Уже через полчаса, не от Селима, он ко мне вообще не подходил, только кидал напряжённые взгляды, а от других людей, я узнала, что повод оказывается довольно серьезный — день рождения Селима.
Странно, что он сам ничего мне об этом не говорил. Ну да ладно, я начинаю привыкать к такому его отношению. И ничему не удивляюсь отныне.
А раз так можно расслабиться. И я расслабилась. Один бокал шампанского, за ним другой, а потом моя рука потянулась к чему-то прозрачному в маленькой тонкой рюмке… и ещё раз.
И все поплыло — зал, гости в великолепных нарядах, официанты похожие на мумии, в белых одеждах. Теперь мне казалось это весёлым карнавалом. Хотелось петь, танцевать. Я так и делала. Кто-то пел вместе со мной. Кто-то обнимал меня в медленном танце.
Пара человек были так же веселы, как и я. наверное, им тоже до сегодняшнего дня было очень хреново.
Потом я пошла танцевать. Чувствовала, меня несёт не туда куда надо. Но возбуждённое спиртным сознание не знало границ. Не сдерживало поведение и не говорило — стоп.
— Давайте гости дорогие развлечемся! А кто покажет стриптиз? Что такое, никто не хочет показывать? Селим, почему ты не пригласил на такой важный праздник стриптизерш? Это же твой день рождения! Личный! А на личных праздниках обязательно должны быть стрептизерши.
Гости улыбались, тыкали в меня пальцами. И вот сейчас их богатая кампания почему-то стала мне неприятна. Захотелось посмеяться над ними.
— Сегодня для вас сюрприз, — кричала я и смеялась, — Сама хозяйка покажет вам стриптиз! Подвиньтесь! — оттолкнула кого-то.
Заплетающимся ногами я прошла к небольшому подиуму, буквально созданному для одного человека. Певицы или певца, или музыканта, или поэта. Но явно не для моего сегодняшнего стриптиза.
Ну что ж, все когда-то происходит впервые и этот подиум узнает то, чего ещё не знал.
А эти люди поймут, как мало отличается их светский прием от обычного бульварного заведения. Одно лишь отличие, что там нет столько лицемерий и фальши, а тут есть.
Все они, так или иначе не прочь посмотреть на голое тело прямо сейчас, на приличном вроде бы мероприятии.
Но только лишь я успела занести руку и потянуть вверх подол своего шикарного платья, как с двух сторон показалось люди в белых одеждах, схватили меня несколько даже бесцеремонно.
— Отпустите гады! — кричала я, упиралась, пыталась выкрутится из их цепких рук.
Я подскакивала, прыгала, вырывалась. А потом меня повели мимо всех этих людей. Они выглядели обеспокоенно и удивлено.
Потом по коридору, на второй этаж. Дверь открылась и меня впихнули в темную комнату.
Тут я остановилась и замолчала.
Кажется, я все испортила.
34
— Откройте уроды! Сволочи! Придурки! — пьяный задор кипит во мне.
Требует выхода. Вот сейчас, точно не хочу быть закрытой в темноте.
— Селим, будь мужиком, иди сюда и трахни свою вульгарную жену! — несу всякую чушь, но понимаю, что хочу не только выйти отсюда, но и ещё чего-то.
Не утомляюсь. Стучу и стучу кулаками, в темноте, в пространстве. Минут пять уже. Наконец устала, опустила руки.
— Иди ты Селим, знаешь куда! Подальше отсюда! Мне на тебя плевать! Плевать на тебя! Придурок!
Вдруг зажегся свет. Квадратная комната осветилась, щёлкнул замок. Дверь открылась, на пороге Селим.
Безупречный, чистый, красивый.
Смотрю сквозь пелену пьяного взгляда, и вижу просто мужика, которого хочу.
Нет, теперь я точно не желаю, чтобы он куда-то уходил. Не отпущу. Нет.
— Пусть нас закроют тут вместе, — говорю пьяно улыбаясь.
Ёрзаю по стене, пошло прижимаясь бедром. Встала в зовущую позу. Слегка расставила ноги, руку на бедро. Призывно откинула волосы. Жеманничаю перед ним и чувствую себя свободной, раскрепощенной. Красивой.
Он вошел, закрыл за собой дверь. Уже без пиджака и бабочки. Стоит и смотрит на меня взглядом, от которого тайные желания полезли из меня наружу. Держит руки в карманах. Не подходит, не касается.
Неприятна? Пьяна.
— Пришел меня трахнуть? — улыбаюсь пошло.
— А ты этого ждёшь? — на губах его что-то вроде улыбки.
— Да. Целый день только и делаю, что сижу и жду, когда же придёт мой дорогой Селим и трахнет меня в разных позах, — кривляюсь.
Теперь, во мне заговорила злость.
— Скажи мне, чего ты хочешь Элиза?
Странный вопрос, для подобных обстоятельств и данного места.
— Я хочу, чтобы ты трахнул меня Селим, — вдруг я стала серьезной.
Слова именно те, что надо. Как оказалось, только в пьяном виде могу такое сказать. Но так ли это на самом деле? Хочу ли действительно?
— А как ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? Стоя, или на полу, а может на коленях? Как Элиза?
Чем больше вопросов он задавал, тем больше я терялась, смелость сбивалась, снова пряталась за молчание. Появился страх быть уличённой в том, чего я на самом деле хочу. Запуталась в желаниях. Обескуражена его поведением. Сломлена отношением. Я сама не знаю уже, что мне нужно. И действительно ли, именно того.
Запнулась. Не знаю что ответить.
Он подошёл стремительно, я даже не ожидала, испуганно отпряла в сторону.
Схватил за плечи. Прижал к стене. Прижался лицом к моему лицу и придавил пальцами скулы. Я напряглась. Вдохнула и снова опьянела. Его аромат делает со мной странные вещи. Селим жадно осмотрел моё лицо, как дикарь, осматривающий пойманную дикую женщину. Положил ладонь на грудь, сдавил ее, смял. Вторая ладонь легла на другую грудь. Взгляд переместился с лица на декольте, открывающее почти треть моей груди.
Дыхание Селима чуть громче, чуть чаще. А моё, за ним не угонится. Лицо его склонилось над грудью. Он приподнял её так, что ещё немного и она покажется из выреза платья. Соски напряглись под его пальцами, в животе заныло томительное ожидание. Между ног давно уже влажно.
— Положи туда руку, — говорю ему, неожиданно для самой себя.
— Ты хочешь, чтобы я засунул в тебя пальцы?
— Да.
— Вот так?
Он провел по ноге пальцами. Ладонь нырнула под платье, приподняла его, прошлась по животу, торопясь, пытаясь достать до пояса капроновых колгот.
Вторая ладонь туда же. Помогает. Пальцы натягивают колготы и ныряют внутрь, в натянутое эластаном тесное пространство. Туго, плотно проникают под трусы. Дальше между ног, касаются лобка. Не останавливаются, двигаются, пробираются. Дышу ещё чаще. Трепет тела уже не остановить.
Пара движений и я томно выдыхаю Селиму в губы, смотрю в глаза и прошу:
— Хочу, чтобы ты меня сейчас в этой комнате…
Прижалась к нему. Схватилась за ворот рубашки. Требовательно притягиваю Селима, тащу на себя. Как голодная самка, желающая секса, вот тут и сразу. В висках пульсирует, ноги подкашиваются. Горю.
Селим придавил меня к стене и трёт пальцами. Засунул их в меня и водит, заставляя извиваться и подергиваться моё тело. Дышит, упираясь лицом в мою грудь. Закрываю глаза, не пытаюсь унять это похотливое, бесконечное дрожание.
— Если бы я мог, — говорит Селим и резко отпускает грудь, вынимает руку из колгот, отходит, — я не стану трахать тебя пьяную. Это не ты. Это вино.
— Селим, ты не сделаешь этого, ты не уйдёшь сейчас. Если уйдёшь… — я требовательно и зло тяну к нему руки.
— Жди меня Элиза. Скоро приду. Не брошу же я гостей. А ты, как раз протрезвеешь.
Он разворачивается и выходит. Оставляет меня в этой комнате одну. Разгоряченную, мокрую, злую.
— Ты гад, настоящий гад! — кричу ему вслед.
Опираясь о стену, дергаю платье и понимаю, как хочу. Он оставил меня возбуждённой, в жару желания. В тихом, слепом безумии. Хочется кричать. Разорвать на себе всю одежду, стоять голой и орать во всю глотку.
— Ублюдок, гад! — выкрикнула в дверь, съехала по стене, подогнула колени.
