Когда я поспешно паркуюсь возле многоэтажки Мерседес, мы оба выскакиваем из машины. Ни у кого из нас не хватает терпения, когда дело доходит до неизвестности.
— Привет! — Мерседес открывает дверь с широкой улыбкой, но это меня не успокаивает. Если бы в ее дом врезался астероид, она бы отпраздновала, что ей больше не нужно платить по счетам.
— Привет, Мерседес.
— Где Хью? — спрашивает Рэй, когда мы входим в квартиру.
— Он на кухне с Джеком, Шерил и…
Рэй уходит, не дожидаясь продолжения. Я не виню его, но делаю извиняющееся лицо, глядя на Мерседес.
— И? — спрашиваю я.
— Там человек, который следил за нами.
Я напрягаюсь.
— Боже мой, он работает на Андолетти?
Мерседес в замешательстве склоняет голову набок.
— Нет. Он один из двенадцати оставшихся бойцов из их подразделения. Он тоже был заперт в столовом серебре.
Тряся головой, чтобы рассеять образовавшийся туман, я спрашиваю:
— Суперсолдат? Почему его не было с остальными? Он проснулся раньше?
— Да, директор Фалькон вернул его через месяц после того, как их превратили в посуду.
— Я не понимаю. Как? Почему?
Она наклоняет голову набок и шевелит бровями.
— Эдвард был десертной ложкой. Фалькона, должно быть, тянуло к нему. Ну, теперь ведь ты понимаешь, как это бывает. Как только эта связь установилась…
Ох.
Итак, это не обязательно должна быть женщина.
Мерседес понижает голос.
— Эдвард сказал, что Фалькон испытывает огромную вину за ту роль, которую он сыграл в попытке уничтожить подразделение. В то время он не чувствовал, что у него есть выбор.
Это звучало слишком знакомо.
Майк, кот Мерседес, мяукает и вертится у ее ног. Она берет его на руки.
— Майк в последнее время совсем не в духе. Я думаю, он чувствует окружающую нас энергетику. Я нервничала, зная, что кто-то следит за нами. Но оказалось, что человеком в черном внедорожнике был Эдвард. Он присматривал за подразделением все эти годы, — она так счастлива, что я не напоминаю ей о том, как Митчелл тоже следил за нами. Мерседес всегда видит все в своем свете, наполняя истории радугой и солнечными зайчиками. — Эдвард сказал, что Фалькон забрал столовое серебро после мероприятия, потому что хотел оставить его на память. Держу пари, Эдвард звал его уже тогда.
В этом определенно был смысл.
— Хочешь узнать о самой безумной вещи?
Безумнее, чем все остальное? Я пожимаю плечами.
— Конечно.
— Эдвард не постарел. Хью думал, что он постареет, но этого не случилось.
— Ох, — с одной стороны, это было хорошо и имело смысл. С другой стороны, я не знала точно, что конкретно это будет означать для нас с Рэем, когда я состарюсь. — Фалькон старел как обычный человек?
— Нет, он стал одержим идеей убедиться, что проект "Чернильница" потерпит крах, и из-за этого его убили. Он заставил Эдварда пообещать беречь столовое серебро, если он не вернется.
— Значит, столовое серебро все это время было у Эдварда?
— Нет, — Мерседес прикусывает нижнюю губу, пытаясь вспомнить детали. — Он боялся, что кто-нибудь придет и за ним, поэтому отдал шкатулку матери Хью на хранение. Она подарила ее одному из своих сыновей. Его детям нужны были деньги, поэтому они ее продали. Эдвард выкупил набор и подарил своему внучатому племяннику… Грегу.
У меня отвисает челюсть.
— Подожди. Грегу… нашему Грегу?
Волосы Мерседес подпрыгивают, когда она энергично кивает.
— Мир так тесен, верно? В нашей команде был супер-сыщик-шпион, который следил за тем, чтобы мы подходили для столового серебра.
Я не знаю, как к этому относиться. Я хочу чувствовать себя преданной, но я скорее благодарна за то, что он присматривал за Рэем, и за то, что я встретила свою любовь.
— Это Грег продал тебе столовое серебро?
— Имеет ли это значение? Я решила пойти на ту распродажу. Хью воззвал ко мне. Нам было суждено быть вместе.
Я хочу верить, что это правда.
Майк впивается когтями в руку Мерседес.
— Ой! Плохой кот! — она роняет его на пол.
Кот подходит и мяукает в мою сторону. Я смотрю на него сверху вниз, но быстро теряю интерес. Я никогда особо не любила кошек. Я все еще пытаюсь осознать, что Грег замешан в этом деле.
— Грег пытался переспать с каждой из нас. Как это должно было помочь делу?
— Он все еще просто мужчина, — Мерседес пожимает плечами.
Веский аргумент.
Я киваю в сторону кухни.
— Нам, наверное, стоит зайти. Я хочу послушать, о чем они говорят.
Я ценю Мерседес с каждым днем все больше, но я бы предпочла получать важную информацию не только от нее.
Когда я ухожу, Майк наносит удар по моей голой икре.
Мерседес поспешно поднимает его, и он шипит.
— Я отнесу его в свою спальню. Говорю же, он питается всей этой напряженной энергией.
Я не дожидаюсь ее возвращения, а захожу на кухню как раз вовремя, чтобы услышать, как мужчина, которого я принимаю за Эдварда, говорит:
— Я бы не стал помогать вам всем просыпаться сейчас, если бы у меня не было причины.
На вид ему чуть за двадцать. Его телосложение не такое мускулистое, как у остальных. Темные волосы. Темные глаза. Я помню, Рэй говорил мне, что его считали самым умным человеком в подразделении.
Грег встречается со мной взглядом. Может быть, я вижу то, что хочу видеть, но он выглядит сожалеющим. Я закатываю глаза. Позже, если мне все еще будет не все равно, я выслушаю его. Если он действительно был там, чтобы защитить Рэя и остальных, я прощу его за то, что он оказался не тем другом, каким я его считала.
— У вас есть план, как вывести "Чернильницу" из строя, чтобы они никогда не смогли провернуть все это снова? — спрашивает Рэй.
— Нет, — говорит Эдвард. — Сражаться с правительством слишком опасно. Думаю, я знаю, как исправить то, что они с нами сделали. Я придумал сыворотку, которая может сработать… если не убьет нас.
— Заманчиво, — говорит Хью с сарказмом в голосе.
— Ты пробовал ее на себе? — спрашивает Джек, и я не могу понять, серьезный это вопрос или ехидный.
— Пока нет, — говорит Эдвард.
— Потому что ты надеешься, что один из нас это сделает? — Рэй качает головой. — Нет, спасибо.
— Тем более, что ты не очень-то спешил нас будить, — добавляет Хью.
— Я не мог, пока это не стало безопасно.
— А теперь безопасно? — Рэй молодец, он задает все вопросы, на которые я хочу получить ответы.
— Настолько, насколько это вообще возможно, — он опускает взгляд. — Честно говоря, я не мог больше ждать. Я устал. Я провел последние восемьдесят лет в одиночестве, и это сложнее, чем кажется. Долгосрочные отношения невозможны, когда ты не стареешь. Люди все замечают. Я не мог нигде оставаться слишком долго. Сейчас, когда технологии совершенствуются, скрываться становится все труднее. Я больше не хочу этим заниматься.
Ни у кого в комнате не возникло к нему особого сочувствия.
Он добавляет:
— Жить вечно звучит заманчиво, пока все, кого ты знаешь, не умрут.
Рэй ищет меня, и мы обмениваемся сложным, страдальческим взглядом. Он говорит:
— Мне не нужна сыворотка, но я также не хочу жить вечно, если это означает, что я переживу единственного человека, который когда-либо давал мне повод радоваться тому, что я вообще существую.
Я подхожу к нему и проскальзываю под его руку.
— Мы что-нибудь придумаем.
Джек говорит:
— Я бы хотел иметь нормальную жизнь, — он смотрит на Шерил с любовью в глазах. — И семью.
Хью вмешивается:
— Никто не будет принимать сыворотку, пока к нам не вернутся все мужчины. Мы не можем потерять нашу возросшую силу, пока не будем знать, что нам не придется бороться за свое существование.
— Я согласен, — твердо говорит Рэй.
Я тоже.
— Не забывай, на нашей стороне врач. Бьюсь об заклад, она была бы счастлива взглянуть на сыворотку. Может быть, есть способ выбрать, как изменить состав.
Рэй целует меня в макушку.
