Стук в дверь раздался в тот момент, когда я лежала на спине, Грир готов был войти в меня. Огонь гнева в желтых глазах мог бы испепелить нетерпеливого охранника, будь герцог не оборотнем, а волшебником.
— Магда! — крикнул страж. — Заканчивайте допрос! Моя смена заканчивается!
Выскользнула из грубых, но таких желанных объятий.
— Я еще вернусь, — прошептала на ухо оборотню. — Приведу Милли, она даст нужные показания, и мы вас освободим.
— Нет, — Грир схватил меня и вновь повалил на спину, глядел сурово и прямо. — Я запрещаю лезть в мои дела. Вам незачем участвовать в грязных политических играх.
— Но…
— Если вы и правда беспокоились, то достаточно того, что вам теперь известно: мое заключение не будет долгим.
Покорно кинула, хотя слушаться его не собиралась. Ожидать, пока адвокат поднимет на уши общественность, попадет, наконец, к Гриру, поговорит со своим клиентом, найдет Касию, подготовит ее для допроса — это слишком долго. Чем больше дней проведет Ланс в тюрьме, тем обширнее и сложнее паутина, которую сплетут вокруг него король и Мирт с помощниками. И тогда они могут отказаться от плана, в котором я становлюсь женой, а потом и вдовой герцога. Нельзя, чтобы меня выкинули из этого уравнения и нашли способ нейтрализовать советника по иностранным делам без моего участия.
Дверь скрипнула, и в камеру заглянул стражник. Он оторопел, увидев нас на кровати, смотрел несколько секунд молча, и лишь потом решился открыть рот.
— М-магда, — толстяк начал заикаться. — Все в порядке?
— Абсолютно, — заверила его, отстраняя пышущего жаром Грира. Как же не хочется покидать его. — Допрос прошел успешно.
— Странные у вас в тайной полиции методы, — хмыкнул охранник.
— Зато действенные, — я встала и пошла к выходу, страж отстранился, пропуская меня вперед.
Уходя, бросила взгляд на герцога. С какой ненавистью глядел он на представителя закона. Откровенно говоря, я и сама была готова свернуть ему шею, чтобы вернуться к герцогу и продолжить то, о чем умоляло тело.
28. Раненая волчица
На повозке до Волчьего угла ехать долго, но сегодняшний день меня и так слишком утомил, поэтому верхом скакать не хотелось. Извозчик, к счастью, был неразговорчив, и удалось немного подремать. Снился Грир. Я стою с ножом, хочу убить его, потому что настало время, а он просто смотрит. Пытаюсь вонзить клинок ему в грудь, но промахиваюсь раз за разом, рука не может поразить цель, хотя он даже не пытается уклониться.
— Приехали, миледи! — скрипучий голос кучера вернул к реальности.
Уже наступили сумерки, в домиках горел свет. Значит, дорога заняла не меньше пары часов.
— Побудьте тут, — попросила я. — Решу пару вопросов, и вернемся в город.
Извозчик меланхолично кивнул:
— Как скажете.
Решительно направилась к таверне. Почти не сомневалась, что меня тут узнают. Главное — чтобы не попытались отомстить. Но раз уж Касию убивать не стали, то и у меня есть шансы. К тому же на этот раз я взяла с собой оружие — в корсете был спрятан тонкий стилет, который выручал уже не раз.
Когда вошла внутрь, сразу два десятка желтых недобрых взглядов впились в меня.
— Добрый вечер, — поприветствовала селян, явно не излучающих дружелюбие.
— Убирайся, сука! — крикнул пьяный старик. Кружка пива, которую он держал в дрожащих руках, по габаритам превосходила его коротко стриженую голову. Остальные посетители стали перешептываться. — Ты приносишь нам беду и смерть!
Не только вам, поверь.
— Меня послал Грир! — громко сообщила я, встав в центре зала.
Шуршание голосов мгновенно стихло. Едва ли герцога тут любили, но боялись — это точно. Даже в ту ночь, когда на нас с Касией напали, думаю, меня уберег его запах, и потому лишь один безумец решился посягнуть на собственность Ланса.
— Че ж он сам не пришел? — ехидно спросил старикашка.
— А это вас не касается, — ответила холодно, стараясь изобразить высокомерно-равнодушную манеру общения советника по иностранным делам. — Мне нужна та девка, которую вы обратили.
— Зачем? — это говорил уже не словоохотливый дед, а приземистый темноволосый мужчина средних лет, стоящий в углу зала с дымящейся курительной трубкой. — Милли теперь одна из нас, несмотря на все, что натворила, когда была человеком. Но женщина умерла, а волчице место среди ее сородичей.
— Я должна хотя бы поговорить с ней.
— Мы не можем проигнорировать просьбу вожака, — с сожалением проговорил мой собеседник, а затем продолжил желчно: — Но мы можем отказать тебе, принесшей нашей стае столько боли.
— Я не убила ни одного оборотня, — призналась честно. — А убийца вервольфов теперь одна из вас. Почему вы так злы именно на меня?
— Потому что не столько важно, что творят люди, они всегда были к нам безжалостны, но из-за тебя волк убил волка. Грир уничтожил Клиффорда.
— Он защищал то, что ему принадлежит.
— Он нарушил главный постулат кодекса — не делать зла своей стае. Но как вожак Грир не ответит за свое преступление. На тебя это правило не распространяется, — мужчина гадко улыбнулся. — Ты же знаешь, что нам не нужно ждать полнолуния, чтобы разорвать тебя на куски?
— Отлично знаю, но еще уверена, что вы не посмеете меня тронуть, потому что повторить судьбу Клиффорда не захочет ни один из вас.
— Герцог не станет истреблять всю стаю из-за глупой девчонки! — засмеялся оборотень. Почувствовала, что за бравадой и громким хохотом скрывается сильное сомнение.
— Ну так вперед! — совсем осмелела я. — К утру в деревне ни будет ни одной живой души, а опустевшие дома сожрет пламя. Давайте же, нападайте! Рискните своими шкурами! Или немедленно отведите меня к Милли, и мы закончим это балаган, а Грир никогда не узнает, что вы решили пойти против его воли.
Оборотни снова зашептались, разговорчивый старик задумчиво почесал голову, открыл почти беззубый рот, чтобы снова ляпнуть что-то, но сосед по столику злобно на него шикнул. Дед скривился, но перечить не стал.
— Хорошо, — сказал мужчина после недолгих, но напряженных раздумий — между его бровей залегла морщина глубиной в полдюйма. — Давай навестим Милли. Говори с ней сколь угодно, если сможешь. Но только посмей сделать что-то худое — пожалеешь.
— И в мыслях не было вредить вам, — сдержанно ответила я, хотя хотелось еще попугать вервольфов герцогом, уж очень приятно было видеть страх в их глазах.
— Не спускай с нее глаз, Пирс! — выкрикнул старик.
— Уж поверь, не спущу, — мужчина, отвечая деду, глядел прямо мне в глаза.
Мы вышли из таверны, уже совсем стемнело, на убывающую луну то и дело набегали тучи. Мой извозчик дремал на козлах, лошадка, склонив голову, пила из лужи, и отвлеклась от этого занятия только когда мы с провожатым прошли совсем рядом.
— Можешь хотя бы мне сказать, для чего вам девчонка? — спросил Пирс, помогая мне перебраться через грязный участок на дороге. — Я другим не разболтаю.
— Не могу.
Доверяться незнакомцам не хотела. Едва узнают, что страшный герцог в тюрьме — могут почувствовать себя безнаказанными, и я стану либо поздним ужином, либо ранним завтраком. А, быть может, напротив, захотят помочь? Мало ли что там гласит их странный кодекс… Нет, нельзя рисковать!
— Как хочешь, — недовольно сказал мужчина, открывая дверь большого заброшенного амбара.
Касия находилась там, но она сейчас не была человеком. На подстилке из сена лежала волчица с короткой рыжеватой шерстью, перемотанная окровавленными тряпками. Пирс зажег лампу, передал ее мне и издевательски прошипел:
— Разговаривайте.
Я услышала, как он глумливо хихикнул и ушел, хлопнув дверью.
Животное подняло затуманенный взгляд. Сомневаюсь, что подруга узнала меня. Но сейчас за свою жизнь ничуть не опасалась: зверь слишком изранен и слаб даже просто для того, чтобы встать, не говоря уже о нападении.
— Касия, — я села рядом с ней на сено, пропитавшееся кровью. — Я думала, что ты погибла. Девочка моя, я так счастлива, что ты выжила.
