«Потому что я хочу, чтобы она хотела меня так же сильно, как я хочу ее, а не становиться послушным орудием в ее руках».
Ее уверенность в себе уже пошатнулась? Он не был уверен, что сможет прожить без нее еще неделю, или даже день. Как только он чувствовал, что Виола спит, то проверяет ее. Она никогда не засыпала на одном и том же месте, всегда пряталась в каком-нибудь полузащищенном месте. За стеной, после того как проползла мимо сломанных перекладин. В маленькой дыре в полу. Под балкой, прикрепленной к потолку.
Какой маленькой и хрупкой она показалась вчера. Желание свернуться калачиком рядом с ней почти поглотило его. С каждым днем она становилась все бледнее. Под глазами залегли темные круги. Ее страдания не доставляли ему удовольствия. Чувство вины не просто укололо его — оно уничтожило его.
Взгляд Брохана остановился на МакКадене, который наблюдал за его яростью через щель между крыльями Тейна и Ксерксеса. Его брат источал ужас.
Брохан вспылил, уничтожая следующий поток солдат. Рядом с ним Фэрроу жестоко расправлялась со своими противниками.
Как и другие Отрекшиеся, он потерял способность вызывать огненный меч. Но не Фэрроу. Хотя ее способность видоизменилась — меч превратился в гротескный хлыст. Тысячи зубов торчали из сотен сплетенных вместе щупалец.
Когда она взмахнула рукой, в ее руке появилась рукоять хлыста. Щупальца облепили разные части тела Отрекшегося, привязали его крылья и руки к туловищу, стянули ноги вместе и душили до тех пор, пока голова просто не оторвалась.
В конце концов, осталась лишь горстка Отрекшихся, среди которых были Мидиан и Джозеф. Взгляд Мидиана встретился со взглядом Брохана, когда он вонзил одну пару когтей в череп воина, а другую — в горло мужчины. Одним плавным движением Брохан оторвал голову своему противнику.
— Это не конец, — склюнул Мидиан прямо перед исчезновением. Другие Отрекшиеся отступили, последовав за ним.
Брохан и его союзники задержались на месте, готовые к повторной атаке. Минуты прошли без происшествий. Он понял, что все еще держит оторванную голову. Голову, шипящую проклятья, к большому удивлению Посланников и тех, кого они защищали.
— Сожгите кости. Сожгите все, — приказал он. — Давайте выясним, действительно ли Отрекшиеся могут возродиться после любой смерти. — если нет, то, возможно, это могла сделать некая богиня Загробной жизни.
Предвкушение затмило остатки ярости, и он сжал свободный кулак. Должен ли он расспросить ее, прежде чем она заснет?
Когда Посланники увели своих подопечных подальше от места побоища, татуировка связи на руке Брохана нагрелась. Нет, она просто пылала. Выброс адреналина во время битвы заглушил жар от метки. Теперь, когда бой закончился, эмоции Виолы захлестнули его, и он нахмурился. Страх? Возбуждение? Он не мог сказать наверняка.
— Я должен идти, — крикнул он остальным, а затем перенесся в крепость, чтобы предстать перед своей богиней.
Глава 7
Виола пела балладу красивейшим голосом за всю историю голосом, пока прибиралась в хозяйской спальне, планируя (тайно) делить с Принцессой, который еще не вернулся со своего задания. Однако, на этот раз она была не против одиночества. Во всяком случае, ненадолго.
Поскольку ее тревоги затмило ожидание, у Нарциссизма нечего было использовать против нее, поэтому наступило блаженное молчание. Она даже разработала надежную стратегию борьбы с Броханом. Представьте себе.
Когда он вернется домой, Виола будет его игнорировать. Это являлось худшим наказанием, по ее мнению. Если бы он появился прямо сейчас, она бы смотрела сквозь него.
Так, эта идея провалилась в прошлом, позволив другим мужчинам притворить, что их это не волнует, отплатив ей той же монетой. И что? Брохан с пеной у рта будет пытаться вернуть ее расположение.
— Что за шум? Что ты делаешь? — вопросы пронеслись по комнате, и она ахнула, встретившись с Отрекшимся взглядом через плечо. Он оглядел ее, нахмурившись сильнее. — Ты на коленях. Убираешься. Одетая в костюм и стринги. И каблуки. — ярость исчезла с его лица, сменившись недоверием. Он сглотнул, его кадык дернулся.
У нее скрутило живот, когда она бросила тряпку в ведро с мыльной водой и вскочила на ноги, повернувшись к нему лицом. «О, Боже». Он выглядел… вау.
Он был без рубашки, его кожаные штаны висели низко на талии и были порваны в нескольких местах. Черная кровь забрызгала выпуклые мышцы и татуировку на предплечье… перекрещивающиеся линии и разбросанные точки.
Он тяжело дышал и сжимал в руках отрубленную голову. Говорящую голова, капающую смертью на ее чистый пол.
Вскрикнув, она топнула ногой.
— Мерзавец! — намерение его игнорировать забылось. — Ты портишь мой пол. Я мыла его несколько минут, а ты испачкал его за секунды. Никогда не прощу тебе этого. Никогда! — ее тирада мгновенно сменилась высокомерным одобрением. Она больше не одна! — Но я рада этому подарку и принимаю его должным образом. Мы можем поставить его на каминную полку?
Морщины на его лбу стали глубже. Он посмотрел на голову в своей руке и поморщился.
— Ты убираешься, — сказал он, вновь сосредоточившись на ней. — В костюме.
Его изумление доказывало, что ее наряд произвел впечатление.
— Да. Я надела костюм французской горничной, чтобы заняться домашними делами. — Виола даже собрала свои густые светлые волосы в пучок. — Другим вариантом были спортивные штаны, но я думаю, мы оба согласимся, у меня нет стояка, чтобы их носить.
— Ты… — его глаза расширились, когда он еще раз внимательно на нее посмотрел… только медленнее. Он судорожно сглотнул, глядя на лиф и оборки на середине бедер. — Ты…
Виола наслаждалась приливом сил и удовольствия. Ммм. Еще одна порция чистого, неразбавленного обожания. Как же ей этого не хватало.
— Я великолепная? Совершенная? Поверь, знаю. — она печально вздохнула. — Но это мое бремя, которое я должна нести. То, что мало кто сможет понять. Насчет тебя…
Столь же неспешно оглядев его, она отметила, что все больше находит Брохана привлекательным. Какая агрессивная мужественность. Такой силы она никогда не встречала ни у кого другого. Его крылья были частично расправлены, а свободная рука сжата в кулак, и он излучал едва сдерживаемую свирепость.
Пока она продолжала его осматривать, Брохан наклонился. Ожидал оскорблений в свой адрес?
— Меня не волнует, что ты обо мне думаешь. Я хочу знать, что вызвало в тебе такую перемену, и немедленно. — эти заявления хлестали, как кнут. — Вчера ты была печальна. Слаба. Сегодня ты счастлива. Сильна. Почему?
«Осторожно. Нельзя ничего раскрывать». Но, эээ, как именно он почувствовал ее эмоции?
— Возможно, я вспомнила о твоем огромном желании ко мне. Возможно, есть другая причина. В любом случае, я не стану ничего обсуждать с мужчиной, который в процессе портит мой пол. Особенно ту область, которую я собиралась вычистить следующей.
Его глаза сверкнули.
— У тебя есть час. Я вернусь, и ты дашь мне ответ, который я ищу. Будь готова.
— Ты вновь уходишь? — ее пульс подскочил, паника мгновенно нахлынула. К счастью, Виола ее быстро подавила и изобразила на лице презрение. — Ну, скатертью дорога. Меня не волнует, что ты делаешь. Никогда не волновало и не будет волновать.
Хмурый Брохан исчез, и Виола поникла.
Это чрезвычайно короткий диалог прокручивался в ее голове. Что он хотел обсудить? Ключ? Способы, которыми планировал ее мучить? Все удивительные вещи, которых ему в ней не хватало? Что она вновь от него хотела?
Его внезапное появление выбило из головы ее последнее решение.
Что бы она ни решила, ей нужно быстрее подготовиться. Необходимо сократить сорок шесть часов приведения себя в порядок до шестидесяти минут.
Она влетела в ванную и поспешила принять душ, притворившись, что туалетные принадлежности не пахнут Броханом, а ее кровь не кипит при каждом вдохе.
Виола высушила и уложила волосы, затем подошла к шкафу, ожидая найти там множество топов с дырками и завязками сзади гигантских размеров. Она носила рубашки Брохана вместо платьев.
