— Ты умница Элиза, — склонился и прохрипел мне на ухо Селим.
Остановился и придавил своим телом. Укрыл мощными плечами. Несколько долгих секунд никто из нас не двигался. Я не могу. Лежу обездвиженная удовольствием, с расставленными в стороны ногами. А Селим на мне, ненадолго забыв свою прежнюю холодность.
И сейчас мне показалось, вот оно, сдвинулось с мертвой точки. Только теперь наши отношения начинаются заново. И это только потому, что сейчас я что-то поняла.
Принесло ли это ответы? Да.
Не знаю, показалось или нет, но он был, пусть совсем недолго, но другим.
Я положила руки ему на плечи, он приподнялся. Посмотрел на меня, потом опустил взгляд в пространство между нами. Там всё ещё пульсировало в самых горячих местах, ещё чувствовалось что-то такое, что сегодня было не так как вчера.
И по своей давней привычке, он не встал, сразу после оргазма и не сказал, что я могу идти. Значит подействовало.
— Завтра ты можешь сходить домой, — сказал и посмотрел мне в глаза. Тоже иначе.
— Что? — я открыла рот от удивления.
Да что я такого сделала? Выкрикнула, что меня накажет другой?
Селим встал. Отвернулся и пока он поправлялся, я переспросила:
— То есть, ты меня отпускаешь?
— Не отпускаю, а разрешаю сходить проведать мать, или кого ты там хочешь проведать.
Я не верила собственным ушам.
— А если…
— Конечно, с условием, что ты вернёшься, — проговорил он серьёзно, но как-то даже мягко.
Интересное требование, откуда он знает, что я захочу вернуться?
Селим дошел до двери, там обернулся, окинул меня спокойным взглядом. Растерзанную, в разорванном платье и колготах, а потом повернулся и пошел из спальни.
Представляю, как сейчас выгляжу, как будто меня трепало на ветру или того хуже.
Я села на кровати, подогнула колени, обхватила их. И какое-то время так сидела. Думала. Пыталась понять произошедшее.
Да что тут собственно думать, нужно просто радоваться. Кажется, лёд тронулся. Как я и хотела. Надолго ли?
Неуверенно я начала вставать, пошатываясь, ощущая боль в мышцах и в голове.
Вот это меня сегодня тряхануло. Я чувствовала какой-то перелом, не только в себе, но и в Селимее. И в наших с ним странных отношениях.
Он любит меня, но по-своему. Такой холодной, неживой любовью, требующей от меня желания наказания. Чтобы я сопротивлялась, кричала и плакала, била его, ругала, а не подчинялась как безвольная кукла.
Он хочет буйную стерву, выползающую по ночам из спокойной скромной девушки. Вот чего он хочет. И если я согласна на это, всё будет у нас хорошо.
Я его тоже люблю, но иначе, не совсем ещё поняла как именно. Ведь все что сейчас есть это его бесконечное желание меня терзать. А моё желание нежности остаётся неудовлетворенным. Неужели теперь мне нужно только орать, биться и кричать гадости?
Как быть, как состыковать эти две любви?
Как переплести воедино все их достоинства и недостатки. И как из недостатков вылепить достоинства?
37
Домой повез водитель.
Молчаливый мужчина, лет пятидесяти в темном костюме и темных очках.
На меня он практически не смотрел. Только на дорогу. Ничего не спрашивал и я не заговаривала.
Пусть везёт меня домой, уже одно это радует безмерно. Тихая радость, что после стольких дней я снова увижу маму.
Представляю, как она переживает, думает — что со мной, где я. Даже не догадывается, что происходит с её единственной дочерью.
Подъехали к дому. Я попрощалась с водителем, вышла из машины и пошла к подъезду. Смотрю на родные места. На окна, на лавочку, на облупленный козырёк. Сразу дышать стало легче. Ощущение такое, будто вышла из темницы и возвращаюсь домой.
Позвонила в дверь, а когда услышала мамины шаги, широко расставила руки, для объятий.
— Эля, Эличка! — мама обхватила меня, долго трясла и подпрыгивала.
Мы целовались, обнимались и были так счастливы видеть друг друга, что на какое-то время я даже забыла про всё, что со мной происходит в доме Селима.
— Ну как ты, как муж? Были в романтическом путешествии? Я не звоню, чтобы не мешать. А пару раз позвонила, твой телефон отключен. Ну, думаю, наверное на Гавайях или ещё куда поехали, а там же связи нет.
Как просто всё объясняется. Она оказывается, совсем не волновалась.
— Да нет, мы в доме были, — говорю и поджимаю губы.
Пытаюсь улыбнуться, но не получается.
Мама на секунду затихла. Видит что-то я не сильно рада.
— А что же не позвонила ни разу? — и сама же ответила, — ну понятно, не до того вам было. За любовью, человек ничего не замечает. А я, ты знаешь, стала в группу ходить и там у нас такие мужчины. Один даже на меня глаз положил.
— Да ты что? — хоть за маму порадуюсь.
— Обязательно расскажу тебе потом, ты наверное торопишься.
— Совсем нет. Я же к тебе приехала, так что время есть.
В квартире всё как всегда. Соскучилась по своей комнате, по мягким игрушкам. Тут так уютно. Неидеально, но тут всё родное. У Селима, в идеальной чистоте, с идеальной кроватью, с роскошной мебелью, я совсем не чувствую себя дома.
— Побегу, куплю тортик, а ты пока посиди, — заглянула мама в мою комнату, когда я села на свою кровать.
— Да не беспокойся. Я не хочу…
— Ну нет, ты не каждый день меня навещаешь, так что куплю торт и будем пить чай, — настойчиво сказала мама и я одобрительно кивнула.
Не подумала я чего-то сама тортик купить. Но эта несвобода сказывается во всём. Да и денег у меня нет.
Мама ушла за тортом, а я осталась. Легла на кровать, смотрю на мебель, на стены. И как-то вдруг тоскливо стало. Захотелось сюда, обратно, в свою комнату. И никогда не возвращаться в дом к Селиму.
Не хочу жить в крепости. Не хочу быть хозяйкой дома, где ничего не нужно делать, только лежать в кровати и приходить в спальню по зову мужа.
Хочу снова жить обычной, городской жизнью. Ходить на работу, общаться с людьми. Хочу покупать в магазине шоколадные батончики, выбирать себе одежду на распродажах, а не надевать то, что из дорогого бутика принёс слуга.
Хочу быть свободной, как раньше.
Вскоре вернулась мама. Суетливо и радостно.
— Взяла Тирамису, как ты любишь.
Мы пошли на кухню. Мама поставила чайник, а я села у окна. Смотрю в него и чувствую, слова крутятся, вот-вот сорвутся с губ. Хочу что-то сказать, но не в силах начать. Хочу вытолкнуть это из себя, избавиться наконец от тяжелой ноши.
Выговорится перед кем, как не перед мамой. Но боюсь, она всё неправильно поймёт.
Мама достаёт чашки. Улыбается. Довольная.
— Я тут как раз чай шикарный заказала. Ещё сама не пробовала, вот сейчас вместе и попьём.
— Мама, — говорю и смотрю ей в спину, — я хочу домой.
Чувствую, подбородок задрожал. Глаза наполняются слезами.
Она повернулась, обеспокоенно глянула. Поставила на стол коробочку с чаем. Присела рядом. В глаза заглядывает. Тянет ладонь.
— Он тебя обижает? — в лице беспокойство.
Что я могу на это ответить?
— Нет, — говорю.
А внутри всё кричит — Обижает мама, обижает!
— Что он сделал Элиза? Скажи мне, я мать, я пойму.
— Я не знаю, просто там я не чувствую себя свободной, — говорю и понимаю, это слабый аргумент.
— А как ты думала замужем? — ласково произносит она.
— Думала, что должна была быть счастлива, но я этого совсем не чувствую.
Она подтянула стул ко мне ближе. Вижу, как хочется ей сказать что-то ободряющее, посоветовать, но что может она посоветовать, если не знает, в чём на самом деле проблема заключается.
— Он тебя ударил? — она положила ладонь на мою ладонь, — если бьёт, то конечно, жить с таким человеком не стоит.
— Нет, не бьёт.
Я же не могу сказать ей, что он избивает меня морально.
— Тогда что?
Я пожала плечами.
— Я не знаю. Просто хочу домой.
