Открыла, но цен не обнаружила. Понятно, богатым всё равно, сколько стоит платье, они просто покупают. Подумаешь туда пять тысяч, туда десять, какие мелочи. И я с интересом погрузилась в мир моды…
Внезапно во мне проснулось новое состояние. Никогда в своей жизни я не выбирала такую одежду. Даже не знаю, как это делается. А тут вдруг вспыхнуло желание, быть не хуже, чем шикарные модели, что смотрят сейчас на меня со страниц журналов.
Чем я хуже их?
Но ещё что-то тонкое, неуловимое присутствует в этом желании. Я знаю что, но не могу дать этому определение. Точнее не могу самой себе признаться.
В чем?
Да в том, что я действительно почувствовала самый настоящий укол ревности. И теперь листая страницу за страницей, хочу только лишь одного, показать ему — он не ошибся в том, что выбрал меня.
Все смешалось в голове воедино, вчерашняя ночь, эта женщина, мальчик, нежелание мириться с обстоятельствами, но в то же время желание тут быть.
На секунду представилось, а что если он действительно начал понимать, что выбрал не ту, что если прогонит меня… Нет, не хочу. Я не хочу, чтобы меня посадили в вертолет и повезли обратно. Тогда моя цель не будет завершена.
А раз я этого не хочу, значит должна сделать что-то. Например, для сегодняшнего ужина выбрать такое платье, от которого Хендэрсон не сможет отвести взгляд.
Обидно конечно слышать слова, что он меня купил, но тут по-другому не скажешь. Что есть, то есть. Договор ведь действительно нужно отрабатывать и это всего только несколько дней. Вот уже один день почти закончился, осталась самая малость, ещё несколько.
Сижу, черкаю страницы журнала, перечеркиваю одно, нахожу другое, отмечаю третье.
Какое же платье выбрать? Отметила несколько, красное, чёрное и цвета золота. Они все нереально красивые, но кажутся слишком нарядными что ли, или слишком неподходящими мне лично. Нужно бы отключить голос разума и довериться интуиции. Что будет выглядеть сексуально именно на мне? Нелегко.
Так и сижу. Перестала представлять, как гордо я должна войти в столовую и сразу стало легче выбирать. Отметила платье в цветочек, ох, уж этот цветочек. И ещё цвета кремовой розы.
Затем каталог с бельем. Там я уже тыкала лишь бы ткнуть, во все что нравится. Не думаю, что они пойдут и все это купят.
Час я думаю, прошел не зря. Я оставила каталоги и вышла из комнаты. Раз Дэвида нет, можно спокойно перемещаться по дому. Заодно и разузнаю, откуда новые горничные и что за мальчик приходил ко мне в комнату.
Пока иду в поисках Джеймса, он сам меня нашел, идёт навстречу, как будто знает, что я его ищу.
— Выбрали?
— Да, я тут нашла платье, надеюсь, подойдёт.
— Одно? — удивлённо глянул дворецкий.
— А сколько нужно?
— Вам же сказали — на несколько дней. Как минимум, в день по платью.
— Ну, я не знаю, вы сами выберете, а то я растерялась.
— Хорошо, — согласился довольно быстро, повернулся и собрался уходить.
— Джеймс, — осмелела я, — можно вас спросить?
— Конечно.
— А что это за мальчик приходил в мою комнату, когда я спала?
— Мальчик?
— Да, мальчик.
— Не могу знать. Простите, мне пора идти, — и он развернулся и пошел, а я поняла, что полезла совсем не в ту степь.
Видно тут у них не принято задавать лишние вопросы.
В комнате сидеть уже не хочется, я пошла гулять по окрестностям парка.
Не знаю точно, сколько времени я гуляла по аллеям, разглядывая цветы и деревья, сидела на скамейке, обдумывая все, что теперь со мной происходит. Может час, может полтора. Кажется, слышала звук вертолета, но не пошла к дому. Не хочу наткнуться на кого-то.
А когда вернулась в свою комнату так и обомлела от удивления. На диване лежит целая куча пакетов с надписями известных брендов.
Неужели это все мне? В первый момент я конечно обалдела.
В проёме показался Джеймс.
— Тут столько одежды, — говорю удивлённо.
— Всё что вы отметили.
— Неужели я отметила столько вещей?
— Все, что было отмечено, зачеркнуто и обведено.
— Ой, мамочки… Я не просила столько вещей, пожалуйста, их ещё можно вернуть. Мене так неловко, вы неправильно поняли…
— Не волнуйтесь, вы можете оставить всё. Мистер Хендэрсон приказал — ни в чём вам не отказывать.
— Он так сказал?
— Слово в слово.
Джеймс удалился, а я постояла ещё немного, глядя на гору пакетов выдохнула и пошла разбирать. По крайней мере, до ужина будет, чем заняться.
Наверное Хендэрсона совесть замучила, раз так расщедрился.
Что ж, он разбил мой телефон, теперь откупается. Надеюсь после того как выйду отсюда, смогу купить себе новый. Хотя кто знает. Хозяин дома настолько непредсказуем и непонятен, в каждый следующий момент я не знаю, что ещё можно от него ждать.
Подошла к дивану, взяла пакет, заглянула, белье кружевное, даже страшно вытаскивать. Все ещё не могу заставить себя думать, что это мне. Вдруг, хозяин снова передумает.
Потрогала другой пакет, осторожно заглянула что-то кремовое в пластиковой прозрачной коробке. Достала, смотрю. Неужели? Платье, которое я видела в каталоге.
Боже, какая красота. Повертела в руках коробку, которая сама по себе наверняка стоит кучу денег. Как открыть? Нашла, где потянуть, коробка открылась и мне в ладони упало что-то невероятно нежное. Сразу понятно — натуральный шелк. Наощупь, словно сама нежность. Я взяла платье за лямки это что-то удивительное, а цвет будто сливается с кожей, оттеняя её чуть розоватым оттенком. Даже страшно надевать такое. А придется, ведь нужно в чем-то сексуальном, как он сказал, идти на ужин.
Другое платье не буду искать в этой горе. Кремово-розовое — самое лучшее, что могла найти. Нужно теперь подобрать белье. Нельзя надеть такое платье на хлопковые трусы и трикотажный бюстгальтер. Сюда нужно что-то воздушное кружевное, изысканное.
Рассуждаю, а в голове уже складываются картины. Неосознанно представляю, как Дэвид подходит ко мне, касается пальцами руки, ведёт к плечу, поддевает лямку, отодвигает и наклоняется, чтобы поцеловать в том месте… Я вздрогнула. Отогнала эти странные мысли, которые нет-нет, а пробираются в голову.
Спустя какое-то время посмотрела почти всё. Несколько коробок с обувью, которые я не сразу заметила, тоже удивили, а то, что в них лежит, восхитило меня. Открыла и лишилась дара речи. Не сосчитать, сколько нужно работать, чтобы купить такие босоножки. Цен не вижу, но это даже не бутик на тридцать второй улице, где иногда останавливаюсь полюбоваться красивой обувью, это что-то такое, куда я бы никогда не посмела войти, чтобы не выглядеть глупой провинциалкой.
Такие босоножки и туфли только для звёзд и очень богатых людей, но не для меня. И вот, они стоят передо мной во всей своей идеальной красоте, с тонкими перетяжками на пальцах и изумительным ремешком цепочкой. Даже дышать рядом с ними боюсь, не то, чтобы примерять. А сегодня вечером я должна надеть на себя что-то соблазнительное и сексуальное.
Боже, как нелегко.
Остановилась на кремовом платье, хоть нашла ещё несколько очень красивых, даже шикарных платьев. Черное, красное и белое. Именно такие, как в каталогах. Но кремовое сразу легло на душу. Оно потрясающее.
Пока разбирала все эти завалы, время пролетело. Один раз заходил Джеймс, звал пообедать, но я была так увлечена одеждой, что отмахнулась, поблагодарила и продолжила смотреть. Рассматриваю, но сама стараюсь не сильно тревожить упаковку, чтобы вещи можно было вернуть. Я конечно выберу что-то надеть на сегодня, но остальное не стану доставать.
Столько вещей я просто не возьму, а то что возьму, тоже не буду считать своим, просто надену сегодня, раз Хендэрсон так просит.
Подошло время, за окнами стемнело. На часах около восьми. Сижу в комнате, смотрю телевизор. И подсознательно взволнованно жду, когда меня позовут. Ещё не оделась, чтобы не мять шёлковое платье. Такое нужно надеть и сразу идти. Босоножки пару раз прикладывала к ноге, но надеть побоялась.
