Ее черные как смоль волосы, того же цвета, что и у Ашера, коротко подстрижены по обе стороны лица. В отличие от меня, на ней нет макияжа, и она смотрит на меня с добрым, обеспокоенным выражением лица.
Я хлопаю по стулу рядом с собой, и она спотыкается о собственные ноги, присоединяясь ко мне.
В этом смысле она теплая, Ари. Иногда кажется слишком тёплой, чтобы быть правдой.
С тех пор как я познакомилась с ней поближе, я заметила сходство в моих отношениях с Рейной. Никто не может заменить Рейну в моем сердце, но Ари близка к этому. Я любила ее и заботилась о ней как о сестре с тех пор, как мы встретились шесть лет назад.
— Я так сожалею об Ашере. Иногда он бывает таким глупым.
Она впивается зубами в нижнюю губу и стучит большими пальцами друг о друга.
Несмотря на то, как мы сблизились, Ари так и не избавилась от своего беспокойства. Ашер сказал мне, что у нее это развилось после смерти их матери. Ари восприняла это как своего рода заброшенность и жестко отреагировала на это. Мы с ее братом молча согласились защищать ее от окружающего сурового мира.
Ну, столько согласия, сколько мы можем сделать. Ашер и я просто... ошибаемся. Не знаю, настанет ли день, когда мы окажемся правы.
— Все в порядке, — говорю я ей. — Я к этому привык.
— Ну, а я нет. — она опускает голову. — Мне жаль, что он тебя не любит.
Ее слова подобны ножам, вонзающимся прямо в сердце. В глубине души я это знала, но слышать это вслух причиняет боль больше, чем мне хотелось бы признать.
Это как истекать кровью — беззвучно, но смертельно опасно.
Когда мы достигли этой фазы? Когда мы с Ашером перестали держаться за руки и тайком встречаться друг с другом?
Я знаю, когда.
Когда он впервые поцеловал меня в четырнадцать лет. Настоящий поцелуй, поцелуй с небрежными губами, лязгающими зубами и блуждающими языками.
Я поняла, что больше не смогу жить без этого мальчика, и это чертовски напугало меня, потому что Ашер не мой. Он принадлежит Рейне. Я должна была только дружить с ним, а не решать, что хочу оставить его для своего эгоистичного, предательского «я».
Потом папа и Алекс объявили о помолвке, и я приняла решение держаться подальше, похоронить свои чувства и притвориться, что у меня их нет.
Это был единственный способ держаться подальше от того, кто мне не принадлежал.
— Не думаю, что в нем есть это. — яркие сине-зеленые глаза Ари встречаются с моими. — Он похож на моего отца. Я не думаю, что он когда-либо любил мою маму.
Не находя слов, чтобы сказать, я киваю.
— Я... я хотела бы знать это раньше, — заикается она.
— Что ты имеешь в виду?
— Я…Я не хочу, чтобы ты судила меня, Рей. Ты как будто мой единственный друг.
— Все в порядке, Ари. — я держу ее руки в своих. — Ты можешь рассказать мне все, что угодно.
— Ты не станешь судить меня?
— Никогда. — я улыбаюсь. — Лучшие друзья не судят друг друга.
Она так сильно прикусывает нижнюю губу, что я думаю, у нее пойдет кровь.
— Я... я люблю Ашера.
— Я знаю это.
— Нет. — она встречается со мной взглядом, затем быстро отводит его, смотря на свои колени. — Я влюблена в него, Рей. Не как в брата, а как в парня.
Я замираю, моя рука становится холодной, как камень, в ее руке.
О, Боже.
— Он тебя не любит, — выпаливает она и возвращается к постукиванию ногтями друг о друга. — И ты никогда не любила его, так что не могла бы ты, пожалуйста, оставить его мне, Рей? Ты можешь найти что-то получше, я знаю, что ты можешь.
Долгое время из моего горла не вырывалось ни слова.
Я не могу ни говорить, ни дышать.
Я ничего не могу сделать.
Но когда я смотрю на нее сверху вниз, я вижу это громко и ясно. Кусочки начинают складываться один за другим. Недопонимания, инциденты и драки теперь имеют смысл.
Не могу поверить, что мне потребовалось так много времени, чтобы увидеть это. Как я могла быть настолько слепа к фактам, стоящим передо мной?
Как я могла позволить своим эмоциям руководить мной?
Это должно закончиться. Сейчас.
Мне нужно поговорить с Ашером.
Глава 16
Рейна
В ту ночь я не отправилась домой.
Я прячусь в раздевалке и слежу, чтобы все ушли, прежде чем пойду в спортзал и буду прыгать.
Снова и снова.
Адреналин наполняет мой организм, когда я бегу и прыгаю назад. Я прыгаю и падаю вниз только для того, чтобы сделать это снова.
Это не помогает.
Неважно, сколько энергии вливается в мои вены, этого слишком мало, чтобы утолить глубокую боль, которую я испытываю с тех пор, как у меня появилось это воспоминание.
Я наклоняюсь вперед, переводя дыхание. Я в шортах и спортивном лифчике, мои волосы собраны в тугой конский хвост.
Тренажерный зал становится размытым, когда я плюхаюсь на пол, грудь тяжело поднимается и опускается. У меня болят виски, а в животе недовольно урчит. Возможно, я забыла поесть сегодня.
Я сжимаю голову руками, когда на меня обрушиваются безудержные теории. Арианна, Ашер и я были намного больше, чем думают все остальные.
После того, как она рассказала мне, что влюблена в своего брата, я кое-что поняла и собиралась поговорить об этом с Ашером, но что это было?
Логичным шагом было бы спросить его, но, по правде говоря, я боюсь. Мои плечи трясутся от ужаса при мысли о том, чтобы поговорить с ним об Ари.
Она его рана, и если я продолжу вынюхивать, он может немедленно закрыться от меня.
Кроме того, он думает, что я что-то с ней сделала.
Поначалу я не хотела в это верить, но после этого воспоминания я не уверена. Мои отношения с Арианной были такими же странными, как и ее чувства к брату.
И мои чувства к нему.
Потому что даже тогда было очевидно, как много Ашер значил для меня. Я просто была профессионалом в сокрытии этого.
Как мог кто-то столь юный взвалить на свои плечи всю тяжесть мира? Потеря мамы и Рейны, затем потеря отца, и в довершение всего мне пришлось оттолкнуть единственного человека, который добавлял красок в мою жизнь.
Мне не следовало так строго судить Старую Рейну. Возможно, она вела себя как сука, но в то же время ей приходилось иметь дело со стольким.
Добавьте Арианну, и по итогу это было шоу уродов.
— Рей-Рей? — голос Оуэна вырывает меня из моих сумбурных мыслей.
Они с Себастьяном пересекают спортзал и встают передо мной. Они одеты в свои дьявольские бомберы с сумками, перекинутыми через плечи, что, вероятно, означает, что они только что закончили тренировку.
Я смотрю на свои часы: восемь вечера. Ну, черт возьми, я потеряла счет времени.
— Что вы здесь делаете? — я спрашиваю.
Оуэн указывает большим пальцем на Себастьяна.
— Он всегда ошивается вокруг болельщиц, как подонок.
— Ты тоже. — Себ оглядывает меня. — Цундере здесь?
— Ее зовут Наоми, и она уже ушла.
Я вскакиваю на ноги и хватаю полотенце с боковой линии.
Себастьян не смог бы скрыть своего разочарования, даже если бы попытался.
— Я же говорил тебе. — Оуэн поднимает брови. — Подонок.
— Отвали, — говорит Себ.
— Он прав. — я оглядываю его с ног до головы. — Ясно, что она тебе нравится, так почему бы тебе не перестать быть горячим и холодным и не сделать шаг? Она не станет ждать, пока состарится и поседеет.
— Глубокие слова, Рей-Рей. — Оуэн хватается за грудь. — Мне кажется, я сейчас заплачу.
Я закатываю глаза, когда Себ пристально смотрит на меня.
— Жизнь коротка. — необузданное чувство печали охватывает меня. — Никогда не знаешь, что случится завтра, так что лучше воспользуйся сегодняшним днем.
Я такая лицемерка. Я говорила себе, что не буду спрашивать Ашера о прошлом, что меня устраивают наши отношения такими, какие они есть.
Нет.
Я хочу чувствовать его больше, чтобы он больше открывался мне, чтобы больше обнимал меня.
