- Ты не производишь впечатление такового. Да и Чезаре не оставил бы меня с тобой, если бы не был уверен, что я буду в безопасности. Даже когда он сходил с ума, то просто уходил из дома. Что на него накатывает, я не знаю. Но тогда ему было очень плохо, - Эдмунд внимательно глянул на Пандара, ища подсказку на каменном лице.
- Не у меня ты должен спрашивать.
- Он никогда мне не скажет.
- Разумеется. Есть вещи, которые навсегда остаются при тебе.
- Но иногда это причиняет слишком много страданий.
- Что ты знаешь о страданиях, Эдмунд? - негромко спросил Змей, прикрыв глаза. - Ты живешь в комфорте, достатке. Тебя любят.
- Знаешь… у меня не было детства. Меня ненавидел собственный брат. Он предал корону и был казнен. Мой отец его боготворил, а потому спрыгнул с самой высокой башни Даунхерста, потому что не смог смириться с его смертью. Как видишь, я ему не был нужен. Это больно, - спокойно произнес омега. Потому что больше больно не было. - Я рассказал Чезаре, сколько смог. Никогда и ни с кем это не обсуждал. Но теперь мне все равно. Потому что прошлое осталось за спиной. Поверь мне, жить так гораздо легче. Не оглядываться назад.
- Наверное.
Змей улыбнулся, обнажив тонкие клыки. Эдмунд невольно вздрогнул. Альфа чуть кивнул, словно сделав для себя какой-то вывод.
- Что ты хотел, когда стучался ко мне? Поговорить, кажется, - произнес Змей.
- Я… когда ты приехал… возможно, видел девочку. В тот день она заходилась плачем, потому что болело все тело. Я ничего не мог сделать. Затем я пришел к тебе, потому что твой приезд - это единственное, что выбивалось из общего распорядка и…
- И ты решил, я с ней что-то сделал, - спокойной закончил Змей.
- Нет. Я хотел спросить, не знаешь ли ты, что случилось. Это разные вещи. Ты видел намного больше меня.
- Сейчас ребенку лучше?
- Да. Только слабость. Но боль почти ушла. Только уголки губ, кожа за ушами. Все тянет.
Змей приподнял брови в немом удивлении.
- Ну, если все так, как ты описываешь, то твоя девочка - эмпат. Обычно у них все так и начинается. Они ощущают чужие чувства как свои, зачастую не могу отделить от собственных. Только потом уже слышат мысли. Сначала они в прямом смысле слова чувствуют людей. Иногда самое их нутро.
- Ты уверен? - насторожился омега.
- Вряд ли она придумала себе эту боль. На данный момент я мечтаю не шевелиться, потому что ужасно устал. И у меня тянет кожу на руках, лице и шее. Просто там она наиболее чувствительна, поэтому дольше заживает.
- Если устал, то я могу проводить тебя наверх.
- Нельзя. Иначе кожа не будет тянуться и я превращусь в калеку за неделю. А спасать меня некому.
Эдмунд помолчал. Он сам ужасно устал, особенно после слов Змея. В голове начало вертеться слишком много мыслей и вопросов. Но омега понимал, что только один человек может на них ответить. И это не Пандар. А Чезаре ни за что не расскажет.
Но Бездна! Что случилось такого, что нельзя произнести в слух? Эдмунд и так знал, что его муж - тоже не одуванчик на лугу. Он пират, он боец. Убивал ли он? Разумеется. Но что-то подсказывало Эдмунду, что Зверь никогда бы не пошел на предательство. А что может быть страшнее этого, омега не представлял.
*
Змей уехал на следующий день поздно-поздно вечером, не смотря на все заверения Эдмунда, что он может остаться. Видимо, человеческое присутствие очень тяготило альфу, а потому он даже толком не попрощался. Только сказал, что уезжает.
Эдмунд не донимал Пандара вопросами, они разговаривали в основном на какие-то общие темы, ничего не касаясь по-настоящему. Альфа всегда был очень напряжен и насторожен, омега не помнил такого поведения на борту корабля. Скорее всего, Пандар просто отвык от людей, а потому чувствовал себя неуютно. Особенно если учесть, что Эдмунд видел его страдания. Сильные люди не любят, когда кто-то видит их слабыми.
А еще Эдмунд отчетливо понял, что скучает по мужу. Он заполнил собой ту пустоту, о которой омега раньше подозревал, а теперь она ощущалась довольно остро. Слишком остро. Он привык к мужу. Еще несколько месяцев назад это было невозможно. К тому Чезаре Эдмунд не чувствовал ничего, кроме настороженности, граничащей с испугом и затаенной злости. Странное сочетание, но оно присутствовало. Омега злился, что Чезаре вновь появился в его жизни и снова все перевернул вверх дном. Настороженность же присутствовала по понятным причинам. Чезаре был чужим. Совершенно.
Но теперь.. он кто угодно, но не чужой. Эдмунд не знал, хорошо это или плохо. Но ему нравились те черты, которые он открыл в муже. Забавно, но как выяснилось, для омеги они оказались основополагающими. Самыми главными.
*
Чезаре широко улыбнулся мужу, спрыгивая с коня. Эдмунд стоял на крыльце, замотавшись с огромную шаль. Мужчина почувствовал, как почти болезненно сжалось что-то внутри. Было ощущение, что альфа приехал… домой. Он давным давно такого не чувствовал.
Альфа быстро поднялся по ступеням и сгреб омегу в охапку. Эдмунд закопошился, заворчал, что альфа холодный и колючий, ибо опять не брился три дня. Чезаре поцеловал его и поднял над ступенями, омега обхватил мужа за шею, и мужчина буквально внес его в дом.
- Пандар уже уехал? - спросил Чезаре, снимая плащ.
- Да, - просто ответил Эдмунд.
Он осторожно, будто смутившись собственного жеста, обнял мужа за талию и прижался щекой к плечу. Чезаре на секунду замер. Он знал, какой синеглазка осторожный и робкий, когда дело касается его собственных чувств. Альфа обхватил его за плечи, и они вместе двинулись наверх. Когда Чезаре быстро скинул с себя дорожную одежду и переоделся, то супруги обратно спустились вниз, в столовую. На столе уже дымился обед.
Эдмунд смотрел, как быстро ест его муж, и ему было хорошо. Просто хорошо и спокойно. Только одно не давало покоя: омега отчетливо понял, что не смотря на все свои опасения, он не сможет доверять Чезаре полностью, если тот не расскажет ему, что происходит с ним и с Пандаром. Или что с ними произошло. В конце концов, это держало альфу, Эдмунд чувствовал это кожей. Муж никогда не мог полностью расслабиться, всегда был будто бы настороже. А омега так не хотел. Не мог.
- Я видел превращение Змея, - просто заявил омега, отложив приборы.
Он понимал, как бы он не начал разговор, результат будет одним. Юлить и идти на ухищрения бесполезно. Но все равно внутри все похолодело, когда Чезаре замер, не донеся вилку до рта, и выпрямился.
- Что ты сказал? - тихо переспросил мужчина, и Эдмунд глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.
- Ты слышал.
- Я малодушно понадеялся, что мне послышалось, - мрачно произнес альфа. - Ты видел его. И что?
- В смысле? Ты не хочешь мне ничего объяснить? - слегка опешил Эдмунд.
- Нет. Не у меня надо было спрашивать, - спокойно произнес Чезаре, но омегу было не обмануть. Он слышал, как вибрирует его голос.
- То же самое мне сказал твой друг, стоило спросить о тебе.
- Прекрасно. Ты уже успел у него все узнать? - саркастично осведомился Чезаре. Он вновь принялся за еду.
- Я ничего не узнал, - холодно ответил Эдмунд. Он сам начинал злиться. - В чем я виноват, что ты так злишься?
- Я не злюсь, - негромко ответил Чезаре. - Я в бешенстве! - заорал он, и омега прикрыл глаза. - Я предупредил тебя! Я сказал тебе, чтоб не лез, куда не следует!
- Почему? - тоже повысил голос Эдмунд. - Потому что это слишком близко для тебя? Ближе, чем ты разрешил?
- Я открыт для тебя. Ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо в этом мире. Но тебе этого мало! Что ты хочешь?!
- Я хочу доверия, Бездна тебя поглоти! - закричал Эдмунд, стукнув по столу. Оба супруга уже были на ногах и стояли друг напротив друга. - Это так много?
- Я верю тебе настолько, насколько вообще могу верить людям! Если помнишь, ты тоже не очень-то торопился открыться мне. И сомневаюсь, что открылся до конца.
- Не переводи стрелки. Ответь мне, что происходит. Давай поговорим, - уже спокойнее сказал Эдмунд.
