— Проститутки не наши, — сухо сказал он. — Послушай, Ленни… Можно я буду называть тебя Ленни? Валенсия слишком длинно.
— Да хоть горшком зовите, только к стене не приколачивайте.
— В общем, Ленни… — он наклонился к ее уху. — Черт, думать не могу, когда ты рядом…
— А вы не думайте, — прошептала она. — Думать вообще вредно.
— Не получается не думать. Все наперекосяк последнее время. Врачи, конкуренты, персонал, Наоми, трупы, теперь вот еще Кристин, ты…
Говоря, он словно невзначай положил ладонь ей на грудь, сжал, пропустив сосок между пальцами.
— Я тоже проблема? — тихо спросила она, не отстраняясь.
— Не знаю кто ты. Пока не знаю, — его губы сжали ей мочку уха, поцеловали висок, щеку. — А ты сама как думаешь? Ты моя проблема?
Его глаза были в считанных сантиметрах от ее глаз. Жаркая мужская аура обволакивала ее, выгоняя из головы все мысли. Ноги подкашивались. Мир поплыл, исчезая. Она почувствовала, что не может и не хочет сопротивляться.
— Я…
Он не дал ей договорить.
Прижал к стене всем телом. Сдавил шею, заставив раскрыть рот.
— Не хочу больше ждать, — пробормотал и жадно впился в сладкие пухлые губы, посасывая, кусая, стараясь проникнуть языком как можно глубже, исследовать все, до чего можно дотянуться, поймать ее юркий язычок, который сперва где-то прятался от неожиданности, потом осмелел и начал взаимный танец.
Ей вдруг захотелось потащить его в постель, навалиться сверху, оседлать и насадить себя на его болт до упора, до искр из глаз, каким бы длинным и толстым тот не был. Но она помнила о стонущем и подмахивающем бревне. Лучше связанном.
Хочешь бревно, получишь бревно. Она расслабилась, только изредка вскрикивая и постанывая, когда его руки начинали мять груди и ягодицы, не рассчитывая силу.
— Ты специально эту занавеску надела? — Он тяжело дышал, пытаясь задрать подол длинного платья. Легкая ткань не слушалась и постоянно вываливалась из рук.
— Конечно, — проворковала она. — Только самый мудрый с ней справится.
— Тогда я чертов гений.
Она думала, что он догадается о «молнии» на спине или хотя бы сорвет с плеч бретельки, и тогда платье спадет само. Но он схватил ее в охапку, потащил через всю комнату и сбросил на диван. После чего задрал ей вверх ноги, заставив встать чуть ли не на голову.
Легкая ткань сползла по ногам, животу, на пару секунд задержалась на грудях и раскинулось вокруг шеи, закрыв только голову и обнажив все тело.
Он долгие мгновения стоял будто в ступоре, пожирая глазами белеющую на темном диване роскошь. Потом опустился в ее ногах на колени, погладил ступни, икры, положил ладони на бедра и медленно их раздвинул.
— Вот она, моя красавица, — прошептал он, не спуская глаз со слегка раскрывшихся и уже влажных лепестков.
— Кгхм! — раздалось вдруг от дверей. — Точнее, вот они, мои красавцы.
Он отпрянул, как ужаленный. Обернулся с глухим рычанием волка, которого оторвали от задранной им сочной оленихи.
— Ой! Босс! — стоящая в дверях Селена даже подскочила от неожиданности. — Я вас не узнала… э-э… сзади.
— Закрой дверь с той стороны, — проговорил он, едва сдерживаясь.
— Э-э, вы меня конечно извините, что отрываю от такого занятия. Но через минуту сюда ввалится толпа копов во главе с инспектором. И если они увидят, чем вы… э-э… тут… занимаетесь… на месте преступления, среди трупов… Ну, сами понимаете.
— Понимаю, — сказал босс, помогая Валенсии слезть с дивана и опустить с головы платье. — Спасибо, что предупредила. Можешь идти.
И коридора донеслись приглушенные голоса, шарканье, шаги.
— Никто отсюда не уходит, — сказал инспектор Крейн, быстро входя в комнату. За ним в коридоре действительно толпились полицейские. — В том числе и вы, босс.
Он окинул цепким взглядом обстановку. Скомканное покрывало на диване, мятое платье Валенсии, беспорядок в ее волосах, мятую физиономию босса.
— Дама полусвета тоже никуда не выходит, — инспектор глянул на Валенсию.
— Вообще-то это моя комната, — сказала она.
— Знаю, — сказал Крейн. — У вас всегда такое столпотворение. Видимо, из клиентов.
— Инспектор, — вклинился босс. — Давайте повежливее с девушками.
— Я всегда вежлив, как лось. Вежливость — мое второе имя. Кстати, босс. У меня для вас бумажка.
Он раскрыл папку и передал боссу листок.
— Что это?
— Распоряжение муниципалитета. О моих новых полномочиях. С этой минуты все живые и неживые на 99,100 и 101 этажах данного здания находятся в полном моем распоряжении. Теперь я тут главный. Этажи покидать запрещено. Мои приказы предписано выполнять быстро. Если кто нарушит правила — сядет под замок. И да, босс. После того, как мы закончим здесь, будьте любезны передать ключи от пентхауса, вообще от всех комнат на трех этажах. И от тюрьмы. А пока вернемся к нашим овцам, — он повернулся к Валенсии. — Итак. Что здесь произошло?
***
Сбор вещдоков закончился.
Запакованные в черные мешки трупы погрузили на тележки и увезли к лифтам.
Бродящих бесцельно по комнате полисменов убавилось.
Крейн подошел к сидящему на диване боссу.
— Вы же понимаете, что убийство даже сбежавшего преступника заставляет меня завести уголовное дело, где вы будете обвиняемым?
Босс поднял одну бровь.
— Конечно. Это же ваша работа, Алекс.
— Мне понадобится ваше разрешение на пистолет, медицинская справка и список всего вашего оружия.
— Без проблем.
— Кстати, а почему пистолет с глушителем? Зачем вам глушитель? Шуметь не любите?
— Ненавижу. Там кстати не только глушитель. Там лазерный целеуказатель, оптика и даже приклад. В магазине была акция. Все навороты по цене стандарта.
— Неужели. А зачем вы вообще пришли в эту комнату? Ваши апартаменты далеко отсюда.
— Ходил в ресторан. Возвращался к себе. Услышал выстрелы. Прибежал сюда. Увидел трупы и преступника, который намеревался совершить акт сексуального насилия по отношению к хозяйке комнаты. Выстрелил. Убил. Всё.
— Как вы забавно выразились… Намеревался совершить акт. Хозяйка комнаты вам наверняка благодарна.
— Хотелось бы думать. Какие-нибудь еще вопросы?
— Нет, босс, пока все. Но не уходите. Вы мне можете еще понадобиться.
Крейн поискал глазами Валенсию и вышел на балкон.
Она сидела у самого ограждения, поджав под себя ноги.
— Мадемуазель. Возник еще один вопрос.
— Валяйте, инспектор, — сказала она, не оборачиваясь.
— Судя по косвенным данным и показаниям свидетелей, преступник по кличке Медведь, оказавшись в этой части этажа, сначала целенаправленно пошел в операторскую, убил вашего преподавателя, а потом также целенаправленно направился в вашу комнату, по пути пристрелив двух охранников госпожи председательницы. Обращаю ваше внимание. Сексуальный маньяк Медведь протащился через весь коридор, прошел мимо лифтов, мимо лестницы, мимо бассейна, где в это время плескалась одна Селена, которая кстати предпочитает плавать голой. Мимо комнат других девушек, которые находились там в одиночестве. Короче, он проделал этот долгий путь, чтобы прийти прямиком сюда. Как вы это объясните?
— Вы хотите, чтобы я объяснила вам логику действий маньяка?
— Хоть какие-нибудь предположения.
— Пожалуйста. Ему голоса в голове приказали.
— Ясно. Давайте еще раз проговорим последовательность. Медведь входит в комнату… Что он делает?
— Убивает черно… госпожу председательницу. Затаскивает трупы этих двух. Подходит ко мне.
— Дальше.
— И засовывает руку мне в вагину.
— Он что-то говорил при этом?
— Что вы говорите, когда засовываете руки в вагины? Ах, какая сладкая, ох, какая мокрая. И прочие глупости.
— То есть это правда, что вы были привязаны к столу в обнаженном виде? Для чего? Какие-то сексуальные игры с госпожой председательницей? Вы и ее обслуживали? И ее охранников?
— Крейн, у тебя от ревности крыша едет. Никого я не обслуживала. Даже тебя.
