кому-нибудь из старших офицеров. Может быть, к вам, Грэнвилл?
-- Нет, спасибо, у меня хороший конюх. Но я знаю, что ваша Эвелин часто ездит
верхом по окрестностям. Причем одна. А это небезопасно! Что если вам взять
Абулшера для Эвелин? Он стал бы, как раньше говорили, ее грумом.
-- Гм, пожалуй, это хорошая идея. Завтра же утром поговорю об этом с Фаригом.
Говорят, что на севере, у мусульман, принято относиться к женщинам с особым
почтением. Во всяком случае, собственных жен они так оберегают, что держат их
взаперти.
И оба рассмеялись.
Сердце Эвелин замерло, потом учащенно забилось. С эстрады неслись последние
аккорды очередного танца. Эвелин кивнула лейтенанту, извинилась и торопливо
направилась в сторону дамской туалетной комнаты. Но не вошла туда, а
устремилась к выходу. Привратник открыл ей дверь и Эвелин вышла в сад.
Попав из ярко освещенного зала в темноту, она остановилась. Наступившая ночь
полнилась треском цикад и кваканьем древесных лягушек. А где-то далеко
раздавался вой голодной гиены. Понемногу глаза Эвелин освоились, и она
зашагала к конюшням, темневшим за оградой. Пройдя половину пути, она
замедлила шаги. "Что я делаю? Куда иду? К нему? А зачем? Что я ему скажу?".
Но ответов не было, перед глазами стояло манившее к себе бронзовое тело,
вздрагивающая перед каждым ударом бича спина, стекающие по ней ручейки
крови...
За спиной девушки послышались тяжелые шаги. Испуганно оглянувшись, она
узнала Насима, слугу своего отца. Он тоже узнал ее.
-- Мисс-сахиб Эвелин, что вы здесь делаете?
-- Я... я хочу видеть... Абулшера.
-- Абулшера?!
-- Да, его. Он теперь будет заниматься моими лошадьми, об этом я и
хотела бы с ним поговорить.
-- Зачем вам утруждать себя, мисс-сахиб? Я передам ему все ваши
распоряжения. И прослежу, чтобы все было сделано.
-- Нет, мне... мне надо самой. Будь добр, вызови Абулшера сюда.
-- Как вами угодно, мисс-сахиб.
Задержав на Эвелин удивленный взгляд, Насим удалился. Она стала ждать. Время
тянулось томительно долго. Сейчас в Эвелин боролись два противоположных
желания: броситься бежать отсюда и видеть человека, притягивавшего к себе,
подобно магниту. Танцы еще, конечно, продолжаются. Там, среди огней и
цветов, так уютно... И главное -- безопасно. Эвелин уже сделала шаг, но
неведомая сила сковала ее движения. "Господи, как это глупо. Чего я боюсь? Он
всего-навсего слуга. Какая я дура! Надо взять себя в руки... Господи, пусть
он выйдет..."
-- Мисс-сахиб...
Голос был тихим, но в ушах Эвелин произнесенное слово прозвучало как выстрел.
-- Вы... ты...
Нужные слова не шли на ум Эвелин. Лицо тхальца выражало недоумение.
-- Вы звали меня?
Только теперь Эвелин взглянула на него. Ее удивило, что вблизи Абулшер
оказался еще выше, чем представлялось издали. Тхалец был одет в длинную белую
рубаху навыпуск, она доходила ему до колен. На голове не было чалмы, черные
волосы были коротко подстрижены. Несмотря на темноту, Эвелин рассмотрела его
глаза -- зеленые и холодные.
-- Вы хотели видеть меня? -- повторил тхалец.
-- Да... Я... ты будешь моим грумом, и я хочу покататься верхом
завтра утром, еще до завтрака... Так что подготовь Вулкана к половине
восьмого. А себе можешь взять Дэзи.
-- Понятно. Будет сделано. Это все, мисс-сахиб?
В заданном вопросе можно было различить замаскированную усмешку.
-- Да, все. Но... --- она запнулась. -- Надеюсь, ты можешь ехать верхом?
-- Я не болен.
Эвелин почувствовала, что у нее краснеют щеки. Своим вопросом она хотела
выразить сострадание, а тхалец делал вид, что не понимает этого. Нахмурив
брови, Эвелин промолвила:
-- Так что, для тебя это нормально, когда тебя бьют?
Тотчас зеленые глаза остекленели. И даже как будто засветились в темноте,
подобно кошачьим. В какой-то момент Эвелин показалось, что Абулшер готов
ударить ее. Следующая фраза далась ему явно с трудом.
-- Это все, мисс-сахиб?
-- Да, -- прошептала она.
-- Я буду ровно в семь тридцать у вашего дома, мисс-сахиб. Салам.
-- Салам.
Перед мысленным взором Эвелин предстал человек, содрогающийся от ударов
свистящего бича. Все-таки жаль его...
-- Абулшер!
-- Да, мисс-сахиб.
Он остановился, но не повернулся, как это должен был бы сделать слуга. Лишь
повернул голову.
-- Нет, ничего.
Абулшер невозмутимо продолжил свой путь к конюшням. Эвелин опять стало не по
себе. "Какая же я все-таки глупая... как я могла позволить ему так унизить
себя? -- Кулаки ее сжались от ярости. -- Ну, погоди, темнокожая скотина! Я
тебе это припомню! Я научу тебя, как себя нужно вести!" Вдруг Эвелин
сообразила, что грозится точно так же, как ее отец, когда устраивает
очередной разнос туземцам. Это дало ей разрядку. Улыбнувшись, Эвелин пошла по
дорожке, ведущей к зданию, в котором еще полчаса назад она так безмятежно
отдавалась ритму вальса. В дверях парадного входа она столкнулась с Фрэнсисом.
-- Эвелин, ну куда же вы пропали? Ваша матушка вне себя!
-- Я ходила к конюхам, чтобы распорядится на счет лошадей на завтра.
-- Но я бы сделал это для вас, надо было только сказать мне. Как вы можете
одна ходить ночью по местам, где живут туземцы? Они не любят, когда белые
интересуются их жизнью. Я уж не говорю, что ваша мама волнуется...
Эвелин увидела, что ее мать как раз спускается с лестницы. Ее лицо не
предвещало ничего хорошего, сейчас разразится скандал.
--- Быстро, Фрэнсис, пошли танцевать!
Он понимающе улыбнулся и взял ее под руку.
-- Хорошо, Эвелин, но больше вы не делайте так.
И снова она погрузилась в волны музыки... Чувствовала у себя на талии сильную
руку. Опустив веки, представляла себе, что эта рука принадлежит человеку с
зелеными глазами...
* * *
Уже целый час они ехали верхом. Эвелин впереди, Абулшер следовал за ней на
почтительном расстоянии. Она плохо выспалась, всю ночь во сне кто-то гнался
за ней. Несколько раз она пробовала заговорить со своим провожатым, но каждый
раз он отвечал вежливо, но односложно. Это злило Эвелин.
-- Поворачиваем обратно, -- скомандовала она.
Не говоря ни слова, тхалец развернул свою лошадь. Теперь девушка видела его
