— Вряд ли это такое уж невинное хобби, — заметила Марина, — вы же сами сказали, что ходы секретные. Небось все эти клубы под колпаком у спецслужб.
— Небось, — съехидничал князь. — Только те, кто надзирают над ними, уже давно на службе у Ордена. Это единственный способ не упустить из виду каких-либо изменений в системе ходов.
Марина покачала головой, дивясь могуществу князя.
— Однако мы отвлеклись, — сказал он. — Как ценный работник, ты приглашена на работу в клуб…
— Но кем? — перебила Марина князя. — Я же вовсе не разбираюсь в спелеологии… или вы хотите меня и этому научить?
— Мария! — рявкнул князь. — Не перебивай больше!
— Простите, ваше сиятельство… о, как я глупа…
Князь вздохнул.
— Ты кто по профессии?
— Медсестра, ваше сиятельство.
— Хорошая медсестра?
— Не могу хвастаться… но так говорят.
— То-то же. По-твоему, клуб спелеологов не должен иметь медсестры? Под землей то и дело происходят несчастные случаи; для этого требуется не просто медсестра, но здоровая, молодая, а вместе с тем и опытная, толковая… в общем, хорошая медсестра.
— Понятно, ваше сиятельство. А квартиру, как я догадываюсь, мне дадут из-за высокой квалификации?
— Здесь ты ошиблась, — ухмыльнулся князь. — Квартиру тебе вовсе не дадут; ее просто закрепят за тобой в качестве служебной жилплощади на время работы в клубе.
— А я слышала, служебной жилплощади теперь нет.
— Ну, может, я неточно выразился… но тебе полагается в общих чертах знать статус квартиры. Она принадлежит клубу по завещанию; клуб вправе предоставить ее своему работнику. Да. Примерно так… Детали тебе объяснят при оформлении на работу.
— По завещанию, — повторила Марина. — Как интересно… А кто завещал? если не секрет…
— Один из членов клуба, разумеется, — ответил князь будто бы не слишком охотно. — Других наследников не было… вот он и завещал…
— И умер, да?
Князь посмотрел на Марину, как на идиотку.
— Я хотела сказать, — поправилась она, — это ясно, что умер… но как? Несчастный случай под землей?
— Именно, — кивнул князь и, покосившись на недоверчивое Маринино лицо, с неохотою пояснил: — Камнями завалило беднягу.
Марина задрожала.
— Ваше сиятельство, — пролепетала она, — в вашем тоне я слышу загадочную недоговоренность, что-то даже зловещее… Мне кажется, здесь скрывается какая-то ужасная тайна.
— Под землей много чего скрывается, — многозначительно ухмыльнулся князь.
— Расскажите мне, ваше сиятельство!
— Еще чего. Мы говорим о делах.
— О, ваше сиятельство! ведь я должна хоть немного представлять себе специфику своей официальной работы. Как же иначе я введу в заблуждение поганого падлу? он задаст пару вопросов и обо всем догадается… Нет уж! я должна ощутить связанные с этим опасности, испытать эмоции, прочувствовать дух… А вы такой знающий спелеолог, ваше сиятельство, и так увлекательно все рассказываете… умоляю вас — расскажите мне про тот случай!
— … твою мать! — завопил князь. — Теперь я понимаю, какова была Жанна д’Арк! то-то источники путаются, отчего ее извело духовенство… Ну, что с тобой делать? — воскликнул он с досадой и, как бы подыскивая аргументы для собственного успокоения, уже более мягким тоном продолжал: — Отказать тебе я не могу; тем самым я подавил бы твою индивидуальность… а эта манера с невинным видом вытряхивать из собеседника то, о чем он лучше бы умолчал, может, и пригодится тебе в Испании. Только не говори мне, — добавил он недовольно, — что это признак Живого Духа; это был бы уже перебор.
— Спасибо, ваше сиятельство, — робко улыбнулась Марина, — я как чувствовала, что вы согласитесь.
— Дева, — сказал князь грозно, — молчи.
Рассказ князя Георгия (начало)Мы шли по узкому ходу, не отмеченному ни на одной из известных нам схем. Ход этот, поначалу довольно широкий, открылся за каменной кладкой обычного (как казалось) подвала при обустройстве очередной базы Ордена в одной из промышленных зон Москвы. Не придав этому немедленного значения, я затребовал у прораба документы, чтобы выяснить, насколько глубока и прочна открывающаяся ниша и, следовательно, для каких чисто утилитарных целей можно ее применить. Однако, к своему удивлению, я не нашел на плане никакой ниши и вернул ему план, сделав вид, будто разочарован в своей некой дилетантской идее. Когда я вернулся в подвал, один из моих людей сообщил мне, что пламя свечи отклоняется в сторону таинственной ниши. Убедившись, что никто из посторонних не успел об этом узнать, я распорядился немедленно заложить проем теми же кирпичами.
В последующие дни мои люди провели детальную проверку земельных разрезов во всех связанных с этим инстанциях, то есть в исполкомах и в инженерных службах, занятых коммуникациями; нигде не было и следа нашей находки. Осталась единственная инстанция, ты догадываешься какая… но в тот момент (а это было всего-то месяц назад… может, немного больше) в ней занимался делом лишь один мой человек; назовем его Ивановым. Все остальные, по неблагоприятному совпадению, были либо в служебных командировках, либо в самых обычных плановых отпусках.
Когда в стране заговорили о гласности, а некто Бакатин отдал американцам схемы размещения в их посольстве подслушивающих устройств (впрочем, и так хорошо им известные) — тогда новые, то есть хорошо забытые старые подземные ходы открывали чуть ли не каждую неделю. Прежде за это бы… Вообрази, например, подземный секретнейший зал… где-то под Кремлем, скажем… правительственная комиссия в полном составе слушает знаменитого сейчас, а в ту пору тоже секретного ракетостроителя Королева. Посреди доклада, разумеется совершенно секретного, вдруг вне всякой охраны открывается дверь и входит мужичонка — грязный, небритый… нетрезвый по виду да и фактически… «Ребята, — говорит, — как бы мне выбраться, а?» Скандал, переполох… мужика — на допрос… кто таков? откуда? «Ё-моё, — кричит мужик, — отпустите! я и так еле жив после этих катакомб. Выпил с друзьями, поехал домой; спустился в метро, а там милиция. Все, думаю, заберут. Зашел в какую-то дверь, потом еще в одну… смотрю, что-то не то; ткнулся назад, а там уже заперто».
Повезло мужику, что искал в эпоху Королева. Режим был стар уже, зубы сточил… В эпоху Цандера такому повезло бы меньше… впрочем, в эпоху Цандера людям и в голову не могло прийти спуститься в метро нетрезвым да еще и зайти в неположенную дверь. Ну, а во времена перестройки и гласности ограничения были сняты, и полезли под землю все кому не лень, вплоть до черных следопытов… знаешь, кто такой черный следопыт? Это профессиональный кладоискатель — скромный такой, неприметный и ни с кем не спешащий делиться своими находками.
