не так после того, как он сначала проигнорировал меня в школе. «Просто нервничает», — сказала я себе. «Стесняется, вот и все».
Я все еще помню затхлый запах школьного коридора, запах линолеума, натертого воском, и старых металлических шкафчиков, витающий в воздухе. Мое сердце бешено колотилось в груди, когда я увидела Джереми. Я прижала книги к груди и заставила себя подойти к нему — и когда наши глаза встретились…
Прекрасная улыбка, которая на пляже очаровала меня, так и не появилась на его губах.
Его слова были: «Какого хрена тебе нужно?»
Я могла только смотреть, онемев от шока.
«Психопатка какая-то», — поддразнил кто-то.
Раздался смех, и глубокая вибрация его баритона словно бритвой прошлась по моей коже.
Мое сердце разбилось. Парень, с которым я провела самую лучшую ночь, исчез, а на его месте оказался жестокий самозванец.
Затем начались шутки. Ущемление. Насмешки его товарищей по команде. Попытки закадрить меня, чтобы и им досталось.
Несмотря на все это, я много раз пыталась поговорить с Джереми… просто хотела понять, что я сделала или что изменилось.
Со временем я отчаялась привлечь его внимание. Неважно, хорошо это было или плохо. Я просто не хотела, чтобы меня игнорировали.
Но я следила за ним. Наблюдала. Оставляла ему записки в шкафчике, на его машине. Отправляла ему свои фотографии, чтобы напомнить, какой красивой он меня считал.
Потом узнала ужасную правду.
У Джереми была девушка.
У Ирины было все, чего не было у меня. Она привлекала его внимание, завоевала его преданность. Я увидела, как они целовались в коридоре. Смеялись друг с другом. Были счастливы вместе.
Что-то оборвалось внутри меня. Когда я вспоминаю прошлое, некоторые детали стираются, но я помню ярость в глазах Джереми, когда он прижал мои запястья к своему шкафчику и сказал: «Я не хочу тебя. Между нами ничего нет. Это все было в твоих гребанных мечтах».
